Американская фантастика. Том 11 - Пол Андерсон

Финн кивнул и понимающе улыбнулся.

— Конечно, известно. Больше того, им известно, зачем вы едете. Не сомневаюсь, что они расстелют перед вами ковровую дорожку. Надо же произвести хорошее впечатление.

— Этого я и опасался, — сказал Ахерн. — Я предпочел бы незаметно для колонистов осмотреть поселение. Тогда мой отчет получился бы более правдивым.

— А кому нужен ваш правдивый отчет? — язвительно спросил Вэлоинен. — Пора вам понять, дружище, что процветание ООН — в счастливом неведении о собственных ошибках. Факты — ее смертельные враги.

Лицо Ахерна потемнело.

— Не надо зря болтать, Вэлоинен, — отрезал он. — Организация Объединенных Наций отвечает за многие проекты, включая и финансирование вашей маленькой страны, и мы должны быть ей за это благодарны. Не говоря уже о той зарплате, которую вы получаете от ООН, гоняя эту посудину туда-сюда между Землей и Марсом.

Командир космолета упреждающе поднял руку, желая остановить разгневанного Ахерна.

— Не принимайте все так близко к сердцу, сынок. ООН в самом деле расчудесная контора. Но я достаточно сед, чтобы относиться к ней слишком всерьез.

— Что ж, может, когда у вас еще поприбавится седины, вы в конце концов уразумеете, что к ООН просто необходимо относиться всерьез, — усмехнулся Ахерн и снова уставился в иллюминатор. Он прищурился, вглядываясь в трудноразличимый внизу во тьме купол цвета меди.

Через мгновение он оторвался от обзорного окна; Вэлоинен все еще стоял позади, скрестив руки на груди и криво улыбаясь.

— Ну как?

— Наверно, мы у купола, — отозвался Ахерн.

— Примите мои поздравления.

— К чему эти шуточки? — Ахерн нахмурился, посмотрел в иллюминатор, желая удостовериться, что не ошибся, и почесал затылок. — Но почему я вижу два купола? Если не ошибаюсь, там, милях в десяти, второй купол. Откуда он? Я знаю наверняка: ООН построила только один.

Вэлоинен усмехнулся, показав ровные белые зубы.

— Вы правы, мой друг. Лишь один из куполов сооружен на средства ООН.

— А другой?

— Скоро узнаете. Я не хочу… э… чтобы у вас составилось предвзятое мнение. Пусть ваш доклад будет… э… правдивым. — Он повернулся на каблуках и направился к люку. — А теперь, с вашего позволения, я пойду присмотрю за грузом.

Люк с лязгом захлопнулся, и Ахерн остался один, в недоумении разглядывая купола-близнецы.

2

— Отнесите гироскопы туда, — распорядился Вэлоинен, и три члена экипажа с готовностью выполнили приказ, переставив ящики в указанное место.

— Порядок. Вот и все, — сказал командир космолета.

Ящики, подготовленные к отправке, выстроились полукругом возле корабля.

Вэлоинен бросил мимолетный взгляд на Ахерна, стоявшего в бездействии у борта. Представитель ООН чувствовал себя все более неуютно, отчасти потому, что не привык к громоздкому скафандру, который сковывал движения, а отчасти потому, что не знал, куда себя деть, в то время как пилоты возились с грузом.

— Как настроение, Ахерн?

Инспектор ООН неловко кивнул гермошлемом.

— Просто великолепное, — ответил он.

Регенератор воздуха давил ему на спину между лопатками, ощущение было отнюдь не из приятных, но он и не думал сознаваться в этом командиру корабля.

— За вами прибудут с минуты на минуту, — проговорил Вэлоинен. — Я сообщил им, что доставил подъемный кран, и сюда движется целая армада пескоходов. Колонисты передали, что просто мечтают о встрече с вами.

Ахерн собрался с мыслями. Похоже, его задание окажется не таким и простым. Он должен определить, оправданы ли огромные расходы ООН на марсианскую колонию. Ахерн твердо намеревался оставаться честным и беспристрастным до конца миссии. Он прибыл сюда, чтобы решить судьбу колонии — жить ей или умереть.

В ООН поверят его докладу. Так случалось всегда: Ахерн уже не раз доказывал свою объективность. В жизни у него была лишь одна прочная привязанность, привязанность к многоглавому международному гиганту — Организации Объединенных Наций. Ахерн, ее служащий второго поколения, был идеальным инспектором.

Он надеялся, что колонисты не усложнят его задачу. В глубине души он питал теплые чувства к марсианским пионерам и хотел увидеть их колонию жизнеспособной и процветающей. Ахерн был убежден, что человек должен покорять другие планеты, не ограничиваясь жизнью на Земле.

Тем не менее, если он увидит, что колония неэффективна, плохо управляется и не приспособлена к местным условиям, он должен будет обо всем доложить ООН. Если колония влачит жалкое существование и у нее нет будущего, он также обязан сообщить об этом и… сообщив, обречь ее на ликвидацию.

Он надеялся, что колонисты не станут злоупотреблять его добрым отношением и настаивать на том, чтобы он умолчал о недостатках; это породило бы в нем душевную раздвоенность. Он не мог приукрасить свой отчет, хотя и страстно желал, чтобы поселенцы, несмотря ни на что, остались на красной планете.

Такой человек, как Ахерн, — цельный, преданный делу, твердый в своих убеждениях — не выдержал бы внутреннего разлада. Он это понимал и, когда колонна пескоходов, снабженных небольшими кранами для перевалки грузов, с ровным гудением показалась из-за холмов, ощутил, как страх тонкой змейкой подкрался к сердцу, гулко забившемуся в груди.

Ахерн, не отрываясь, смотрел на ползущие к кораблю машины. Марсианский воздух был чист и прохладен, термометр на скафандре у левого запястья показывал довольно умеренную температуру: двадцать два градуса ниже нуля, а стрелка барометра остановилась, подрагивая, у отметки шесть фунтов на квадратный дюйм; давление же в скафандре, как с удовлетворением он отметил, равнялось земному на высоте пятнадцати футов над уровнем моря.

Вэлоинен со своими помощниками сидел на ящиках, терпеливо дожидаясь пескоходов. Ахерн подошел к нему.

— Купол находится вон там, — Вэлоинен показал в сторону приближающихся машин.

Взгляд Ахерна уперся в гряду высоких темных остроконечных холмов, которые возвышались милях в четырех от корабля.

— Он за теми холмами, — продолжал Вэлоинен. — Сразу за ними.

— А второй?

— Чуть подальше.

Разговор оборвался — Ахерну не хотелось больше расспрашивать Вэлоинена о втором куполе, — и они стали ждать колонистов. Бледно-зеленое чахлое солнце зависло высоко над головой, и севший на корму «Бернадотт» отбрасывал большую неровную тень на расплавленный песок гладкой посадочной полосы.