Друзья в небе - Михаил Водопьянов

— Ну и орлы, нечего сказать, прямо Пат и Паташон! — с усмешкой обратился Сафонов к летчикам. — Устали с дороги? Идите в землянку, отдохните хорошенько, побеседуем… А потом и в воздухе познакомимся…

Первые бои

Захару и его приятелю не пришлось долго сидеть без дела. Через сутки пришел эшелон с новенькими зелеными истребителями. Сорокин вместе с техниками при свете полярного солнца круглые сутки работал над сборкой самолета. Потом быстро облетал свой самолет.

Эскадрилья Бориса Сафонова защищала город и порт Мурманск. Этот незамерзающий северный порт приобрел во время войны особо важное значение. К нему тянулись караваны судов, груженных военными материалами, которые посылали нам союзники по борьбе с фашистской Германией. Гитлеровское командование стремилось во что бы то ни стало вывести порт из строя. Эшелон за эшелоном шли на Мурманск вражеские бомбардировщики. Были дни, когда сафоновцы четыре-пять раз в день поднимались в воздух по боевой тревоге.

От Мурманска гитлеровцев отделяло несколько десятков километров, но они так и не смогли преодолеть это расстояние. Не помог им ни сильный флот, ни множество самолетов.

В свой первый боевой вылет Захар поднялся в составе шестерки Сафонова. Перед летчиками была поставлена задача — отразить очередной воздушный налет противника на Мурманск. Фашистские бомбардировщики шли под прикрытием дюжины «мессершмиттов». В воздухе Сафонов распределил силы своей шестерки. В то время как одно звено атаковало бомбардировщиков, Сорокин и два других летчика связывали боем вражеские истребителя. Схватка была горячей. Яростный вой моторов временами заглушал разрывы снарядов и треск пулеметных очередей.

Сорокин был ведомым. В его задачу входило прикрывать своего ведущего сзади, держаться, как говорится, у него в хвосте. Однако в азарте боя он забыл о своих обязанностях.

Ведущий Сорокина капитан Кухаренко сбил гитлеровский самолет. В это время Захар совсем близко от себя увидел скошенные черные кресты на плоскостях гитлеровских машин и бросил свой МИГ на «мессершмитт», несколько отставший от других. Метров за триста Сорокин дал длинную очередь. Атака была стремительной, дерзкой, и гитлеровец, чувствуя превосходство советского летчика, испугался. Резко развернув машину, он пустился наутек.

«Как бы не ушел», — подумал Сорокин, догоняя «мессер» и беспрерывно стреляя. Он оторвал руку от гашетки пулемета только тогда, когда увидел, как вспыхнул вражеский самолет, неуклюже рухнув в свинцовую воду залива.

«Есть первый, и надеюсь, не последний!» — мелькнула у Сорокина радостная мысль.

Он оглянулся вокруг. Вражеские машины, отогнанные сафоновцами, удирали на запад. Догонять их было уже поздно. Да и наших истребителей не было в воздухе. Они ушли на посадку. Налет противника был отражен.

В приподнятом настроении Захар посадил свою машину на полевой аэродром. К нему подбежал вооруженец:

— Надо дозарядить диски, — сказал он, — и, осмотрев пулемет, удивленно воскликнул: — Ба! Да у вас не осталось ни одного патрона!

Рядом оказался командир эскадрильи.

— У нас на Севере так не воюют. — Надо выпустить две-три очереди — и готово. Десять-двенадцать патронов вполне достаточно для того, чтобы уничтожить вражеский самолет. Запомните это на будущее и никогда не открывайте огонь с больших дистанций, берегите боекомплект. Сближайтесь и тогда стреляйте… А где вы были во время боя? — неожиданно спросил Сафонов.

— Товарищ капитан! — краснея, отвечал Сорокин. — Я атаковал и сбил «мессершмитт».

— Но забыли о своем месте в бою, — резко прервал его командир эскадрильи. — Ведущего бросили, забыли, что ваша первая обязанность охранять его… То, что оба вы вернулись невредимыми, чистая случайность… Уставы существуют не для того, чтобы их нарушать… А в общем, с первой победой! Молодец, что сбили самолет! Но за то, что бросили в бою товарища, па трое суток лишаю вас права участвовать в боевых вылетах.

…Изо дня в день, от боя к бою все увереннее вылетал Захар навстречу врагу. Даже скупой иа похвалы командир однажды сказал:

— С характером летаешь, сибиряк!

Утро 19 сентября 1941 года было серым. Туман плотной влажной пеленой окутал землю, низко навис над морем.

— Прямо можно сказать, погода нелетная! Но немцы наверняка воспользуются туманом. Мы их тактику изучили. Помяните мое слово: нам предстоит жаркий денек!

Сафонов не ошибся. Вскоре с командного пункта выпустили фиолетовую стартовую ракету.

Один за другим взмыли и свечами пошли в воздух истребители, ведомые Сафоновым.

Туман прижимал самолеты к воде, они шли низко над Кольским заливом наперерез врагу. В серой дымке показались силуэты вражеских бомбардировщиков. Огромная эскадра не спеша плыла в сумрачном небе к Мурманску. Сорокин попробовал их сосчитать, но вскоре сбился.

Гитлеровцы, как видно, поздно заметили советских летчиков. Бомбардировщики шли тесным строем, надежно защищенные истребителями, шнырявшими по сторонам.

Как всегда перед боем, Сорокин насторожился. Казалось, в эту минуту у летчика исчезли все чувства, кроме одного — до предела обостренного внимания. Захар ждал команды. Почему медлит Сафонов?

И вот в наушниках ларингофона раздался хорошо знакомый голос капитана, на этот раз прозвучавший громче обычного:

— Иду в атаку. Следуйте за мной!

Прямо, как говорится, с ходу капитан Сафонов сбил ведущий воздушный корабль противника. Почти одновременно Сорокин поджег «юнкерс-88».

Гитлеровцы, не ожидавшие такого стремительного нападения, растерялись. Они сообщили на свою базу, что их окружили советские самолеты, и беспорядочно стали уходить восвояси…

А шестеро отважных продолжали атаки.

Бой протекал в очень сложной обстановке. Высота — необходимое условие для успешного действия истребителей. Чем выше находится машина, тем богаче возможности маневрирования. Когда истребитель сверху падает ястребком на вражеский самолет, он почти всегда добивается победы. А как пойдешь в пике с высоты меньше пятисот метров? Подняться выше не давала густая завеса тумана.

В бою шести против пятидесяти двух они сбили пять вражеских машин, а сами без потерь вернулись домой.

За этот бой капитану Сафонову было присвоено звание Героя Советского Союза, а лейтенант Сорокин получил свою первую боевую награду — орден Красного Знамени.

Над сопками Севера

Зима сорок первого года пришла рано. И когда утром 25 октября по очередной тревоге лейтенант Сорокин поднял в воздух свою машину, на белом поле аэродрома остался широкий и глубокий след.