Власть Варяга - Евгений Сухов

— Каким именно?

— Шуркову, Сафронову. Подкладывали ее и под Ремизова.

— Действительно серьезная клиентура, — согласился Варяг.

Варяг шел медленно, было заметно, что разговор дается законному нелегко.

— Так вот, — продолжал Тарантул, — когда ты велел снять за ней наблюдение, мы потеряли ее из виду. Возможно, она куда-то уезжала или долго жила с каким-то из своих клиентов. Не знаю… Но потом она вновь появилась у Резвана, он, видно, шантажировал ее чем-то. В общем, какая-то непонятная получается история… — Константин Игоревич слегка замялся.

— Этого самого Резвана надо убрать. И не медлить! — отрывисто распорядился Варяг.

— Уже, — отвечал Тарантул. — В том-то и дело…

— Что уже? — не понял Владислав. — Ты его уже убрал?

— Нет, — чуть смутившись, ответил Тарантул, — за нас это сделал кто-то другой.

— Интересно, кто же это? — удивился Владислав.

— Мы пробовали узнать, но пока у нас ничего не получилось. Вообще вся эта история какая-то странная, — задумчиво продолжал Тарантул, — убитыми оказались и два ее постоянных клиента.

— Шурков и Сафронов?

— Да. Мы провели свое расследование, но герой так и не отыскался. Нет концов!

— Попробуй докопаться до истины. Я должен знать об этом деле как можно больше! — жестко подвел черту под разговором Владислав.

— Хорошо, — мгновенно ответил Тарантул, — у меня имеются кое-какие соображения по этому делу.

— А вот соображения по делу этого чумового маньяка, что проституток режет, у тебя есть? — прищурился Варяг. — Учти, это тоже важное дело. У меня на него кое-какие расклады есть.

Тарантул вздохнул с облегчением. Тут ему было что доложить смотрящему. Но раскрывать все карты преждевременно он не стал.

— Вроде бы пробили мы его, — уклончиво ответил он. — Правда, кое-что уточнить надо. А так, считай, он у нас в руках. Почти верняк — это он.

— Ладно, — Варяг улыбнулся. — Смотри не упускай его из виду. А все-таки хорошие здесь места.

Тарантул довольно улыбнулся.

Глава 19 БЕЛОКУРАЯ БЕСТИЯ

У дверей палаты Ростовского придержал молодой врач в темных роговых очках — через стекла-«хамелеоны» на него посмотрели умные всепонимающие глаза. Такой взгляд бывает только у священников и врачей. И оба ждут исповеди: один печется о душевных болезнях, другой ждет откровений о физических недугах.

— Вы к Мартыновой? — спросил врач участливо.

— Да, а в чем дело? — отозвался Ростовский.

— Вы не волнуйтесь, все в порядке. Просто она очень слаба… Девушка потеряла очень много крови. Должно пройти время, чтобы она полностью восстановилась. Прошу вас, не затягивайте с разговорами.

— Хорошо, я вас понял, — произнес Ростовский, шагнув в сторону палаты.

— К ней приходила милиция.

Ухватившись за ручку двери, Илья застыл. Почувствовал, как окаменели черты лица, превратившись в маску. Требовалось непродолжительное время, чтобы лицо оттаяло. Повернувшись, он безмятежно поинтересовался:

— И чего же они хотели?

Ростовский вновь натолкнулся на понимающий взгляд врача. Наверняка такие глаза парню достались от бабки-колдуньи. Сейчас он смотрел на Илью с таким вниманием, как будто по радужке глаз пытался распознать все перенесенные им заболевания.

— Они спрашивали про вас, интересовались, чем вы занимаетесь. Это не мое дело, конечно… Но они очень интересовались вами…

Ростовский равнодушно пожал плечами. Времени, чтобы целиком овладеть собой, прошло достаточно. Теперь его лицо выглядело спокойным, и ничто не говорило о пережитом им смятении.

— Странно все это… Но все равно, спасибо вам.

Негромко постучавшись, Ростовский вошел в палату. Больничные запахи, казенная обстановка, пожалуй, от такой атмосферы загнется даже здоровяк. В палате стояли четыре кровати. Справа, у окна, Ростовский увидел Ладу. Сердце невольно сжалось от боли. От прежней красоты остались одни лишь глаза, которые сейчас выглядели необыкновенно огромными. Хрупкие руки лежали поверх тонкого байкового одеяла, левое запястье было перетянуто бинтом, через который крохотным гранатовым зернышком проступала кровь.

Илья поздоровался, прошел через палату и сел на стул рядом с кроватью.

— Как ты? — спросил Ростовский, натянуто улыбнувшись.

— Ничего, все хорошо. Только голова немного кружится. Но это пройдет, — пообещала Лада. — Просто я потеряла много крови. — Неожиданно ее губы дрогнули: — Если бы ты не пришел, то меня бы уже не было.

Соседки по палате, старательно пряча интерес, исподтишка рассматривали Ростовского. Он ощущал себя блохой под внимательным и пытливым взглядом Левши.

— Очень хорошо, что я успел. Наверное, просто почувствовал неладное. Ничего, все будет хорошо. — Он понимал, что сейчас главное подбодрить ее, пусть Лада знает, что она нужна ему.

— Просто я боялась, что ты ушел навсегда, — прошептала Лада.

— Ну что ты, о чем ты говоришь, — с негодованием произнес Ростовский, слегка откинувшись назад.

Спинка стула протестующе заскрипела.

— Мы с тобой как в песне, «два берега у одной реки». Куда же я без тебя?

Лицо Лады просветлело:

— Ты говоришь правду?

Ростовский поднял правую руку вверх и торжественно, полушутливым тоном произнес:

— Клянусь, что говорю правду и ничего, кроме правды!

— Не надо клясться, — неожиданно заволновалась Лада. — Я столько слышала самых разных клятв… Я тебе и так верю. Как же ты без меня? Ты завтракал?

Горький комок перехватил горло.

— Конечно, — отозвался Ростовский как можно более безмятежно. Пусть знает, что у него все в порядке. — Сегодняшнее утро я начал с чашки кофе. Еще бутерброд с сыром. Вкусно!

Соседки по палате потеряли интерес к посетителю. Ситуация прояснилась. Душераздирающей сценой здесь и не пахло, разговор понемногу перетекал в житейское русло. Хоть какое бы представление, а тут ни разбирательств тебе, ни скандалов. Маета одна!

Ближайшая соседка демонстративно и разочарованно отвернулась к стенке. А две других о чем-то вполголоса заговорили. Наверное, вернулись к прерванному его появлением разговору.

— Знаешь, вчера приходила милиция, — тихо сказала Лада. — Расспрашивали о тебе.

— Чего они хотели?

— Спрашивали, где ты можешь быть. Говорили, что заходили к тебе, но не застали дома.

— И что ты им ответила?

— Я сказала, что ты на работе, что претензий к тебе я никаких не имею. А они заявили, что спрашивают тебя совершенно по другому делу. Сказали, что на работе тебя тоже нет. Ты чего-нибудь натворил?

— Лада, ты же меня знаешь, разве я могу совершить что-нибудь дурное? — удивленно спросил Ростовский.

Девушка слабо кивнула:

— Вот и я им сказала то же самое.

На душе у Ильи сделалось тревожно.

— Мне надо идти, — сказал он, вспомнив предупреждение врача.

— Когда ты придешь?

— Я буду заглядывать к тебе каждый день, — пообещал Ростовский и сам поверил в сказанное.

— Зачем вы его уделали? Сказано же было, обойтись без мокрого дела, — недовольно выговорил Тарантул и перевел взгляд с девицы на парня. — Нужно было только забрать у Сафронова портфель! И все! А теперь вся уголовка на ушах стоит! Сейчас нам только таких проблем не хватало. Ты что, Серый, оборзел…

— Побойся бога, Константин! — завозмущался Серый. — Это не мы. Неужели ты думаешь, что я мокрушник? Чего грех-то понапрасну на душу брать!

Тарантул внимательно посмотрел на парня. Не похоже, что тот лжет, уж слишком искренним выглядит его возмущение. Чтобы сыграть такую сцену, нужно посещать занятия у опытного театрального педагога.

— Тогда кто же это его? — недоверчиво спросил Тарантул.

— Мы сами не знаем, кто это, — взяла на себя инициативу Инна. — Мы сидели в глубине двора, чтобы нас не было видно, влюбленной парой прикидывались. Увидели его, уже хотели подняться, как к нему навстречу вышел какой-то мужчина. Что-то сказал ему, и он остановился. Разговаривали они недолго. Мы все ждали, когда он отойдет, но вдруг Сафронов согнулся и упал. А тот, второй, вытащил из-за пояса «ствол» и выстрелил ему в голову. Я чуть не закричала от страха, — сдержанно призналась девица. — А тот мужик спокойненько так посмотрел, как Сафронов корчится на земле, и пошел со двора, даже не обернулся. А потом сел в машину и уехал.

— Вы об этом милиции тоже сказали? — спросил Тарантул.

Девушка отрицательно покачала головой:

— Нет.

Несмотря на молодость, Инна была типичная маруха, и в ее биографии было немало дерзких ограблений. Повода, чтобы не доверять ей, у Друщица не было.

— Выстрел был слышен? — спросил Тарантул.

— Нет, «ствол» с глушаком был, — угрюмо отвечал Серый.