Дело оперское. Рокировка - Алексей Суконкин

В машину постучался один из землекопов.

— Что, закапывать?

— Да. Это распоряжение мэра.

— Ну мы же не знаем кто вы? А с нас потом его друзья три шкуры снимут…

Иван хотел выйти из машины и наподдавать рабочим, но из сторожки уже бежал бригадир с круглыми глазами и что-то кричал. Оставшиеся возле могилы рабочие начали быстро закапывать яму, а опера, убедившись, что работа идет весело, поехали в отдел.

Иван быстро организовал прибытие свидетелей, и вскоре на Джона показали несколько человек, из которых он вместе с Фиксой выбивал деньги. Еще через некоторое время за спиной Джона закрылась дверь камеры.

Трофим приехал на похороны уже не с такой большой свитой, с какой он приезжал в прошлый раз. Всего на этот раз было три «мерседеса», которых пасли несколько опергрупп УБОПа и ФСБ. На въезде в город криминальному авторитету снова «попил кровь» старший смены лейтенант Саня Романцов. После КП Трофим проехал прямо к дому покойного и вошел в квартиру. Поставив букет роз в угол комнаты, Трофим подошел к гробу, и демонстративно поцеловал покойника в лоб.

— Убийцы за все ответят, — сказал он мудро, и вышел на улицу, где его уже поджидали Макар со своей свитой и Чиф с несколькими «быками».

Макар выглядел не важно. После того, как УБОП «выхватил» на КП госпожу Уткину с героином, в городе опасались до решения суда (а вдруг отпустят её, как в прошлый раз, и тогда вообще можно будет наплевать на закон) торговать наркотиками, что сказывалось на состоянии наркоманов. Повышенный спрос на фоне дефицита товара вызвал по всем законам экономики взлет цен на «продукт», и теперь доза героина вместо трехсот рублей подскочила до семисот. Серый, который возил в город наркотики, посчитал экономически более выгодным пускать их большей частью на продажу, чем за бесплатно отдавать бывшему положенцу. Макар, лишенный практически всех источников дохода, испытывал крайнюю нужду в деньгах и кормился только за счет того, что под его крышей умело работала команда воров, специализирующаяся на кражах вещей из оставленных без присмотра автомашин.

Трофим сдержанно поздоровался с Макаром и обменялся с ним парой ничего не значащих слов. Чиф выглядел куда солиднее — он был одет в хорошо сшитый строгий костюм, побрит и от него пахло дорогим одеколоном. С Чифом Трофим поздоровался теплее и Чиф потянул его в сторону.

— Я готов работать с полной отдачей. Все, что наработал Фикса, теперь у меня в руках. Так же есть несколько хороших предложений.

— Зря ты его убил… — прямо сказал Трофим.

— Это не я, — честно сказал Чиф, не поясняя, что его ответ значит: «не своими руками…».

— Хороший казначей был. Зря!

— Зарывался он сильно. Рвал с места в карьер. Долго бы он так не вытянул. К тому же он работал примитивно — натурально выбивал деньги, чем ополчил против нас всех всю ментовскую систему! А ведь и коммерсанты сейчас уже не те! Много кто жаловаться побежал в ментовку. У Фиксы менты много пацанов приняли, и они там покололись. Еще день или два и Фиксу бы самого прикрыли.

— Чего же ты не подождал?

— Сейчас нужно вести больше легальный бизнес. А Фиксу бы адвокаты все равно вытащили, и он снова занялся бы своими козлячими делами. У меня есть предложение: я разворачиваю сеть пунктов приема цветного металла и, кроме того, шире начинаю заниматься лесом. И то и другое — это огромные деньги. Причем, все почти легально.

— Лесом?

— А что?

— Ты про инспекцию «Тигр» слышал?

— Нет, а что?

— Не слышал? И собираешься заниматься лесом?

— А что? — повторил Чиф.

— Да они вместе с шестым отделом тебе крылышки быстро подрежут. У них на счет нашего брата особые указания! Любое нарушение они так раздуют!

— Я буду осторожно.

— И что ты хочешь от меня?

— Бабок. На начало.

— Металл, лес. Конечно, стоящее дело, если подходить правильно. Изобрази все в цифрах. Я отдам своим экономистам, пусть подумают. Если прибыльно, помогу. Ну и сам понимаешь…

— Вот про это я и хотел поговорить.

— Замолвлю за тебя словечко. Но с начала я хочу, чтобы умные люди с тобой пообщались за эту тему.

— Без базара.

— Ну, работай.

Чиф отошел в сторонку, и к Трофиму снова подошел Макар.

— Трофим, ну ты понимаешь, что я теперь снова на положении? — спросил он. — Воры поставили, ворам виднее…

— Да чего уж там, воры поставили — тебе и карты в руки…

Макар ядовито засмеялся.

— Сейчас я всех здесь на место поставлю!

Трофим ухмыльнулся. Чиф на фоне Макара выглядел лучше не только внешне.

Прибежал кто-то из блатных, и сообщил Чифу, что могилу перенесли. Трофим посмотрел на Чифа и покачал головой:

— Непорядок.

Чиф бросился звонить тем, кто за очень не плохие деньги предоставил это почетное место.

Мэр города вышел по телефону на председателя Думы города, и подробно обрисовав ситуацию, попросил подкрепить свое решение, решением Думы. Председатель Думы начал вилять в разговоре и мэр совершенно отчетливо понял, что в данном вопросе он остался вместе с Юрьевым один на один против криминалитета, подкупленных ими чиновников и просто тех, кто представляя закон, все же боялся выступить против криминала. Но свое решение он принял и менять его не собирался, считая, что не имеет на это морального права. Буквально тут же посыпались телефонные звонки с требованиями отменить это решение. Как только мэр дал указание секретарше не соединять его с кем бы то ни было, как тут же в его кабинет вошел председатель совета предпринимателей города и буквально набросился на мэра:

— Владимир Георгиевич, отмените свое решение! Хороним не последнего в городе человек. Такие люди приехали на его похороны! А вы своим единоличным, ничем не объяснимым решением, ставите нас в неудобное положение. Вы же знаете, как много он сделал для нашего города!

Мэр действительно знал, что Фикса как-то выделил в фонд строительства городского храма пятьсот долларов. Явное желание показать себя в хорошем свете возымело действие. Сие событие широко было освещено в местной прессе, и простому обывателю вымогатель и бандит Дмитрий Козлов тогда показался настоящим благотворителем. Цену воровским деньгам, вложенным в храм, знали только коммерсанты, у которых и вымогал деньги Фикса, выбивая у торговцев зубы и ломая ребра…

— Я свое решение менять не собираюсь, — глядя в глаза Ершову, твердо сказал мэр.

— Тогда советую побеспокоится за своих близких, — прошипел Ершов и вышел из кабинета.

Мэр тут же позвонил домой и проинструктировал домочадцев, что бы те никому не открывали дверь. Даже если это будет милиция.

После этого он, закончив неотложные дела, приехал домой, забрал своих и уехал на дачу, решив воспользоваться приемом Колесова — просто исчезнуть пока на время, сообщив о своем местонахождении только Юрьеву. Но на даче он пробыл в спокойствии ровно двадцать минут. Его все же нашли. На двух джипах приехали Колесов, Гасанов и снова Ершов. Ершов из машины выходить не стал, а остальные подошли к мэру и тепло поздоровались за руку.

— Что же это вы, Владимир Георгиевич, наперекор решению Думы идете? — спросил дерзко Гасанов.

— О каком решении идет речь? — спросил мэр, давая понять, что не придает этому большого значения.

— О захоронении Фик… вернее Дмитрия Козлова.

— Я о таком решении ничего не знаю. Пока есть только мое указание, отменять которое я не собираюсь.

— Сколько будет стоить захоронение?

— Хотите меня купить?

— Зачем купить. Просто предлагаем сделку.

— Как я решил, так и будет. Разговор окончен. — Глава города развернулся и вошел в калитку. Ершов со злости сплюнул и позвонил по сотовому телефону:

— Чиф, он деньги не взял…

Делегаты уехали ни с чем, а глава города вдруг совершенно отчетливо осознал, на какой уровень поднялся криминал, и какими людьми он может управлять. Он вдруг понял, почему большинство власть имущих города недолюбливают шестой отдел и в частности Юрьева. Пух на рыльцах многих был вполне очевиден. Владимир Георгиевич присел на скамью и стал массировать область сердца.

— Поедем домой… — попросила жена, которая быстро поняла цель выезда на дачу.

— Да, — кивнул муж.

Неприятность произошла на кладбище. Оказалось, что могилу закопали и вырыли новую на самых задворках кладбища. Народ сдержанно негодовал в сторону трех сержантов из наряда милиции, приехавших охранять порядок, но открыто никто не выражал недовольство. Только Макар под конец мероприятия напился и, забравшись на чью-то оградку, принялся выкрикивать любимое словосочетание «менты-козлы!».

Фиксу закопали с почестями, достойными как минимум передовика производства или победителя социалистического соревнования. Разведенная вдова напилась, и стала танцевать на капоте чьей-то машины.