Свет - Рейвен Кеннеди
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Нет. Твоя магия не сломана, Аурен. У тебя появилось больше возможностей ее проявить, но ты просто это блокируешь.
Я чувствую, как напрягаются мои плечи.
– С тобой что-то случилось, да? – тихо спрашивает он. – Ты и раньше теряла контроль над магией, и случилось что-то плохое. А случившееся в Рэнхолде всколыхнуло эти воспоминания из прошлого.
Я дышу часто-часто, но все равно кажется, что воздуха не хватает.
– Дыши, детка, – мягко говорит Слейд, растирая мне руки успокаивающими движениями. – Расскажи, что случилось.
Я трясу головой, по щеке стекает влажная струйка.
– Нет.
Я не упрямлюсь. Просто умоляю его забыть об этом. На его лице появляется сочувствие, но он не сдается. Этот ублюдок никогда не сдается.
– Расскажи.
Я уползаю, продолжая слышать эти крики и видеть, как теряю контроль. Тогда и сейчас, здесь и там.
Посмотри, что ты натворила.
Я крепко зажмуриваюсь. Но одно-единственное слово, которое я пыталась предать забвению, просто вырывается у меня. Как кусок треснувшего потолка, который все же прогибается и падает вниз.
– Карнит.
Это слово звоном разносится вокруг нас. Прорывается непрошено, без моего согласия. Хотела бы я скрыть его снова в потайных закоулках души, заглушить звук, эхом разлетевшийся между нами. Я не должна была произносить его вслух. Должна была спрятать его и случившееся в Рэнхолде.
– Аурен, что произошло в Карните?
Я замираю. Будто внезапно зажимают пальцами струны арфы, заглушая ее пение.
– Я не хочу говорить о Карните.
– Думаю, нам придется, – говорит он. – Думаю, случившееся в Рэнхолде всколыхнуло воспоминание об эмоциональной травме, которую ты пережила в Карните, и думаю, именно это сейчас и подавляет твою магию.
– Моей магии просто нельзя доверять.
– Это была новая сторона твоей силы, которой ты раньше не пользовалась. Нужна тренировка. Ты справишься.
– Или всех убью. Как чуть не убила в Рэнхолде. Как чуть не убила в…
– В Карните, – заканчивает за меня Слейд.
Мое сердце бьется так сильно, что удивительно, как оно не разбило еще вены.
– Расскажи мне, – тихо призывает он, смотря нежным понимающим взглядом. Словно, что бы я ему ни поведала, Слейд меня за это не осудит.
А он должен осудить.
– Я никогда об этом не говорила, – признаюсь я сдавленным шепотом.
Он касается моих щек большими пальцами.
– Мне нужно твое прошлое, помнишь? Твои воспоминания, твои мысли. Скажи мне, Аурен. Я хочу помочь.
Как я могу отказать ему? Он здесь. Он не уйдет, как бы сильно я ни настаивала. Неважно, что я его недостойна. Слейд с самого начала видел меня настоящую.
Наверное, пришла пора показать ему ту свою сторону, о которой он не догадывался.
Глава 30
Аурен
Мне повезло.
Я снова и снова думала об этом. Я сбежала из гавани Дерфорт. От Закира. От Бардена Иста. От прозвищ «раскрашенная девчонка» и звания самой дорогой наложницы в гавани.
Я сбежала, опрометчиво запрыгнув на неизвестное мне судно, которым заправляла строгая женщина. Капитан Мара была верна своему слову. Она взяла меня на борт, а я каждый день отрабатывала свое путешествие, оттирая побитые солью доски, наматывая веревку, выливая ночные горшки и нарезая овощи.
Но я ничуть не возражала. Потому что это означало свободу. Побег.
Мне повезло.
Засыпая в качающемся гамаке с руками, покрытыми волдырями, и страдая морской болезнью, я была счастливее, чем за всю свою жизнь в гавани Дерфорт. А после нескольких недель плавания, когда волдыри стали мозолями, а желудок привык к качке и шторму, корабль прибыл во Второе королевство.
Капитан Мара усадила меня в лодку и довезла до пристани, а еще дала монету, которую я положила в мешочек, пришитый к платью. Стоя передо мной на той пристани, где крики чаек перемешались с разговорами матросов, она в какой-то момент сказала:
– У тебя ужасная морская болезнь. Постарайся стоять на твердой земле, ладно, золотая девочка?
И ушла, засунув трубку в рот и перекрикивая своих товарищей.
А я… я оказалась во Втором королевстве, где был белый песок, где вовсю припекало солнце, а на небе не было ни единого облачка, сулившего обрушиться на город пахнущим рыбой ливнем. Все здесь было не похоже на Дерфорт, но все же это была гавань, а я не имела ни малейшего желания оставаться поблизости с ними.
Потому я нашла первую же безопасную на вид переправу с одной семьей в повозке, и мне повезло, что они были рады взять меня с собой, заработав лишнюю монетку. У них было двое детишек, с которыми я нянчилась. И, самое главное, когда я закрывала ночью глаза, то чувствовала себя умиротворенно.
Оставив их, я нашла трех сестер, с которыми продолжила путь, и так удача сопутствовала мне из города в город, где я всегда находила компаньонок по путешествию. На меня таращились, обо мне сплетничали, кое-кто даже подходил и спрашивал, для чего я разукрасила кожу, но чаще всего меня оставляли в покое. Тем не менее при первой же возможности я купила плащ с широким капюшоном.
Чем дальше я уходила в пустыню, тем суше становился пейзаж, пляжи и пальмы сменялись песчаными змеями и кактусами. Но я продолжала путь, стараясь оказаться как можно дальше от моря. Когда я находилась возле океана, то буквально ощущала присутствие Закира Уэста и Бардена Иста.
Моя удача начала иссякать вместе с монетами. Чем дальше я уходила от гавани, тем подозрительнее относились люди к странной золотой девушке. Чтобы они согласились взять меня с собой, приходилось платить больше – и это если вообще они соглашались со мной заговорить.
Пейзажи в пути становились все более суровыми и пустынными.
Я и до того думала, что здесь жарко, но раньше с берега хотя бы дул холодный ветер с океана. А здесь безжалостно палило солнце, и ветер был горячим. Несмотря на то, что дюны казались шелковистыми и мягкими, песок прожигал подошвы обуви. Вода стоила так дорого, что один-единственный цветок, срезанный с опунции, пополнил мои запасы как воды, так и пищи.
Несмотря на все это, мне нравилось солнце. Нравилось, что я могла запрокинуть голову и почувствовать, как кожа насыщается теплом, смывая все пропитанные дождем годы, что я провела в Дерфорте.
Но в пустыне днем светило солнце, а ночью температура резко падала. Даже закутавшись во всю свою одежду, согреться мне
