Я - Легион - Михаил Злобин

допрос не мог выудить из них информации помимо периодичности связи. Поэтому их просто тщательно связали и бросили под тщательный присмотр остальных мертвецов. Мне в легионе пригодятся опытные бойцы с самым настоящим боевым опытом. Как знать, быть может им еще какие-нибудь уловки и партизанские приемы известны?

Во время езды мертвецы, с которыми ехал Далхан, несколько раз останавливались, дожидаясь моего приближения, потому что я испытывал некоторые трудности с продвижением по маршруту. Так что длина поводка заканчивалась гораздо стремительнее, чем сокращалось расстояние между нами. Они, в погоне за Далханом, преодолели все городские блокпосты еще вечером, когда дороги были заполонены другими водителями, а я сейчас еду чуть ли не в одиночестве. Нет, конечно же, наш исконный дух пофигизма неистребим, и то тут, то там мне попадались другие автомобилисты. Но их было ничтожно мало, так что никакой надежды смешаться с толпой в общем потоке я не питал.

Добрались до точки назначения мы только к позднему утру, когда зимнее солнце показалось из-за горизонта почти полностью. Уверен, к этому времени засевшие там похитители уже знали, что Далхан не выходит на связь, а заодно и то, что пятерка их собратьев пропала без вести, когда пошла на разведку.

Запоздало пожалел, что не заехал в убежище пойманного семейства, чтобы обратить в мертвецов пойманных бойцов. Они своих подельников всех бы и успокоили. Но чего нет, того нет, во-первых, время терять не хотелось, а во-вторых, на дорогах нынче особый контингент заставы городит. Не везде есть возможность прошмыгнуть…

Можно, конечно же, было умертвить и самого Далхана, чтобы ослабить бдительность его подельников, да вот только на эту мразь у меня были совершенно иные планы.

Старика грубо вытряхнули из машины, держа за волосы и кадык, из-за чего он вынужден был гарцевать на цыпочках и вращать глазами, чтобы осмотреться. Завидев меня, он замер, пытаясь испепелить взглядом.

Я подошел ближе, чтобы взглянуть ему прямо в лицо и оценить тот эмоциональный коктейль, что кружился в нем. Гнев, презрение, страх за семью, сожаление, негодование за свой просчет… в общем, его чувства целиком и полностью походили на те, которые должен испытывать виновный. Не то что бы у меня до этого моменты были сомнения, но теперь я можно сказать воочию увидел какие-никакие, но доказательства.

— Ты… — Далхан попытался мне что-то прохрипеть сквозь сдавленную шею, но я не настроен был на беседы с ним. Повинуясь моему ментальному приказу, мертвецы перехватили старика, заламывая ему руки. Вокруг заструились более ощутимые болезненные пароксизмы, но все еще весьма слабые. Тогда пленнику с размаху ударили по расквашенному носу, после чего донесшаяся до меня вспышка боли ненадолго окрасила мир в новые тона.

— Чего вы пытаетесь добиться? — Гнусаво спросил Далхан. — Вы не умеете воевать, как умеют мои братья. Пустите меня, и я обо всем договорюсь. Вы не суме…

Его очередную попытку торга прервал приступ ослепляющего страха, потому что я почти ласково погладил старика туманным щупальцем, вмиг сгоняя румянец с его щек.

— Побереги слова, Далхан, — навис я прямо над мужчиной, наслаждаясь его истовой паникой и всеобъемлющим ужасом, плещущимися в каждом его жесте и вздохе, — мы с тобой пообщаемся немного позже.

— С-с-секирин… — вид заикающегося перепуганного мужчины почему-то доставил мне неописуемое удовольствие и крайнюю степень удовлетворения. Наверное, так и должны себя ощущать люди, когда к ним в руки попадают их враги. И я расхохотался, чем заставил побелеть Далхана еще больше, так что теперь он почти сравнялся цветом со снегом.

— Т-ты чудовище! — Выкрикнул он мне в лицо, когда я отсмеялся, чем вызвал у меня новый приступ веселья. Но смех прекратился, и я посмотрел на своего пленника уже совершенно серьезно.

— Ты даже не представляешь, насколько ты прав.

Не знаю, что именно пленник увидел в моих глазах, но испытанный им при этом страх оказался столь сильным, что находящиеся вокруг него марионетки как-то утробно заурчали без какой-либо команды. Я даже предположить не мог, что живое существо способно испытать столько ужаса и остаться в живых, это было поистине феноменально! Железная воля, стальное упорство! Удивительный человек, убить которого доставит мне настоящее удовольствие…

Глава 21

Далхан еще никогда так не боялся, ни разу за всю свою долгую и неспокойную жизнь. Даже война не была способна испугать его так сильно, но сейчас… сейчас он просто находился в полуобморочном состоянии, с трудом удерживая себя в сознании. Стоящий напротив него человек, которого Мержоев искренне ненавидел, сейчас внушал исключительно трепет и дрожь. Они изгоняли из разума мужчины все остальные чувства, не оставляя даже места для беспокойства за свою семью…

Жутчайший потусторонний страх сковывал чище, чем это могли бы сделать стальные кандалы, и Далхан искренне желал скинуть его с себя, избавиться от этих незримых оков. Но вместо этого в голове нескончаемым набатом звучали слова чудовища «Ты прав… прав… насколько ты прав…» Они бились о стенки черепной коробки, порождая лишь нарастающую панику и ощущение собственной ничтожности.

И эта фраза не была пустой патетикой, сказанной лишь для красного словца, чтобы покуражиться перед пленным, нет. Сейчас интуиция подсказывала Далхану, что перед ним действительно находилось какое-то высшее существо, способное одним только своим желанием уничтожить маленького человека, будто он и не человек вовсе, а назойливый комар. И осознание этого факта Мержоева пугало так, как не пугало ничто в этой жизни. Как он мог подумать, что сумеет одолеть это? Слишком самонадеянно, слишком дерзко…

Чудовище в это время отвернулось, полыхнув огнем в темных нечеловеческих глазах, и двинулось в сторону здания, где укрывались братья. Аллах всемогущий, братья! Да направит всевышний ваши пули! Убейте их всех!

Но мысли пленника так и остались несбывшимися надеждами. Его, к большому удивлению, потащили в самую гущу заварухи. Краем сознания Далхан успел подумать, что его собираются использовать в качестве заложника, и он даже успел посочувствовать незадачливым похитителям, потому что знал, что братья на это не купятся. Они все равно сделают все так, как надо.

Однако о переговорах никто даже и не думал… с каждой секундой странная свита Секирина ускорялась, пока не перешла на быстрый бег. Очень стремительный и по-животному неестественный в исполнении людей. От вида этих несущихся по сугробам фигур, Мержоева пробрал еще более глубинный страх, хотя секунду назад уже казалось, что нельзя испугаться еще больше. Оказалось, что еще как можно…

По какой-то причине Далхану постоянно делали больно, с силой оттягивая волосы и выворачивая плечи, но тот все равно не произносил ни звука, остатками своего разума контролируя себя, дабы не приносить врагам удовольствия. Вероятно из-за этого сосредоточения и приступов боли, что непрестанно окатывали его тело, мужчина и не заметил, как в