Путь воина - Дэйв Дункан

— В таком случае давайте договоримся, что состязание будет голым, — сразу же сказал Тарру. Это не означало того, что противники должны раздеваться, это означало отказ от права мести. Но услышав слова — «давайте договоримся», — все сразу поняли, что Горрамини связан клятвой крови. Горрамини же встревожился: он не предполагал, что все может зайти так далеко.

— Вы не меняете своего решения, мастер? — Спросил Уолли, впервые обращаясь лично к нему.

Горрамини бросил взгляд на Тарру, облизнул губы и сказал:

— Нет! — Его голос прозвучал твердо и уверенно.

Все ждали решения Уолли. Седьмой вправе наложить вето, но Уолли понимал, что теперь момент упущен. Нанджи, не отрываясь, смотрел на своего повелителя, и взгляд его был полон молчаливой собачьей мольбы. От Бриу наставник уже защитил его. Повторить такое сейчас было бы стыдно, тем более что вызов сделал он сам. Горрамини получил приказ, ослушаться он не мог. Тарру очень хорошо все продумал: скорее всего, он потеряет сторонника, ведь Нанджи уже показал, как он владеет мечом, но Тарру может себе это позволить, а Уолли — нет. Часто бывает так, что человек хорошо владеет рапирой, а вид обнаженного клинка его просто парализует. Значит, Нанджи придется выдержать еще одно испытание.

— Пусть будет голое состязание, — сказал Уолли.

Нанджи восторженно вскрикнул и замахал маской. Может быть, это всего лишь бравада, а может быть — нет. Никто в толпе зрителей не проронил ни звука, но на лицах их были написаны гнев и неодобрение.

Перед началом было необходимо послать кого-нибудь из Первых за целителем. Но вот целитель явился, и дуэль может начаться.

Больше нет ни масок, ни судей, а только стальные клинки и живая плоть. Ганири выступил вперед, занимая место секунданта. Уолли тоже встал слева от Нанджи. Участники стояли лицом к лицу, самоуверенно усмехаясь. Нанджи подмигнул Уолли.

— Мы готовы, — официальным тоном произнес Уолли.

— Вперед! — воскликнул Горрамини.

Мечи свистнули в воздухе, раздался лязг стали. Противники стояли совсем рядом и размахивали своими клинками: никто не хотел сделать и шага назад. Уолли почувствовал, что на лбу у него выступили капли пота. Оба они бились как хорошие Четвертые, и умение одного, конечно же, вдохновляло другого. Лязг стали… кто-то должен отступить… это сделал Горрамини. Не давая ему опомниться, Нанджи ринулся вперед и ударил. Он размахивал мечом как бы играючи. Вот они отступили в смертоносный серебристый туман, и зрители стали поспешно отбегать в стороны, чтобы не мешать им. Не оставалось больше никаких сомнений. Теперь нужна какая-нибудь пустяковая царапина, чтобы показалась кровь, и Ганири имеет право попросить об окончании боя. Ответ ему уже вертелся у Уолли на языке. Толчок, выпад, защита, удар, защита… Горрамини вскрикнул и упал, держась за живот. Внезапно наступила полная тишина.

Тяжело дыша, Нанджи отступил и с улыбкой посмотрел на Уолли.

— Целителя! — Люди бросились к раненому.

Уолли, расталкивая всех, рванулся вперед. Ганири опустился на колени перед своим товарищем, но рана Горрамини была смертельной.

Целитель не стал даже осматривать жертву.

— Я за это не возьмусь! — объявил он.

Тарру повернулся и пошел прочь.

— Тарру! — голос Уолли был похож на раскат грома. На какое-то мгновение о раненом забыли. Люди в тревоге смотрели на Уолли и на Тарру, который резко развернулся, взглянул на Уолли и сказал:

— Да!

Горрамини вскрикивал и стонал в предсмертных муках.

— Сейчас вы проверите, как мой подопечный знает сутры, которые необходимы для четвертого ранга!

При виде этой бессмысленной смерти в душе Уолли закипела ярость, кулаки его сжимались, зубы скрежетали. Это был гнев Уолли Смита, не Шонсу. Тарру колебался, вид у него был столь же грозный.

Уолли сделал вызов. Духи смерти витали совсем рядом, они ждали Горрамини, они смотрели, кому еще может понадобиться их помощь…

— Я отменяю это испытание! — сказал Тарру. — Если вы его обучили… Все мы знаем, какая у вашего вассала память. — Он огляделся в поисках клеймовщика, которого вызвали в надежде, что Ушастый получит следующий ранг. — Я объявляю Нанджи мастером! — Он пристально посмотрел на Уолли. — Что-нибудь еще?

Уолли покачал головой — секретный вызов отменен. Тарру отвернулся.

Люди просто растворялись в воздухе. Трасингджи кивнул клеймовщику и тоже ушел. На площадке остались только стонущий Горрамини, который лежал в луже собственной крови, Ганири, с рыданиями склонившийся над своим другом, и Нанджи. Он все еще держал в руках меч. Казалось, происходящее его совершенно не трогает, что он не испытывает ничего, кроме удовлетворения. Клеймовщик в нерешительности топтался рядом. Целитель ушел, ни разу не обернувшись.

— Поздравляю, мастер. — В голосе Уолли слышалась горечь.

Нанджи сиял.

— Спасибо, мой повелитель. Вы не делаете дырок в наплечных ремнях?

— Нет, — ответил Уолли. Ему показалось, что Горрамини слышал вопрос.

— Ну и я не буду. — Нанджи ждал, пока его жертва умрет, чтобы забрать меч.

И ни единого слова, думал Уолли, ни единого слова сожаления!

Только один человек захотел пожать победителю руку. Нанджи довольно усмехнулся и принял поздравления Бриу. Тот бросил на Уолли безразличный взгляд, прижал кулак к сердцу и ушел. Что бы Уолли ни делал, все это унижало достоинство Бриу, вот и сегодня его ученик, который многие годы вводил его в заблуждение, стал настоящим воином.

Мучения умирающего пришли к концу. Ганири закрыл другу глаза. Когда он поднялся, его место занял Нанджи. Он хотел обтереть меч об одежду мертвеца, ведь светлейший Шонсу сделал с Хардуджу то же самое. Потом он повернулся к секунданту. Уолли пришлось взять клинок Горрамини. Он встал на колени и протянул его победителю.

Нанджи осмотрел меч.

— Неплохая железка, — сказал он одобрительно.

Глава 6

На лбу у ученика Нанджи прибавилось два знака, Уолли дал ему необходимые сведения о секретных вызовах для третьего и четвертого рангов, и теперь Ржавый стал мастером Нанджи, воином четвертого ранга. Сейчас ему надо соответственно одеться.

Мастерская портного — это убогая маленькая комната в дальнем конце казарм. Нанджи купил здесь оранжевую юбку и зажим для волос с оранжевым камнем. У его кумира тоже есть камень, а значит, и ему следует приобрести такой же. Оранжевый не идет к его рыжим волосам, но теперь он стал похож на молодого бога огня, который весь светится радостью. Он долго прихорашивался перед зеркалом: раны и следы ушибов все еще видны, но, несмотря на это, он остался очень доволен собой. О Горрамини он так и не задумался.