Перекрестки сумерек - Роберт Джордан

— Гончие Тьмы? — воскликнул Айрам, вглядываясь в сумрачные тени, лежащие между деревьями. Теперь в его запахе чувствовалось беспокойство и страх. Большинство людей лишь посмеялось бы, назвав это байками путников и сказками для детишек. Но Лудильщики бродили повсюду и знали, на что можно наткнуться в диких местах. Айрам с видимой неохотой засунул меч в ножны у себя за спиной, но его правая рука осталась приподнятой, готовая в любой момент схватиться за рукоять. — А как можно убить Гончую Тьмы? И можно ли вообще их убить? — Ну вот опять, этому парню иногда просто не хватает здравого смысла.

— Радуйся, что тебе не придется пробовать, Айрам. Иди, сделай то, что я тебе сказал. Необходимо, чтобы наши люди следили во все глаза на случай, если они вернутся. Это маловероятно, но все же лучше поостеречься. — Перрин вспомнил, как однажды сражался с такой стаей и убил одну из тварей. По крайней мере, думал, что убил, всадив в нее добрых три стрелы с широкими наконечниками. Порождения Тьмы не умирают так легко. Морейне пришлось покончить с той стаей с помощью разящего огня. — Проследи, чтобы Айз Седай и Хранительницы Мудрости узнали об этом, и Аша'маны тоже. — Мало шансов, что кто-нибудь из них знает, как создавать разящий огонь (женщины могут и не признаться, что им известно запрещенное плетение, да и мужчины, возможно, не признаются), но может быть, им известно что-нибудь еще, столь же действенное.

Айрам не хотел оставлять Перрина одного, пока тот не прикрикнул на него, но и когда тот повернул к лагерю, от него исходил запах обиды и боли, как будто двое оказались бы хоть на волос в большей безопасности, чем один. Когда он скрылся из вида, Перрин повернул Ходока на юг, в том направлении, куда вел след Гончих Тьмы. Он не хотел, чтобы кто-нибудь сопровождал его на этом пути, даже Айрам. Несмотря на то что люди иногда замечали его острое зрение и тонкое чутье, он не хотел выставлять это напоказ. У них и без того хватает причин его сторониться.

Возможно, твари появились так близко от лагеря по чистой случайности, но последние несколько лет научили Перрина с подозрением относиться к подобным совпадениям. Слишком часто они оказывались совсем не совпадениями, хотя другие могли так и не считать. Если в этом кроется еще одно свойство та'верена стягивать Узор, то без такого подарка он вполне может обойтись. В этой его способности таилось больше недостатков, чем преимуществ, даже когда она, по всей видимости, работала на него. То, что в эту минуту складывается в твою пользу, уже в следующую может обратиться против тебя. И нельзя забывать еще и про другую возможность. Будучи та'вереном, ты выделяешься в Узоре, благодаря чему некоторые из Отрекшихся иногда могут находить тебя, по крайней мере так ему говорили. Возможно, это верно и в отношении некоторых Порождений Тени.

След, по которому он шел, был проложен не менее часа назад, но Перрин ощущал, как у него твердеют мышцы между лопатками и покалывает кожу на голове. Небо, где оно было видно за деревьями, по-прежнему оставалось темно-серым даже для его глаз. Солнце еще не показалось над горизонтом. Предрассветная пора самая неподходящая для встречи с Дикой Охотой — время, когда тьма сменяется светом, но свет еще не взял верх над тьмой. По крайней мере, поблизости не было ни перекрестков, ни кладбищ; правда, единственные очажные плиты, которых можно было коснуться, находились позади, в Брайтане, и он не был уверен в надежности этих лачуг. Перрин попытался прикинуть, где находится ближайший ручей, в котором они брали воду для лагеря, прорубая лед. Он был не более десяти-двенадцати шагов в ширину и лишь по колено глубиной, но считается, что вода, текущая между тобой и Гончими Тьмы, способна остановить их. Говорили также, что их можно остановить, если бесстрашно посмотреть им в глаза, но он уже однажды испробовал, чем заканчиваются такие встречи. Его ноздри ловили дуновение ветерка, выискивая признаки того старого запаха. И хоть малейший намек на другой более свежий. Наткнуться на этих тварей — приятного в этом мало.

Ходок улавливал запахи почти так же легко, как Перрин, и иногда быстрее понимал, что они собой представляют, но когда он начинал артачиться, Перрин принуждал жеребца идти вперед. По снегу было разбросано множество следов — отпечатки копыт конных патрулей, выезжающих в разъезд и возвращающихся в лагерь, и лапок зайцев и лисиц, — но Гончие Тьмы оставляли следы только на торчащих из снега камнях. В этих местах запах жженой серы ощущался сильнее всего, но и между камнями его было достаточно, чтобы Перрин мог проследить тварей до следующей оставленной ими отметины. Отпечатки огромных лап перекрывали друг друга, и было невозможно сказать, сколько Гончих там прошло, но поверхность каждого камня, будь он шириной в шаг или в шесть, была испещрена их следами от края до края. Эта стая была больше тех десяти, что он встретил на окраине Иллиана. Гораздо больше. Не по этой ли причине здесь в округе совсем нет волков? Он был уверен, что надвигающаяся смерть, которую он чувствовал во сне, была чем-то реальным, а ведь в том сне он был волком.

Когда след начал заворачивать к западу, в Перине зародилось подозрение, которое затем переросло в уверенность. Гончие описали вокруг лагеря полный круг; они пробежали как раз по тому месту севернее лагеря, где несколько больших деревьев лежали, наполовину поваленные, опираясь на соседние, — из расщепленного ствола каждого из них было аккуратно вырезано по длинному узкому куску. Следы покрывали выступающий из-под снега камень, гладкий и плоский, как мраморная плита, не считая лишь одной выемки в волос толщиной, которая прорезала его ровно, словно проведенная по линейке. Ничто не могло помешать Аша'манам открыть врата, а здесь были распахнуты сразу двое ворот. В тонкой сосне, лежавшей на том месте, где открылся один из проходов, был выжжен кусок в четыре шага шириной, но обугленные концы ствола были настолько гладкими, словно их привезли с лесопилки. Однако, похоже, проявления Единой Силы не интересовали Гончих Тьмы. Стая задержалась здесь не дольше, чем в любом другом месте, они даже не замедлили бег. Гончие Тьмы могут бежать быстрее, чем лошади, и дольше выдерживать темп; но Перрину не казалось, что их зловоние в одних местах было сильнее, чем в других. В двух точках круга след раздваивался, но это лишь означало, что здесь стая пришла с севера и ушла на юг. Сделав круг вокруг лагеря, они продолжили свой путь, за чем бы или за кем бы они ни охотились.

Очевидно, их целью был не он. Возможно, стая описала круг, потому что унюхала его, почуяла, что он та'верен, однако Перрин сомневался, что Гончие Тьмы заколебались хоть на мгновение, прежде чем войти в лагерь, если бы охотились за ним. Те Гончие, с которыми он сталкивался раньше, без колебаний вошли в город Иллиан, хотя убить его они попытались уже позже. Но докладывают ли Гончие Тьмы о том, что видят по пути, подобно крысам и воронам? Эта мысль заставила его сжать челюсти. Привлечь к себе внимание Тени — этого страшился любой человек в здравом рассудке; привлечь к себе внимание Тени означало помеху в поисках Фэйли. Это заботило Перина больше всего. Однако существовали способы бороться с Порождениями Тени, как и способы бороться с Отрекшимися, если бы до этого дошло. Что бы ни встало между ним и Фэйли, Гончие Тьмы, или Отрекшиеся, или что-либо другое, он найдет способ обойти препятствие или пройти напролом, если будет нужда. В человеке одновременно может помещаться только определенное количество страха, и сейчас весь его страх был сосредоточен вокруг Фэйли. Для других страхов в его сердце просто не было места.