Цепной пес империи - Андрей Гудков

Через несколько минут мы уже стояли в темном переулке, выходящем на соседнюю улицу. Все оружие, плащи и маски собрали в один мешок.

— Никто не наследил? Свидетелей нет? — Получив утвердительные ответы, я сказал: — Все свободны. Чтобы через час никого в Райхене не было.

Как только мои люди ушли, я открыл небольшой проход в Изнанку и закинул туда мешок с оружием. Теперь ни один волшебник или даже маг не найдет его. А если кто-то каким-то невероятным образом обнаружит, найти владельцев будет невозможно. Магия Изнанки сотрет все следы.

Вскоре после этого я уже сидел в людном ресторане с красивой аристократкой. Она с готовностью подтвердит, что весь вечер я провел с ней.

Придя домой, я прямо в одежде лег на кровать и немного задремал. Политическая борьба вымотала меня сильнее, чем я того ожидал. Необходимость улыбаться и лицемерить на каждом шагу, постоянно ждать удара в спину и самому наносить подлые удары, копаться в грязи и чужом нижнем белье… Как это все достало. А я еще думал, что на востоке было тяжело. Но сильней всего меня убивало одиночество. Казалось, во всем мире нет человека, способного меня понять. Мне часто снятся кошмары о войне. А скоро начнут сниться о политике.

Проснулся я оттого, что кто-то зашел в мою комнату. Мне не надо было открывать глаза, чтобы понять, кто это. От Арьи пахло потом и пылью, но для меня ее запах был словно глоток чистого воздуха. Девушка села рядом со мной:

— Тебя так просто зайти и убить.

— Я почувствовал тебя за полкилометра от дома. Ты вернулась раньше, чем собиралась.

— Надоело. Да и ты по мне скучал.

— С чего ты взяла? Мне было весело.

— Так весело, что я в другом городе чувствовала твою тоску.

По-прежнему не открывая глаза, я невольно улыбнулся. Все никак не могу привыкнуть к тому, что теперь есть человек, которого я в принципе не могу обмануть. Никогда.

— Тебе плохо?

— Очень.

— Это твои проблемы, — без намека на сочувствие сказала Арья.

— Я знаю. Наверное, это моя расплата. Я убивал хороших людей и защищал плохих. И все ради непонятно чего.

— Ради благополучия страны.

— А ты в это веришь?

— Нет, Маэл. Я не верю в это.

— Даже ты не веришь в то, что у меня не было выбора.

— Маэл, — мягко сказала девушка, — я не верю в это только потому, что ты сам в это не веришь. Я ведь твоя вторая половина, твое отражение в зеркале.

Я бы рассмеялся, если бы не было так горько. Мне не стоило труда убедить кого угодно, что все сделанное мной было необходимым меньшим злом. И что все это принесено в жертву благополучию страны и ее жителей. Я мог убедить в этом кого угодно, кроме самого себя.

— Я просто пес, цепной пес императора. Когда у империи появляются враги, он говорит «фас». И пес должен прыгать и рвать того, на кого указал его хозяин, а не задавать глупые вопросы.

— Ты просто устал, вот и все, — с неожиданной заботой произнесла Арья.

— Сам знаю, но от этого ведь не легче.

Я открыл глаза и посмотрел на Арью. В комнате не горел свет, но зато яркая луна светила прямо в окно. Девушка сидела на кровати в простой дорожной одежде: черных штанах и белой блузке. Черные волосы были распущены, а зеленые глаза загадочно блестели в лунном свете.

— Что такое? — удивилась Арья. — Я так плохо выгляжу?

— Нет, ты прекрасна, — задумчиво сказал я.

Она насмешливо посмотрела на меня.

— Тебе просто нужна любовница, — съязвила она. — А то еще на родных сестер начнешь засматриваться.

Арья собралась встать, но я поймал ее за руку:

— Не уходи.

— От меня воняет.

— Помнишь, как мы ночевали в конюшне?

— Сложно забыть такое, — фыркнула девушка.

— Так неужели ты думаешь, что от тебя пахнет хуже, чем от тех лошадей? И потом, знала бы ты, как меня уже тошнит от изысканных духов напыщенных франтов.

— Ладно.

Арья легла рядом со мной. Ощущение было странным и непривычным. Ее присутствие успокаивало. Теперь я понимаю, почему магу и ша'асал так сложно расстаться. Даже короткая разлука причиняет боль. Это не обычная дружба и даже не любовь, это что-то куда более глубокое. Арья назвала себя моей второй половиной. Так оно и есть. Чтобы понять это, нам потребовалась это недолгое расставание.

Арья собиралась просто полежать на кровати и подождать, пока я усну, но заснула первой. Я аккуратно, чтобы не разбудить, накрыл ее одеялом. Она тоже устала, хотя и не говорила об этом. Можно не сомневаться: дома ее приняли совсем не так, как она ожидала.

Убийство Игнатова наделало много шума. Его расследовали, но найти убийц не смогли. Очень кстати объявилась некая террористическая группировка, взявшая на себя ответственность за убийства всех политиков за последний месяц. Жандармы и агенты Тайной канцелярии сбились с ног, пытаясь обнаружить террористов. Но вы когда-нибудь пытались искать черную кошку в темной комнате, если кошки в комнате нет?

Сыщики приходили ко мне, но ушли ни с чем. У меня имелось надежное алиби, а моих людей давно не было в Райхене. А по документам они вообще никогда в столице не появлялись, даже проездом не были.

Найденные в сейфе Раэла Игнатова бумаги я отдал Тайной канцелярии. Ее руководство знало, кто настоящий убийца, но молчало и гоняло подчиненных по ложным следам.

После этого мы относительно легко сломили оставшееся сопротивление в Ассамблее. Совет волшебников был распущен, а его представители лишились права голоса в Сенате. Совет колдунов испугался подобной участи и переметнулся на нашу сторону. Вопрос о нашей победе был предрешен. Борьба еще продолжалась, но Рэндал Бах ничего изменить уже не смог.

В день голосования я пришел к зданию Сената и сел ждать на мраморных ступенях. Внутри было слишком много людей: журналистов, помощников сенаторов, простых зрителей и телохранителей, а возможно, что и наемных убийц. Поэтому я не пошел внутрь, а остался снаружи.

Первым из здания Сената вышел Рэндал Бах. Он не имел права голоса, но имел возможность присутствовать на заседании как зритель. По его лицу сложно было понять, разозлен он, раздосадован или ему все равно. Он подошел ко мне.

— Вы победили, сударь, — холодно сказал Рэндал Бах. — Ваш джокер оказался очень болезненным.

Сам Рэндал Бах не был замешан в скандале с незаконной добычей кристаллов рарса, но на него стараниями Игнация, да и моими тоже, вылили не один ушат грязи. Его прямо обвиняли в покровительстве преступникам и сокрытии преступления. Речь шла о его исключении из Совета волшебников, но я не сомневался, что он выкрутится.

— Люди, даже волшебники, так слабы. Никогда не могут удержаться от соблазна перед запретным плодом.