Бестия - Екатерина Орлова

улучив момент его полного расслабления, я спускаюсь ниже и обхватываю член губами. Это еще один момент, по которому я жутко соскучилась. Не по минету в принципе, нет. По тому, как расширяются зрачки Красавчика, когда я это делаю. Как приоткрывается его рот, и он жадно хватает им недостающий легким воздух. Как жадно ловит взглядом каждое мое движение, и как на самом пике дрожит его тело, а с губ срывается мучительный стон.

Я падаю рядом с Олегом, и мы долго лежим, обнимаясь. Олег то и дело целует меня, куда только может достать. Макушка, лоб, нос, ухо, губы. Поднимает мою руку и проводит по пальцам губами, оставляет поцелуи с внутренней стороны запястья, прикусывает мизинец. Это такие нежные жесты, от которых плавятся внутренности и подрагивает сердце.

– Я люблю тебя, Варь, – негромко произносит он.

– И я люблю тебя, – отвечаю Олегу, переплетая его пальцы с моими.

Он громко выдыхает и крепче прижимает меня к себе.

– Ты впервые призналась мне в любви.

– Если бы ты только знал, сколько раз я проделала это мысленно.

– Моя Бестия, – с улыбкой произносит он и внезапно заваливает меня на спину, нависая сверху. – Продолжим?

У меня брови взлетают вверх.

– Еще? – выдыхаю я.

– Ты торчишь мне за последние три года, Варвара, – нарочито строго произносит он и целует.

Глава 57

Саундтрек к главе: OneRepublic – Love Runs Out

Бестия

Я просыпаюсь и потягиваюсь. Все тело ноет от наших ночных приключений, а между ног такое ощущение, что это место шлифовали наждачкой. Я однозначно отвыкла от таких постельных приключений. Я улыбаюсь и поворачиваю голову влево, ожидая встретиться с темными глазами своего любимого мужчины, но его место пустует. Я хмыкаю, потому что в голове тут же всплывают кадры каких-то роликов и фильмов. В них мужчина, встав раньше своей женщины, оставляет на подушке цветы и записку о том, как любит. Но я не обнаруживаю ничего, кроме подушки, которую Олег ночью нещадно мял, как и меня. Наверное, такая романтика присуща только фильмам. Ну, или Олег просто не входит в число мужчин, способных на такие поступки. Разочарована ли я? Была бы, если бы записка и цветок было всем, на что способен мой Красавчик. Но лучше я буду поднята в душе сильными руками и оттрахана, чем в миссионерской позе, а потом найду цветок на подушке.

Я привожу себя в порядок, накидываю рубашку Олега – ага, клише, мимо которого и я не смогла пройти. Каждой женщине хочется так походить по дому любимого, – и спускаюсь в кухню. Бросаю взгляд на часы в гостиной, и мои глаза расширяются. Почти полдень. Поворачиваюсь к кухонному островку и замираю. Там, за стойкой, как любит говорить мама Вера, дым коромыслом. Какая-то женщина мечется между холодильником, двумя кастрюлями на плите и двумя сковородками. Запахи стоят такие, что мой желудок бесстыже урчит. Если бы не гудела вытяжка и не шумела вся та еда, которая готовится, я бы даже, наверное, покраснела от стыда за свой орган.

Я стою посередине гостиной, не зная, как повести себя дальше. Но все решается само собой. Женщина оборачивается, а потом на миловидном лице расплывается широкая улыбка.

– Варенька, – восклицает она, а потом быстро идет ко мне, по дороге вытирая руки о фартук, повязанный поверх трикотажного платья. – Как же я рада с тобой наконец нормально познакомиться!

Я не двигаюсь, офигевшая настолько, что в голове сейчас склизкая овсянка вместо мозгов. Мама? Экономка? Тетка какая-нибудь? Кто такая? Пока я хаотично ищу ответ на свои вопросы, женщина приближается, берет меня за плечи и радостно разглядывает. Странная такая. Но лицо знакомое.

– Меня зовут Лидия Павловна. Я ваша экономка.

А, точно, я видела ее в доме в тот единственный раз, когда Олег притащил меня сюда вместе с Милой. Но что она там еще говорила?

– Моя? – выдавливаю из себя, силясь улыбнуться.

– Твоя и Олежкина. Я с ним уже много лет. Ох, девочка, я так рада познакомиться с тобой! Виталинка тоже будет счастлива.

– Виталинка?

– Мама Олега. Сегодня познакомитесь. Я вам такой обед приготовлю, пальчики оближете.

– Обед? – переспрашиваю я снова, потому что пока что ни черта не понимаю, что происходит.

Лидия Павловна радостно кивает.

– Обед. Ой, какая же ты красавица! И как же не терпится посмотреть на вашего сыночка. Наверняка это самый сладкий малыш на свете! У таких родителей просто должен был получиться красавчик.

– Получился, – негромко отвечаю я. – Миша.

Я такая заторможенная из-за этого цунами по имени Лидия Павловна, что никак не могу прийти в себя. В голове мелькают образы, мысли, имена, отказываясь выстроиться в стройный ряд ассоциаций. Виталинка… Обед… Мишка… Меня накрывает паника. Я прямо чувствую, какими огромными становятся мои глаза. Нет, я не готова знакомиться с мамой Олега. Не сегодня точно. Не тогда, когда я его только обрела и даже не успела свыкнуться с этой мыслью. И пока я предаюсь панике, экономка уже тащит меня к столу и усаживает. Как ребенка, который еще пока не имеет силы воли сопротивляться. Так и представляю себе, как Лидия Павловна повязывает мне салфетку, чтобы я не испачкалась, а потом из ложки кормит ненавистной кашей.

– Так, на завтрак у нас блины, фаршированные творогом. Есть еще сырники или тосты с авокадо и сыром. О, Олежек сказал, что ты любишь рыбку, так я купила лосось слабокопченый. Скажи, что хочешь, и я накормлю тебя. Ох, такая ладненькая! – она хлопает в ладоши, немного отрезвляя меня.

– А Олег где?

– Здесь, – раздается за моей спиной.

Я поворачиваю голову. Мой Красавчик стоит в одних шортах, прислонившись спиной к стене. Он с улыбкой рассматривает развернувшуюся перед ним сцену. Мне кажется, он наслаждается паникой на моем лице.

– Детка, так что на завтрак? – спрашивает Лидия Павловна.

– Овсянка! – рявкаю я на ни в чем не повинную женщину и подскакиваю с места, как только она ретируется от моего стула. Какая, нахер, овсянка, Варвара? Ты же ее ненавидишь. Да