Молот империи 4 - Никита Киров

У нас тоже теперь два, но Исполин Марка не очень рассчитан на борьбу с себе подобными.

— Связь с северной ударной группой? — спросил я.

— Не появилась, — отозвался Горностаев. Никаких сведений о ней нет.

Наверное, она уже уничтожена вместе со всеми, кто был там. А это значит, что скоро Келвин без всяких опасений может пустить в бой резерв, и Печать Огня придёт сюда.

Но думать об этом я пока не могу. Я на ногах почти двое суток, но нужно обсудить ещё многие вещи, а только потом поспать два раза по полтора часа. Битва затягивалась.

Я оглядел собравшихся. Лукас Сантек, Наблюдатель Нарландии, возвышался над бинхайскими генералами на целую голову. Вид у него свирепый. Рядом с ним его генералы, такие же мрачные и высокие.

— Рад, что вы прибыли, Наблюдатель, — сказал я.

— Я сделал свой выбор, — ответил Сантек, почесав огромный шрам на правой стороне лица. — Может быть, он тоже неправильный, как и остальные, но зато я в нём уверен.

— Каждый из нас делает свой выбор, — я посмотрел на карту, потом на военных. — Победа, месть, долг, честь. У каждого этот выбор свой, и делает он его каждую минуту. Господа, всё то, что было эти дни — только подготовка. Завтра будет настоящее сражение. Враг пустит в бой резервы. Но если мы справимся, мы сломаем им хребет. Это не закончит войну, но переломит её ход. Мы с вами были врагами, а теперь союзники, потому что сделали выбор. И этот выбор правильный. А теперь, нам нужно за эту ночь изменить всё так, чтобы враг запутался.

* * *

Мы меняли позиции, передвигали ригги. Даже оставшийся бронепоезд передвинули в другое место, просто построив за ночь новую ветку железной дороги. Перетащили и пушки в новые огневые точки.

Утро, которое я провёл за картой, поедая холодное варёное яйцо без соли и запивая зелёным чаем, выдалось холодным, а в бункере стало сыро.

Я потянул нагревшийся амулет Громовой. Думаю, скоро придётся воспользоваться и им. Этот день сражения будет самым жёстким. Но лишь бы не последним.

Мрачный Горностаев передвинул фишку корабля к самому берегу, к бывшему порту, который я обстрелял тогда с Валем.

— Они вот-вот начнут высадку с моря, — сказал полковник разведки. — Флот обстреливал берег всю ночь.

Кобаяши уже там, вместе с Артуром. Оборона берега на них, а я же занимался городом.

Потом Горностаев передвинул ещё одну фишку, очень большую.

— Печать Огня? — спросил я. — Она выдвинулась?

— Да, разведчики видели, как Исполин пересекает реку Ларва к юго-востоку от Мардаграда. Будет здесь уже к обеду.

— Печать медленная, только завтра. Хотя если Рэгвард сможет пройти через горы по маршруту атакующей группы, тогда да, будет к обеду, срежет путь.

А раз на этом месте появился Рэгвард, значит, он уже расправился с ударной группой.

Я отложил недоеденный завтрак. Он больше не шёл в горло.

Ян и правда искал смерти. И нашёл, но не один, а решил забрать всех с собой.

Но я всё равно выстою, а потом одержу победу. Потом буду вести желающих мести солдат Огрании в бой. На этом война не окончится.

— Ян всё? — тихо спросил Марк, когда я отошёл от стола. — И Валь тоже?

— Скорее всего, если только не попали в плен.

— Знаешь, — он посмотрел на меня. — Все, кто служил со мной в одном экипаже, погибают. А потом снятся мне.

Марк вздохнул и опустил голову.

— Сегодня снился капитан Анри, мой первый командир. Он погиб тогда в бою, я тебе рассказывал. Сказал мне то, что я сейчас услышал. Потом сказал, что я лицемер.

— Почему?

— Что на самом деле я обрадуюсь, когда услышу, что Ян умер. Ведь он уже никогда не будет тем монстром, которого я тогда увидел в Нерске, во время казни. Я так не думаю, но мне почему-то это приснилось.

Он взял фляжку и долго пил.

— Мы с тобой были в одном экипаже, Марк, — сказал я и похлопал его по целому плечу. — И мы ещё живы. Что бы ни случилось с ними, мы о своей работе забывать не должны. Слишком многие погибли, мы не имеем права всё так бросить.

— Да, — он кивнул. — Не подведу. Я выхожу, жду приказов.

Все те, кто участвовал в бою, ушли наверх, где земля тряслась почти беспрерывно. Свет в штабе моргал, иногда выключался, тогда на карту светили фонариками.

Все радисты говорили одновременно. Фишки продвигались ближе. Ещё немного, и стало так много данных, что сложно понять из рапортов, что происходит.

Я выбрался и сел в кабину шагохода, чтобы видеть всё своими глазами. Расширенный экипаж занимал свои места. У одного из офицеров тряслись руки, пока он карандашом наносил пометки.

— Ну чего ты? — спросил я. — Мы в боевой ригге, за самой крепкой бронёй.

— Я знаю, — ответил молодой штабист, икнул и приподнял фуражку, чтобы вытереть лоб.

— Эта ригга приносит удачу, — продолжил я, крутя колёсико перископа. — В этой кабине был сам Павел Громов. Она дважды штурмовала имперскую столицу. Участовала в стольких битвах, как никто другой. Именно из её пушки убили Короля-Спасителя и нескольких Небожителей. И за всё это время её ни разу не подбили. Так что бояться нечего.

Штабист кивнул и включил рацию. Её плохо слышно. Снаружи было так много взрывов, что они глушили всё даже внутри. Враг занял пригороды и штурмовал сам город.

Пара снарядов прилетела к нам в броню, отчего внутри всё загудело. Я надел наушники.

— Василий, — позвал я. — Я знаю тебя и знаю твоего деда. Но я также знаю, что ты с ним не заодно, и что ты на нашей стороне. Ты в моём экипаже, парень. И мы вернёмся живыми.

Мой адъютант и первый пилот кивнул.

Не всем моим экипажем везло. Мой второй пилот, родной брат Кир, был казнён. Другая команда тоже была казнена за измену после моего ареста.

Не знаю, кто потом правил этой риггой, хотя Артур однажды признался, что завёл её в болото. Потом был другой экипаж. Двое из него скорее всего мертвы. Ещё двое живы.

Но об этом буду думать потом.

Я сосредоточился на бое.

Рация хрипела, но всё равно можно понять, что происходит.