Прорыв - Андрей Ливадный

Зигмунд терпеливо выслушал его.

Нарываться на пулю он не собирался. С Радичем можно спорить только в определенных случаях, и то надо знать границы дозволенного.

– Я понял. – Он уже ввел все необходимые данные в навигационный компьютер бронескафандра.

– Тогда – вперед! – подстегнул его Радич.

Пустошь. База наемников синдиката…

– Формируется еще одна «зона тамбура»? – Титановая Лоза внимательно изучала данные со спутников корпорации «Блаккет».

– Иначе интерпретировать невозможно. – Аскет резко обернулся, вскинув ИПК. – Отвечай, что затеял твой босс?

Лис попятился, пока не уперся спиной в стену.

– Я не знаю!

– Думай. Это твой единственный шанс!

Мир в эти мгновения застыл на краю пропасти.

– Я не знаю! Когда поднялась тревога, слышал краем уха, как Зигмунд говорил о каком-то бесценном контейнере. Да, да, вспомнил! Наш караван с очень важным грузом две недели назад перебили военные! Но я не знаю, что может находиться в этом проклятом контейнере, клянусь!

Аскет медленно опустил ИПК.

– Поможешь ему освободить пленных мнемотехников без вреда для их здоровья – будешь жить. – Он кивнул, указывая на Корня. – Понял меня?

Лис сжался.

– Я сделаю!

– Смотри. «Драконы» останутся в воздухе над базой. Стоит моему человеку заподозрить тебя в саботаже – умирать будешь медленно. Из тебя живьем сталтеха сделают. Все, Корень, забирай его. Освободишь пленников – свяжешься с нами.

– А я? – Упырь выглянул из-за плеча Апостола.

– А ты будешь помогать Корню, если хочешь отсюда выбраться.

– Аскет, я ведь тебя когда-то спас!

– Заткнись. Ты меня вышвырнул, и если б не Приор Глеб, быть мне сталтехом. Забыл?

Упырь мгновенно утих.

– Саид, проводи их и возвращайся.

Оставшись втроем, сталкеры переглянулись.

Догадаться о содержимом контейнера для них, побывавших в одном из пространств Узла, труда не составило.

– Наши действия? – спросил Апостол.

Аскет взглянул на тугую, пульсирующую, свитую из миллиардов микросигнатур «пуповину», связывающую центр отчужденного пространства с необычайно мощным атмосферным течением, преодолевшим гравитацию Барьера, выбрасывающим во Внешний Мир миллиарды эволюционировавших наномашин.

– У всякого смелого эксперимента есть цена, которую придется заплатить.

– Радич – террорист, – произнесла Дарлинг.

– Террорист или экспериментатор, мне все равно. Если мы не вмешаемся, военные накроют формирующийся «тамбур» плазмой. Последствия предсказать невозможно. Выход только один – использовать «драконов», они доставят нас к месту событий минут за десять. На месте сориентируемся, что именно происходит и как нам поступить. Корень тут справится.

– Согласна, – кивнула Дарлинг.

– Мы с Саидом тоже летим, – произнес Апостол.

За границей Барьера. Зона прорыва техноса…

Боль сводила с ума.

Шершнев добежал до укрытия, присел. Он выбился из сил, постоянная борьба с внутренним недугом вымотала его. «Радич, скотина», – в который раз подумал он.

– Иван, совсем плохо? – Измайлов тут же оказался подле него.

Шершнев удрученно кивнул.

Количество копошившейся вокруг техники не поддавалось осмыслению, внушало откровенный ужас. Сотни различных механизмов, захваченных скоргами, постепенно «оживали» средь металлических холмов. Еще несколько часов, и для зачистки потребуется ядерный удар как минимум.

– Вторая казарма, – пришел по связи доклад Лапина. – Живых не нашли. Видели пару сталтехов.

Иван, преодолевая боль, ответил:

– Понял тебя. Идем к следующей контрольной точке. Там встретимся.

Он чувствовал себя слабым звеном группы, хотя должен был стать ее стержнем. К горлу подступала ярость, но она плохое подспорье при принятии здравых решений.

– Иван, послушай, есть средство.

Шершнев обернулся. Он не понял, о чем речь, и переспросил:

– Знаешь, как справиться с ордой механизмов?

– Нет. Я о скоргах, что тебе имплантировали.

– Что-то придумал?

– Пару месяцев назад я работал в полевой лаборатории в Пустоши. Мы исследовали свойства металлорастений, вернее, процесс образования н-капсул…

– Говори короче и яснее. Давай по существу!

– Не злись. В двух словах не выйдет. Большинство автонов – это ресурсодобывающие колонии наномашин, разработанные для марсианских поселений. Нас интересовало, как из безобидных, добывающих металлы нанороботов образуются капсулы с дикими скоргами – агрессивными, готовыми к захвату носителя и его стремительной модернизации. Проблему разделили на две. Сначала мы проследили процесс зарождения и роста новой колонии, а уже затем, вторым этапом попытались выяснить, почему новорожденная колония, атаковав механизм или живое существо, в точности знает, что именно нужно сделать, какие модернизации произвести…

– Короче, Денис!

– Да, извини. Я о скоргах. Н-капсула формируется из микрочастиц родительской колонии. Поначалу она часть металлорастения, и составляющие ее нанороботы – это ресурсодобывающие наниты. Сталкеры умеют различать плоды металлорастений, они делят их на «созревшие», то есть агрессивные, готовые раскрыться, и «статичные», мимо которых можно спокойно пройти, даже дотронуться до них рукой. Мы следили за процессом «созревания» н-капсул и сделали ряд уникальных открытий. В районе вздутия, где формируется н-капсула, мы обнаружили появление новых, неизвестных ранее микрочастиц. Отдаленно они напоминают скоргофагов, но несут иную функцию. Они не уничтожают «чужеродные» микромашины, а стирают программы, полученные от родительской колонии.

– Стерилизуют созревающую колонию?

– Да. Сборщики н-капсул по каким-то признакам умеют различать три стадии развития н-капсулы: «отпочковавшаяся», «стерилизованная» и «созревшая», то есть уже готовая атаковать потенциальный носитель.

– Измайлов!

– Извини… Увлекся… В общем, я к тому, что нам удалось выделить наномашины, стирающие «родительские программы». Мы назвали их «нейтрализаторами скоргов».

Шершнев с трудом следил за ходом мысли Дениса. Боль стала совершенно невыносимой.

– Те же скоргофаги… Не вижу разницы… – прохрипел он.

– Нет. Скоргофаги атакуют наномашинные комплексы, разрушая их взаимосвязи, превращая «чужую» колонию в статичное металлическое вкрапление. А эти лишь стирают программное обеспечение, сохраняя целостность новорожденной агломерации. Ну, простой пример, – можно уничтожить компьютер, положив его под пресс, смяв в брикет, годный разве что на переплавку. А можно уничтожить программы, но оставить невредимым сам комп. Понимаешь разницу?