Победа вопреки Сталину. Фронтовик против сталинистов - Борис Горбачевский

После победы над чудовищным режимом Гитлера фронтовики, вернувшись домой, с первых же шагов столкнулись с самыми отвратительными чертами сталинского режима. И всякий раз понимали, что во многом эти черты повторяют один к одному фашизм, с которым столько лет воевали и вконец разрушили. Поэтому, естественно, происходящая вокруг жизнь создавала ощущение двойственности Победы, что особенно затрагивало молодежь. Почему так происходит? Этот вопрос как ниточка — стоит потянуть, и начнет разматываться весь клубок. И мы узнаем правду о многих бездарных и кровавых сражениях, которые американский военный историк Дэвид Глантс отнес к забытым. Потому что правда о причинах поражений Красной Армии долгие годы тщательно скрывалась.

Только через двадцать лет после войны партийные вожди решили подвести первые исторические итоги войны. Разумеется, в господствующем идиотическом духе. За двадцать лет, с 1973 по 1982 год, был издан фундаментальный труд «Об истории Второй мировой войны» — двенадцать томов. Трудно поверить, но эта грандиозная писанина — детище 300 академиков, генералов, историков — фактически оказалась дешевой пропагандой и сборищем фальсифицированных или придуманных фактов и событий. Приведу только один пример.

Поверив в серьезность замыслов авторов этого издания, подписался на него и постепенно получил все двенадцать томов. Однако очень скоро я посчитал, что легкомысленно поверил составителям военной энциклопедии. Когда вышел из печати последний том, я их все собрал, аккуратно перевязав веревочкой, отнес все книги в букинистический магазин. Продавец, увидев принесенное мной, рассмеялся и показал на полки, сплошь забитые такими же книгами-кирпичами, что и мои, но принесенными ранее меня.

Официальные историки по указаниям сверху ловко фальсифицировали различные этапы войны. А она, правда, состояла прежде всего в диктаторском мышлении, в просчетах Верховного Главнокомандующего и его хоть смелых и способных, но бесконечно жестоких и честолюбивых военных начальников, направлявших на убой, на верную смерть тысячи людей, хотя этого часто можно было бы избежать. Взять деревню «любой ценой» — вот типичная формулировка военного приказа тех лет.

Высочайшее чувство воинского долга вело солдат на все новые и новые атаки. Бывало так, что после боя в живых от батальона оставалось несколько человек. Воистину, мое поколение — «скошенное, как трава, поколение!» Из каждых ста человек вернулось только трое.

По указанию свыше фронтовики стали «объектом» пристального внимания властей. Приведу пример, связанный со мной. Однажды во дворе подошла ко мне Веруха. Так звали женщину, которая убирала парадное в доме, где мы жили. Она отвела меня в сторону и тихо-тихо спросила: «Чего велите мне говорить? Спрашивали о тебе. Поручили глазеть». Я поначалу растерялся. Уж больно неожиданная и малоприятная новость. Придя в себя, в ответ пошутил: «Скажи, мать, что я парень хороший и скоро стану крокодилом»… Теперь Веруха поглядела на меня пытливо: «Это как же?» — спросила.

На следующий день я отправился с утра на Крымский мост и, уловив момент, когда вокруг не было людей, выбросил завернутый в тряпочку немецкий офицерский кортик и коллекцию наград вермахта. Моему товарищу Евгению Прохорову — мы вместе учились в Полиграфическом институте — не повезло. Он с войны привез немецкий пистолет «вальтер». Забыл человек запереть дверь в комнату, где он жил. Он в то время проводил ежемесячную чистку и смазку оружия. Сосед без стука вошел к Прохоровым и, тут же замерев на месте от удивления, стал подхалимски хвалить Женю за смелость. Он знал, что Прохоров служил в разведке. Через неделю разведчика «замели». В соответствии с Законом его осудили на пять лет лагерей за незаконное хранение оружия.[113]

Многие фронтовики привезли с войны самые различные «сувениры» как память о прошлом: пистолеты, кортики, штык винтовочный, коллекцию конвертов, открыток, марок, монет, гербы городов, полевую карту, офицерский бинокль, пивные кружки, статуэтки, фотоаппарат, губную гармошку — всего не перечислить.

Один солдат привез с фронта свой «смертник». Не раз товарищи советовали ему выбросить эту штуку, которая могла якобы накликать смерть. А вот остался живым солдат, правда дважды ранен.

Органы докладывали наверх об изъятии у бывшего воинства оружия. Но за всеми и не уследишь. Приведу любопытный случай, о котором мне рассказали. Для водружения победного знамени на Рейхстаге заранее изготовили 60 флагов. Они находились во всех батальонах, которые подошли к зданию в Берлине. Одно из знамен пропало: его утащил офицер и, вернувшись на Родину, продал местному музею как «Знамя Победы». Аферу раскрыли, и бывшего лейтенанта посадили вместе с музейщиком, разделившим с ним гонорар.

В первые послевоенные годы вышел роман Юрия Бондарева «Тишина». Книга понравилась. Казалось, появился новый писатель-фронтовик, рассказавший о судьбе молодого человека, который с войны привез пистолет и заплатил большую цену за его применение в жизни. Бондарев написал много книг. Больше всего мне понравился его роман «Батальоны просят огня». Его экранизировали. К сожалению, писатель оказался скверным человеком, властолюбивым, сыгравшим далеко не благородную роль в годы перестройки.

Еще не замолкла война, но по личному указанию «Его», смершевцы, с помощью политорганов, перешерстили окопное воинство, выявляя «контрреволюционеров». Трудно поверить, но из армии в победном 1945 году изъяли многих храбрых, бывалых фронтовиков, которые, по мнению начальства, слишком самостоятельны, стали строптивыми гордецами. К сказанному добавлю — не помню случая, чтобы кто-либо из командиров, комиссаров, рядовых заступился за нашего брата.

В политотделе, где я служил, забрали рядового — Симку Кузяева. Любил парень анекдотить. Во время обыска личных вещей нашли дневник. Начальник политотдела — полковник Шилович — собрал всех офицеров и предупредил: «Не вмешиваться!»

В конце войны потрясающий эпизод произошел с заключенными красноармейцами. Внезапно их всех выпустили, вручили винтовки и отправили на штурм Берлина. В живых осталось немного. Но после войны их постарались выловить и отправить в ГУЛАГ — дотянуть до окончания срока.

К началу демобилизации (1946 г.) издали секретный указ, запрещающий фронтовикам после окончания войны селиться там, где бы они пожелали. Все демобилизованные из армии, независимо от чинов и званий, обязаны были вернуться в те места, откуда их призывали в армию, — так прежде всего удалось разбросать по стране миллионы людей. Вернуть в деревню крестьян, не допустить бегства сельской молодежи, закрыть дорогу тем, кто пожелал бы поселиться в крупных городах, не говоря о столице.

Поделюсь с читателем, каким образом отозвался и в моей жизни тот указ. В июне 1946 года меня демобилизовали. Я приехал к родителям в Москву и через несколько дней после приезда отправился в районное отделение милиции для получения гражданского паспорта. Именно об этом документе написаны слова: «Без бумажки — ты букашка, а с бумажкой — человек!»

В Советском Союзе без этой «бумажки» тебя не приняли бы на работу, не оформили бы брак, не похоронили бы отца или мать, не приняли бы на учебу. А между тем, припомним, как славил «серпастый и молоткастый» наш великий поэт — Владимир Маяковский…

Собравшись идти в милицию, я надел офицерский китель, правда без погон, нацепил на него свои ордена и медали. Получился приличный иконостас. Милицейский чин не обратил на него никакого внимания. Прочитав мое заявление, он протянул мне текст указа, а затем, когда я его прочел, спросил: «Вы где призывались?»

«В Кыштыме», — ответил я. Не дав мне договорить, что там я оказался случайно, он решительно заявил: «Вот туда и поезжайте. Там выдадут вам паспорт, пропишут, и живите себе на здоровье». Вроде бы на этом наш разговор закончился. На все мои доводы он лишь молча кивал на документ с указом, лежавший на столе.

Растерянный победитель пришел домой. Обращение в городскую милицию закончилось тем же отказом. Я получил «от ворот поворот». Что делать? Рассказал маме. Она обещала помочь. Верно, через неделю посоветовала вновь пойти к тому же милицейскому чину. Через день я получил новенький советский паспорт, затем меня прописали на площади папы, и я стал гражданином Москвы.

Лет через десять мама мне открыла секрет моего паспортного «волшебства». Оказывается, паспортистка нашего дома была близка с милицейским начальником паспортного стола. Она попросила маму привезти ей домой два мешка рыночной картошки. Мама выполнила ее «просьбу», ради этого заложила свое обручальное кольцо в ломбард.

Когда мама пришла к паспортистке сообщить, что «все в порядке», девчонка ей сказала вот что: «Не вините моего Анисима. Он приличный мужик, но начальство заставляет его так себя вести: уж больно много понаехало в столицу евреев. Ваш сын хоть еврей, но человек заслуженный». Что могла мама ей в ответ сказать?..