Вопреки судьбе (СИ) - Попова Екатерина

Кроули с лёгкой тревогой шевельнулся. Выметнулся изо рта, с тихим свистом попробовал воздух тонкий язык. Но, помедлив, демон всё-таки настороженно кивнул.

— Просссто держи подальше сссвою Благодать, и всссё будет сссупер… — устало попросил он. Азирафаэль только сглотнул. О да. Безусловно.

Он опустил веки, мысленно возвращаясь в те ужасные минуты бесконечного путешествия сквозь окаменевшие волны Скверны. Вспоминая — холод и удушающую тяжесть, трясущиеся руки Кроули, шелестящую теплоту обнимающих его чёрных крыльев…

Яростный, обжигающий гнев и мучительное желание — защитить, поддержать, не позволить остаться совсем одному в разъедающем океане Пустоты…

Задохнулся от острого укола щемящей нежности, без промедления вспыхнувшей где-то глубоко внутри…

И, сжав дрожащие от волнения губы, решительно направил согревающую волну в пальцы, смешивая живое золото Любви с искрящейся силой Исцеления.

Только их. Не ослепительное сияние Благодати. И вдруг, впервые, пожалел об отсутствии на нём адского ошейника. По крайней мере, тогда он был бы уверен, что…

Он открыл глаза. И дрожащими губами улыбнулся встревоженно глядящему на него Кроули.

— Потерпи, дорогой мой… — тихо попросил он, сжимаясь от мучительной жалости. — Я постараюсь не причинить боли…

«Я постараюсь, чтобы тебе больше никогда не пришлось испытывать боль из-за меня», — мысленно договорил он.

И, глубоко вздохнув, решительно опустил окутавшиеся светом ладони на обожжённый бок змея.

--------------------------------

Богослужения в англиканской церкви идут ежедневно дважды в сутки: утренняя служба и вечерняя служба. Кроме того, по средам, пятницам и воскресеньям добавляется ещё один молебен после утренней службы — Литания.

Глава 30

— Что это? — холодно спросила Вельзевул, с брезгливостью глядя на плоский предмет, который двумя пальцами, как что-то на редкость противное, держал бесёнок из прислуги. Дагон, чей доклад был прерван его появлением, бросала на бесёнка многообещающие взгляды, и тот под ними ёжился, словно от ощущения ледяных капель за шиворотом. Впрочем, почему «как»? Дагон всегда, ещё до Падения, больше всего интересовалась водными массивами, и даже сейчас, уже несколько тысяч лет занимая пост герцога Ада, не пожелала менять свой подводный грот на дне Марианской впадины на что-то более подходящее статусу. Устроить провинившемуся холодный душ (или даже целый водопад, который прольётся на виновную голову и больше ни на кого), для неё — не проблема.

— Я спросила, что это! — повысив голос, с тихим бешенством повторила Вельзевул, поскольку бесёнок, вместо того чтобы нормально отрапортовать, что-то испуганно пробормотал себе под нос, вжав голову в плечи. — Отвечай, пока я не превратила и тебя, и эту мерзззость в плесень!

Словно подтверждая озвученную характеристику, предмет вновь мелко завибрировал, заставив бесёнка вздрогнуть, а Дагон — благоразумно попятиться назад, и под низкими сводами троннога зала разнеслись отвратительные звуки «Аве Мария». Бесёнок посмотрел на предмет с настоящим отчаянием, и, обречённо подняв голову на Вельзевул, с запинкой отрапортовал:

— Люди н-называют это телефон, лорд В-вельзевул…

— Вижу, что не радио! Откуда он взялся? У Кроули отобрали? Почему мне не доложили сразу?

С достижениями человеческой техники Вельзевул была знакома и, хотя не испытывала восторга предателя-Кроули перед этими предметами, осознавала необходимость учитывать их при общении со смертными. Вопрос в том, что ультрасовременный гаджет делал здесь, внизу, если практически никто из демонов, кроме отступника, не стремился окружить себя этими человеческими игрушками? Это открывало интересные перспективы…

Однако бесёнок, опровергая её предположения, поспешно помотал головой:

— Изъято у п-пленного ангела. Что п-прикажете делать с ним?

Музыка продолжала надрываться. Вельзевул поморщилась.

— Для начала зззаткни его!

Бесёнок беспомощно уставился на продолжающий верещать и вибрировать предмет, и на мордочке его отразилось такое отчаяние, что Вельзевул, с трудом подавив очередной приступ раздражения, мысленно плюнула и просто прищёлкнула пальцами, ставя полог молчания. В зале воцарилась долгожданная тишина.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

А Вельзевул, хищно улыбнувшись, с удовлетворением откинулась на неудобную спинку трона. А ведь перспективы и впрямь открываются… дьявольски широкие. Пожалуй, всё даже лучше, чем она надеялась.

Бесёнок и Дагон ждали, почтительно глядя на неё. Дагон нетерпеливо переминалась с ноги на ногу, и на её покрытом мелкой чешуёй лице отчётливо было видны досада на неожиданную помеху и нетерпение. Ничтожество. Даже герцоги не видят дальше собственного носа, и при этом даже учиться этому не желают. Проклятый Кроули, надо же ему было взбрыкнуть именно сейчас, когда ей так нужен кто-то быстро соображающий и не зашоренный всей этой адской мишурой! Вот уж от кого она не ожидала подобной пакости с подменой Антихриста. Хастур был тугодумом, но, по-крайней мере, всегда был достаточно умён в житейских вопросах. А Лигура и Кроули Вельзевул давно привыкла считать своей главной опорой во всех делах, требующих хитрости и остроумных решений. И вот теперь двое мертвы, а третьего придётся пустить в расход, как только удастся выковырять из его очередного убежища. И что теперь ей делать с этим скопищем недоумков, которые даже простейших выводов сделать не могут?

— Дагон, я меняю твоё ззззадание, — раздражённо бросила лорд, с досадой косясь на недоумённо вытянувшееся лицо подчинённого. — Зззабери телефон, выясни, кто пытался звонить ангелу, какой у этого смертного статус по нашей базззе, чем он связан с Аззззирафаэлем. И быстрее!

— Но лорд Вельзевул, портал…

О, Сатана, почему её не расплавили вместо Хастура?!

«Кроули, ты ответишь мне за это», — мысленно пообещала себе лорд Ада.

— Я найду, кому поручить определение точки выхода! — сквозь зубы процедила она вслух, с трудом сдерживаясь, чтобы не развоплотить разом и Дагон, и испуганно втягивающего голову в плечи бесёнка. Мелкому недоумку хотя бы хватает ума понять, что повелитель в бешенстве. Переведя глаза на осёкшуюся Дагон, она поймала её взгляд и не отпускала, пока выражение недоумение окончательно не стёрлось с её невыразительного лица, смытое запоздалым страхом. И лишь тогда тихо, почти ласково, напомнила:

— Я жжжду отчёта о владельце телефона через час, Дагон.

Дагон невольно передёрнулась — что ж, по крайней мере, распознать угрозу в её голосе у неё ума хватило — и, раболепно поклонившись, исчезла вместе с телефоном.

Бесёнок, воспользовавшись тем, что на него пока что не смотрят, постарался незаметно скрыться из зала; Вельзевул почти собралась было остановить его и припахать к работе, раз уж у него не хватило ума и удачливости не попадаться начальству на глаза в такой момент. Но потом, подумав, махнула рукой. Если уж всё равно придётся пополнять свиту, то стоит посмотреть на тех, кто сейчас оказался достаточно догадлив, чтобы найти себе достаточно уважительную причину оказаться как можно дальше от тронного зала.

…Кажется, Кроули прикармливал кого-то из мелких демонов с верхних Кругов. Возможно, хотя бы среди них окажется кто-то, понимающий, что средние века давно закончились.

***

В небольшой квартире-студии, заваленной недописанными картинами, пустыми банками из-под краски и газетными обрывками, молодая художница раздражённо швырнула смартфон на постель и нервно запустила руки в волосы. Волосам к таким жестам было, по всему видно, не привыкать; вряд ли живописному вороньему гнезду, в которое давно превратилось короткое каре, что-то уже могло повредить.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Чёрт, — расстроенно пробормотала она, мрачно сверля взглядом на молчащий телефон.

— Мрррыу? — подняла голову растянувшаяся на низком пуфике сиамская кошка.

— Не тебе, — отмахнулась девушка. Помедлив минуту, она порывисто прошлась по комнате. Попавшуюся под ноги пустую банку не глядя отпихнула в сторону. Тихо чертыхаясь, сгребла вместе четыре пустых кружки, небрежно сгрузив их на подоконник, и без того напоминающий склад после бомбёжки. Подошла было к мольберту… Но почти тут же, скривившись, раздражённо швырнула кисть обратно на палитру и, закатив глаза, со злым стоном рухнула на диван. Раскинула руки, разглядывая разрисованный под ночное небо потолок.