Америkа (reload game) - Кирилл Еськов

- Насчет револьвера - это ты сам заметил, или услыхал от кого?

- Нет, сам.

- Молодец. Продолжай.

Собака все это время продолжала тихонечко подвывать, но на глаза не показывалась; как и дядя Гриша. Оба они обнаружились на другом конце второго этажа, в гостиной. Ординарец-телохранитель спал в кресле непробудным сном, с заряженным револьвером на коленях, а взятая на поводок Флора была привязана к ножке стола и казалась очень напуганной (а напугать бладхаунда весьма непросто). Поскольку в доме уже появились остальные слуги, вошедшие через отомкнутую им парадную дверь, Саша поспешил обследовать помещения, не спуская собаки с поводка. В кабинете (тело графа уже унесли в спальню) собака вновь завыла и принялась царапать раму окна (затворенного к тому времени кем-то из слуг). Поскольку за врачом уже послали, а добудиться дядю Гришу так и не сумели, Саша оказался предоставлен самому себе и вышел, сопровождаемый Флорой, во двор - изучить особняк снаружи. На подъездной дорожке собака опять пришла в сильнейшее беспокойство - в точности как в кабинете, тогда как по всему прочему периметру (в том числе и под тем окном) оставалась невозмутимой. Тогда, заподозрив, что в особняке каким-то образом побывали чужие, имеющие отношение к смерти графа и к странной сонливости дяди Гриши, он решил проверить эту догадку; Флора сразу же взяла след и...

- Значит, ты решил пойти по следу "оборотня" сам, никому даже о том не сказавшись?

- Так ведь некогда было, Павел Андреевич, да и не у кого! У дяди Гриши не спросишь, прочие - городские, в охоте ничего не смыслят, а тут как раз дождь начал накрапывать, и следу тому жить оставалось с четверть часа, а то и меньше...

- Ну, а если б ты его, неровен час, и взаправду настиг - уж оборотня там, не оборотня, но по любому - убийцу? Сказочку про мужика, что "медведя поймал", помнишь?

- Да мне поначалу как-то вообще ни о чем не думалось, кроме как - вот, след сейчас смоет, и всё... Ну и - Флора ведь со мной была, с ней не так страшно... А вот вы сами, дядя Паша, на моем месте - как бы поступили, если честно?

- Эхм-м... Ладно, продолжай, - махнул рукой ротмистр. Да уж, случая своего "рядовой Лукашевич" не упустил, и тем "принятым под команду взводом" распоряжался пока - на загляденье. Ладно, посмотрим, как там дальше...

На улице перед домом тем часом остановились, почти одновременно, две пролетки. Из одной выбрался доктор Клюге, а из другой - человек в мундире (в котором ротмистр по Сашиному описанию без труда узнал Командора); перекинувшись парой слов, они вместе прошли в дом. Собака же, уверенно взяв след, привела его к прямиком дверям расположенного поблизости, примерно в паре сотен метров, карточного клуба "Бристоль". В то аристократическое заведение парнишку, разумеется, и на порог бы не пустили, но по счастью (или - на беду?..) к клубу как раз подъехала компания из троих офицеров, и среди них - жандармский полковник.

Саша бестрепетно обратился к жандарму, представившись "ловчим графа" (что, в общем, не сильно противоречило действительности). Полковник выслушал сбивчивые объяснения мальчика весьма внимательно, похвалил его за приметливость и смекалку, и тут же послал одного из своих приятелей-офицеров за распорядителем клуба; через несколько минут тот появился на крыльце, весьма раздраженный и недовольный. Жандарм, однако, напомнил вскользь о средневековом британском "законе бладхаунда" (в соответствии с ним всякий, кто пытался воспрепятствовать идущей по следу преступника ищейке-бладхаунду войти в свой дом, автоматически переходил в категорию подозреваемых или соучастников) и убедил распорядителя пустить "собаку с сопровождающим" в помещение клуба - неофициально, без полиции и огласки. В результате Флора вполне уверенно "опознала" одного из посетителей...

- ...И знаете, Павел Андреевич, что мне показалось? - что он ни капли не удивился, увидав Флору! А самое странное - он при этом не был ни испуган, ни растерян, а вроде как даже обрадовался... Ой! - в рапорте ничего такого писать нельзя, верно?

- Почему нельзя? "Испуган", "обрадован" - это, в данном случае, твои наблюдения; достаточно ли они точны - это вопрос отдельный. Всё отлично, продолжай в том же духе.

Засим Саша покинул клуб: дело сделано, дальнейшее вроде как уже не его забота. Однако несколькими минутами спустя его окликнул вышедший следом за ним на крыльцо, под начавшийся дождь, давешний полковник; вид жандарм имел смущенный, чтоб не сказать - ошарашенный.

- Твоя собака ошиблась, парень! Этот человек никуда не выходил из клуба... какое там из клуба - за последний час он ни разу не отошел от карточного стола: именно он вел запись последней партии, и я только что видел эту запись своими глазами!

- Но... но ведь бладхаунды не ошибаются!

- Да, считается, что так. В английских и американских судах такое вот "опознание" бладхаундом принимается как доказательство наравне со свидетельскими показаниями людей. Но "показания" собаки не могут всё же перевесить единодушное свидетельство двух десятков персон с безупречной репутацией, точно не имевших возможности сговориться. Сам же опознанный - дипломат, и никто не позволит даже задержать его для объяснений, не то, что арестовать... А теперь уже и следа-то, небось, никакого не осталось, - с этими словами он кивнул ввысь, на дождящее небо. - Так что - забудь! Это была ошибка, понял?

Тут как раз подоспел запыхавшийся полицейский нижний чин, сходу принявшийся орать: "Это ты, что ль - Лукашевич?! Какого дьявола ты тут прохлаждаешься, ы-ы? Кто тебе позволил покидать место происшествия, ы-ы? В Сибирь захотел? - так у нас с этим делом быстро! Бегом - марш, а то их благородия там твоей светлости уже заждались, бульбаш недоделанный!"

- Постой-ка, служивый - окликнули сбоку. Тот оглянулся, чертыхнувшись, разглядел знаки различия окликающего и вытянулся во фрунт. - С парнишкой всё в порядке. А я, пожалуй, пройдусь с вами: кажется, у меня есть кой-какие сведенья, что следует знать вашему начальству...

В особняке было уже яблоку не упасть: обычная полиция, жандармы, какие-то чиновники в штатском. Об обстановке на месте происшествия Сашу расспрашивали со всей дотошностью (причем вопросы, насколько мог судить Расторопшин, задавали вполне дельные: не заметил ли он на подоконнике в кабинете капель дождевой воды, каким узлом был завязан поводок собаки, etc ), однако его рассказ о визите в "Бристоль" никого, похоже, не заинтересовал. Дядя Гриша к тому времени еще не очнулся (а назавтра - ничего про ту ночь уже не помнил, совсем).

- ...А с утра, чуть свет, за мной приехал жандарм - из тех, что были ночью в особняке, но только теперь он был в штатском. Велел быстренько собраться, взять Флору, и ехать с ним; сказал, мол, "до завтра" - ну, я еды для Флоры так и захватил, изругал себя потом последними словами. Вот там уже меня про "Бристоль" расспросили во всех деталях: не заметил ли я дождевых капель на одежде того дипломата или мокрых следов на паркете в прихожей, и всё такое... Ну, вот и всё, Павел Андреевич.