Разговоры с Раневской - Глеб Скороходов

Взаимоотношения отцов и детей не могут не волновать, и, очевидно, каждый призыв к выполнению сыновнего долга, каждое напоминание о нем нельзя признать бесполезными. К сожалению, на пьесе, трактующей проблему неглубоко, лежал изрядный налет сентиментальности и мелодраматизма.

Вина Дельмар, как удалось установить впоследствии, вовсе не является автором пьесы. Достаточно опытная сценаристка, она в середине тридцатых тодов предложила Голливуду экранизировать популярный в Америке роман Жозефины Лоуренс «Такой долгий путь». Фильм вскоре сделали. Его сценарий, уже в конце пятидесятых годов попавший неведомыми путями к переводчику К. Раппопорту, превратился в пьесу в девяти картинах. И хотя имя Жозефины Лоуренс для наших зрителей осталось неизвестным, двойное женское авторство не прошло бесследно.

Жозефина и Вина явно питают страсть к ситуациям, бьющим по нервам зрителей. сцена прощания героев — их последнего свидания в том самом ресторане, где конечно же они были в первый день их совместной жизни, — рассчитана на слезы и, очевидно, действительно может вышибить слезу у любого зрителя трогательностью ситуации и признаний.

Подобных «ситуаций» в пьесе немало. Какой же трудности задача встает перед актерами — наполнить пьесу человеческими характерами, заставить зрителя следить не за положениями, а за личностями. В решении этой задачи, по-моему, единственное оправдание обращения к пьесе.

В театре на «Уступи место» согласились неожиданно быстро. Начало работы задерживали только поиски постановщика. Свои, моссоветовские режиссеры были заняты. В частности, Ю. А. Завадский начал делать «Преступление и наказание», И. С. Анисимова-Вульф готовилась ставить советскую пьесу.

Раневская предложила обратиться к М. И. Ромму.

Михаила Ильича она часто вспоминала в своих разговорах. С ним была сделана любимая роль в кино — Роза Скороход — немало для самых добрых воспоминаний. Михаил Ильич запомнился Ф. Г. как талантливый, ищущий режиссер, как человек, влюбленный в актера и получающий необычайное удовлетворение от работы с ним.

Ромм пригласил Ф. Г. в «Мечту» в 1940 году. Это была их вторая творческая встреча. После «Пышки» прошло шесть лет. За эти годы Ромм поставил «Тринадцать» и знаменитую дилогию о Ленине. Начинающий режиссер в куцем пиджаке, каким он пришел к Ф. Г. в их первое свидание перед «Пышкой», стал создателем картин, получивших самые высокие оценки. Но Ромма не коснулась «звездная болезнь». Напротив — он стал еще требовательнее ко всему, что делал.

— Особенно меня поразила его кропотливая работа с актерами, — вспоминала Ф. Г. — Такой я больше не встречала за все мои годы работы в кино.

Тщательность, с которой подошел режиссер к актерам, ставя «Мечту», не была случайной. «Мечту» Ромм, по его словам, при любых обстоятельствах считал «своей» картиной — картиной, которая ему «была нужна», в которой он говорил то, что сам хотел сказать.

Незадолго до начала работы над этим фильмом Ромм в одной из статей подвел итоги сделанному ранее. Он объявил себя противником режиссеров, считающих своей задачей «подмять под себя» актера, оператора, художника, короче — весь творческий коллектив, подчинить его себе, заставить почти механически выражать режиссерскую неповторимую индивидуальность. Тут же Ромм изложил свою программу на будущее.

«Работа с актером делается сейчас основным содержанием режиссерской деятельности. Качество режиссера сегодняшнего, а в особенности завтрашнего дня определяется в первую голову умением работать с актером, одаренностью именно в этой области. Между тем как раз работа с актером является у нас наиболее отсталым участком режиссерской культуры… И здесь нам предстоит в ближайшие годы большой бой…» — писал он.

Сегодня это кажется бесспорным, но сам Михаил Ильич думал по-другому. К необходимости работать с актером он относился как к учебному эксперименту, и только! И специально оговорил «правила игры»: «То, что изложено выше, — это мои рабочие, школьные позиции, определяющие очень грубо взятое мною направление в учебе на ближайшем этапе. Не больше».

К счастью для Раневской, эксперимент начался в подготовительный период «Мечты». Всех актеров, занятых в фильме, Ромм пригласил к себе домой, и здесь, задолго до начала съемок, состоялась первая репетиция.

— Мы расположились вокруг большого обеденного стола, — вспоминала Ф. Г., — и Михаил Ильич приступил к читке. За первой репетицией последовала вторая, третья… И так в течение трех месяцев на его квартире отрепетировали весь фильм — шаг за шагом, от первого до последнего эпизода…

Такой «театральный» метод работы был тогда, да и остается сегодня, нетрадиционным для кинематографа. В кино режиссер обычно репетирует с актерами ту сцену, которую собирается сейчас же снимать, и репетирует непосредственно на съемочной плошадке. О логической последовательности эпизодов тут нет и речи. «Сегодня утопился, а завтра влюбился» — для киносъемок не анекдот, а повседневная практика.

Ромм сломал не только традиционный метод репетиций, но и общепринятый метод съемки: фильм он снял так же, как и отрепетировал, — последовательно, от начала и до конца.

Известный киновед Айвор Монтегю в своей краткой энциклопедии кино «Мир фильма» решительно заявил: «Фильмы никогда не снимаются в порядке следования событий. Только изредка по требованию кинозвезды или в тех случаях, когда режиссер полагает, что можно добиться лучшей игры от неопытных актеров, съемки проводятся приблизительно в той же последовательности, в какой развивается сюжет». еще одно подтверждение вреда поспешных утверждений. Ни под один названный им случай «Мечта» не подходит.

Все в этом фильме Михаил Ильич подчинил актерам. Помимо Раневской, основные роли исполняли М. Астангов, Р. Плятт, М. Болдуман, А. Войцик, Е. Кузьмина. Озабоченный ликвидацией «наиболее отсталого участка режиссерской культуры», Ромм стремился создать максимум удобств для актерского творчества.

— Может быть, поэтому мне, театральной актрисе, было так легко работать с Михаилом Ильичом? — говорит Ф. Г. — Это один из немногих режиссеров, встречу с которым я могу назвать необыкновенной удачей. Не часто мне так везло. Во времена «Пышки» мы оба были учениками, в «Мечте» он стал учителем. Он научился распознавать характер не только персонажа, но и того, кто его исполнял. По-моему, к каждому актеру Михаил Ильич нашел свой подход.

Он никогда ничего категорически не требовал—это вам не Пырьев! Обычно Ромм предлагал:

— А что, если нам попробовать это сделать по-другому.

Не помню случая, чтобы актер отказался от его предложения. Очевидно, так случалось потому, что Ромм никогда не давал нелепых, непродуманных советов. Он мне многое подсказал в Розе Скороход. В одной из начальных сцен, рассердившись на прислугу, я зло, с криком уличала ее в недобросовестности .