Чужие воспоминания - Ольга Романовская

Я подчинилась, шмыгая носом, дав по бокам пони. Поравнявшись с лошадью Лэрзена, приноровила поступь своего пони к ее шагу. Маг наклонился, снял перчатку и положил руку мне на лоб.

— Хоть жара нет, — с облегчением пробормотал он. — Ты за своим здоровьем следи, сейчас не время болеть. Кстати, возрадуйся, болящее существо, в полумиле от нас деревушка, а там, наверняка, найдется, где поесть и обогреться. Полагаю, нет смысла загонять лошадей для того, чтобы поругаться ночью с медирской стражей. Отдохнем, переночуем в этом местечке, а городок оставим на завтра. Тебе, как местному уроженцу, доверю почетную миссию проводника. Надеюсь, еще что-то помнишь?

— Помню, — Вздохнула я, — большую часть жизни там провела.

— Только плакать не надо! Не вороши прошлое, живи сегодняшним днем.

Я кивнула, хотя понимала, что призраки былого будут неотступно следовать за мной по улочкам Медира.

Деревня оказалась небольшой — домов десять, — но чистенькой. Все недавно выкрашено, выбелено, подлатано, будто перед официальным визитом какого-то высокопоставленного чиновника.

— Наместник недавно объезд делал, — как всегда, прочитав мои мысли, лениво пояснил маг. — Местный староста и постарался.

Постоялый двор был невелик, нам повезло, что мы были чуть ли не единственными его постояльцами, иначе бы пришлось спать на конюшне.

Остаток вечера я провела одна: сразу после ужина Лэрзен куда-то уехал, оставив меня размышлять о жизни над тазом с горячей водой. Выпитый за ужином дратт заставлял клевать носом.

Видимо, я все-таки заснула, потому что не услышала, как вернулся маг.

— Эй, вода совсем остыла, вытаскивай ноги!

Я вздрогнула и поспешно перенесла мокрые ступни на пол. Разумеется, образовалось маленькое озерцо. Я бросилась его подтирать, но мои старания пошли прахом — вода сама собой высохла. Вернее, не сама, а с помощью Лэрзена.

— Оставь мытье полов служанке. Как твоя простуда, все так же шмыгаешь носом?

Я пожала плечами. По-моему, мало что изменилось.

— Ложись, одеялом укутайся. И чтобы в последний раз босыми ногами на холодном полу стояла!

Я залезла под одеяло, свернулась калачиком, млея от тепла. Какая-то я разбитая, сонная, или это все дратт? Интересно, чего в него маг подмешал?

— Яду. Отыскал в сумке белладонну, решил от нее избавиться, тебе подсунул. Мне травка без надобности, а так хоть реноме поддержу. Жалко только, что никто не увидит, зря старался.

Сначала просто улыбнувшись, через минуту я уже смеялась. Кажется, это был тот самый эффект, которого хотел добиться Лэрзен. Хмыкнув, он присел рядом со мной, проверил температуру и на несколько мгновений задержал руку на лбу. Волна приятного тепла разлилась внутри головы, настолько приятного, что я даже закрыла глаза.

— Надо же, блок ослаб, — недоуменно пробормотал маг и, пододвинувшись ближе, положил вторую ладонь мне на затылок. Пальцы совершали плавные веерообразные движения по направлению к вискам, словно вычерчивали на коже узоры. — Если что-то вспомнишь или увидишь, скажи мне.

Глаза непроизвольно закрылись, и я отдалась во власть рук чародея. Перед внутренним взором замелькали разноцветные круги и спирали, преимущественно оранжевые и серебристые. Они кружились в бешеном танце, сталкиваясь и переплетаясь, постепенно обретая реальность. Каждое столкновение теперь отдавалось уколом, будто от прикосновения тонкой иглы, края спиралей царапали кости. Да, наверное, кости, или что там внутри головы? Я прикусила губу, когда одна из них с силой саданула меня изнутри по лбу.

И тут все круги и спирали исчезли, на их место пришло гигантское серебристое облако. Оно заполнило собой все, вытеснив все мысли, желания, ощущения. Нет, два облако все же оставило: холод и жар. Затылок пылает, лоб заиндевел.

Пока могла, я терпела, но потом, когда противоборство стихий стало невыносимым, вскрикнула и, будто скользнув по чему-то гладкому, полетела в душную бездну.

Не знаю, сколько я пролежала без сознания, может, пару минут, может, пару часов. Но постепенно чувства вернулись ко мне, и первым стало чувство боли от пощечины. Нет, Лэрзен вовсе не пытался сломать мне челюсть, просто хотел дождаться хоть какой-то реакции от моего тела.

— Ты как, жива? — взгляд с трудом сфокусировался на обеспокоенных карих глазах мага.

Я утвердительно кивнула.

— Слава Тьхери, а то я решил, что придется заниматься некромантией! Тебя так мотнуло за грань, что еле удержал. Зато к тебе должны частично вернуться воспоминания: блок дал трещину. Ты лежи, не двигайся.

Он встал, куда-то отошел, вернулся со стаканом воды, приподнял мою голову и аккуратно влил в рот жидкость. Терпеливо ждал, пока я маленькими глоточками осушу стакан.

— Спасибо, — слабо улыбнулась я, чувствуя себя беспомощной, как младенец. — вы так обо мне заботитесь…

— Еще бы, я ведь чуть тебя не угробил! Ведь знал, что это опасно — нет же, увлекся, гномий выродок! А ты так мужественно терпела… С головой как? Попробуй посчитать до десяти, дом свой в Лайонге вспомни? Получается?

Я думала, он шутит, но быстро убедилась, что счет вызывает у меня некоторые сложности. Цифры медленно всплывали в памяти, неохотно складываясь в логическую последовательность.

— Хорошо, не надо, не напрягайся, — Видя мои мучения, сжалился маг. — Просто лежи. Чего-нибудь хочешь?

— Эх, почаще бы меня так опекали! — задумчиво протянула я и испугалась, поняв, что произнесла это вслух.

— Сплюнь! — переменился в лице Лэрзен. — Не приведи весь Небесный Дом, чтобы ты еще раз оказалась в таком состоянии!

Он хотел еще что-то сказать, но я подняла руку в предупреждающем жесте.

Я вспомнила!!!!!

Хотя, лучше бы не вспоминала.

Лицо человека, совершавшего обряд. Маму, прижимавшую меня к себе, что-то кому-то кричавшую. Ее подругу, тоже жрицу, всю в крови.

Там все было в крови, в том числе руки мужчины из моих кошмаров. Вот он оборачивается… Серо-голубые глаза. Длинные тонкие пальцы, унизанные перстнями, печатка с двумя драконами. Знаки Императорского доверия, мелькнувшие, когда приоткрылись полы плаща. Кем же он был тогда, какую должность занимал?

Одотьер Ассан Дер'Коне презрительно кривит губы:

— Что ты можешь сделать, жрица? Помалкивай, а то я заберу твою дочку. Она ведь чиста и невинна, а Каашер любит кровь девственниц, дарующую необыкновенную силу.

Будущий наместник склоняется над убитой жрицей и одним движением вскрывает специальным искривленным ножом, вроде того, что я видела у Лэрзена, грудную клетку. Рука в перстнях погружается в тело, ломая кости. Он ругается: никак не удается добраться до сердца, приходится помочь себе ножом…