Та, что ждет - Людмила Анина

возникло… но я не был готов к еще большей боли…

Страх. Банальный страх. А она ждала. Столько времени ждала его…

flame

.. все изменилось, да?..(повернулся к ней) и ты теперь стала другой…..

Очаровашка

.. да… более слабой в отношении тебя….

flame

что значит слабой???

Очаровашка

… незащищенной… не уверенной в себе… иногда мне кажется, что я чувствую тебя… иногда ты словно за стеной… мне было так больно тогда, что я иногда боюсь даже себя… моя усталость осталась… она стала грузом, от которого не так легко избавиться… мне кажется, я люблю тебя… я никогда так не металась… никогда не мучилась так сильно… ты единственный человек сейчас в моей жизни, который может одним словом причинить мне невыразимые страдания… один раз я это поняла… и… я не знаю — что с этим делать

flame

ты точно изменилась… сильно изменилась….

И ты тоже.

Очаровашка

… тебе неприятны эти перемены?!..

Ни одной ремарки от тебя.

flame

не в этом дело…

Очаровашка

а в чем?…

flame

нет той издевки….

Очаровашка

какой издевки?!.. о чем ты??

flame

ну ты раньше издевалась, посмеивалась… а сейчас этого нет….

К чему этот разговор? Пустота. Везде теперь пустота.

И тебя тоже нет теперь. Нет рядом со мной.

Очаровашка

.. ты ведь тоже уже другой….

flame

да, тоже…

Очаровашка

… уже не так хочешь… не так….

Очаровашка

словно через силу….

Очаровашка

словно не знаешь, что… чего… как…

flame

да вообще все не так……

— Валерия, зайди ко мне, пожалуйста!

Она даже не повернула голову, глядя на окошко аськи — как смотрит приговоренный к смертной казни на шприц со смертельной инъекцией, которую ему приготовились вколоть.

Нет.

Нет.

Только не это…

Очаровашка

… ты уже ничего не хочешь?!.. так ведь?!..

Она уже знала, что он сейчас скажет.

Знала.

Разочаровался.

Остыл.

Очаровашка

все упущено?!.. ушло?!..

Она сама протянет руку для укола.

Вот он — конец.

Очаровашка

я не чувствую в тебе ни нежности, ни прежнего желания… словно говорю с пустотой…

Господи. Господи.

flame

что-то еще есть, но уже не то… не так… многое, очень многое изменилось… я только сейчас понял, что для меня значит долгое расставание… я не могу… не получается… время сделало свое дело… если что-то и получится, то в любом случае это будет не так, как могло бы быть… извини…

Все кончено.

Ее больше нет.

Для него ее больше нет.

— Лера, тебя Рубен требует в кабинет! Ты что сидишь?!!??!

flame

чувства… мы всегда идем у них на поводу… но не всегда это правильно… бывают минуты слабости, когда мы не можем устоять, когда мы слабые… но эти минуты проходят, и становится больно, намного больнее, чем было тогда, до этой слабости… и когда ты знаешь, что с этой болью тебе жить… иногда кажется, что это был только сон… но нет!!! каждый раз мучительно больно…

О чем все это?

Для чего все это?

Высокопарные, пустые слова.

flame

и страшно… когда чувствуешь, что заставил страдать другого человека, что подарил ему какие-то надежды и лишил его их… этих надежд… я сильный, я это переживу, я уже привык жить с болью..

Кукловод.

Хладнокровно поиграл в любовь, а теперь все, надоело. Встал в третью позицию и опустил глазки.

Красиво. Благородно.

flame

ты была лучиком света, большой радостью, смыслом жизни… и пусть это мучительно больно, но ради таких мгновений стоит жить… эти минуты, дни больше никогда не повторятся… но они останутся в памяти, в душе, в сердце…

Сволочь.

Читает эпитафию. Как по бумажке.

Над ней.

Еще живой…

Хладнокровно.

Очаровашка

(в шоке… ужасе)…. ты — чудовище… ты — просто моральный урод!!..

— Валерия, мне очень жаль, что приходится это говорить, но в последнее время на твою работу стало поступать слишком много жалоб. Насколько я знаю, тебе уже выносили предупреждения, и не раз, но по какой-то причине ты не сочла нужным к ним прислушаться.

В кабинете, отделанном деревом, пахло чем-то дорогим и чужим. Пальцы, ледяные, едва заметно дрожали — она изо всех сил держалась ими за спинку стула, бесчувственная, равнодушная к тому, что сейчас происходило.

— Я опять-таки повторюсь, мне жаль это говорить, но, к сожалению, я прошу тебя написать заявление по собственному желанию. Нам нужен полноценный сотрудник, который целиком и полностью будет отдавать себя работе — видимо, в твоей жизни сейчас наступил такой период, когда ты не можешь соответствовать этому параметру.

Рубен замолчал на долю секунды, видимо, ожидая хоть какой-то реакции с ее стороны, и, не дождавшись, продолжил:

— Разумеется, мы выплатим тебе компенсацию на месяц вперед, чтобы ты не чувствовала себя выкинутой на улицу, и у тебя в запасе есть еще две недели, которые ты можешь отработать. С тобой все в порядке, Лера? Ты очень бледная.

Тишина.

Оглушающая.

— Да, — тихо прошептала она. — Все в порядке. В порядке.

— Послушай меня, Лера, пожалуйста!

Боль разъедала внутренности, отдавалась в пальцах рук — она подпирала голову ладонями, не поднимая лица на собеседника.

— Не смей к нему ехать сама, слышишь меня? — Папа замолчал, глядя на нее холодным, неумолимым взглядом. — Не смей!

— Но почему? — Ее голос сорвался, предательские слезы подкатили к горлу. — Я просто узнаю правду, увижу его и все пойму — один раз и навсегда! Может быть, все еще можно исправить….

— А что ты, собственно, хочешь понять? — холодно поинтересовался папа. — Что тебе еще не озвучили?

Да, ей все озвучили. Дня не проходило, чтобы она не читала этих слов, всякий раз заново вспарывающих душу и выворачивающих ее наизнанку.