Маджуро - Данияр Саматович Сугралинов

попрошаек, которого хотя бы раз в жизни встречал каждый горожанин, был своего рода уважаемым человеком и мог жить в верхней части столицы в шикарном особняке, не будь у него строгих понятий о том, что позволено попрошайке, а что нет. Назвался нищим — будь им. А деньги используй на благо общества таких же калек.

— Конечно, Финн! — императору все-таки удалось перекричать голосящие трибуны. — Спускайся!

Ловко перебирая мощными руками, калека пополз вниз, к лестнице, ведущей к одной из немногих металлических дверей к ристалищу. Оно было огорожено высоким шестиметровым ограждением и рвом.

Под ироничные комментарии зрителей Финн по мостику через ров выбрался на песок Арены и, оставляя за собой след волочащихся ног, подполз к Маджуро и сел, уставившись на императора. Поглядев на него, обернулся и проорал:

— Его величество настоящий! Такой же… как на картинках!

Отсмеявшись, все снова затихли в ожидании редкостного зрелища. Куница даже привстал, чтобы рассмотреть, что происходит.

Император положил руки Финну на плечи и замер, уставившись в одну точку. Калека обмяк, но завалиться ему не дали. Минута, две, три… Слышно было, как дышит Рамо, который, как ребенок, широко распахнул глаза, разинул рот и ждал чуда. Наконец, император отпрянул, и попрошайка начал было падать, но в последний момент оперся на руку и замер.

— Что там у тебя, Финн? — нетерпеливо стали драть горло с трибун.

Финн тем временем внимательно слушал тихо говорящего императора. Затем кивнул. И вдруг шевельнул стопой, потом второй, вслед за этим подобрал ноги и попробовал подняться, чуть не упал, но снова был подхвачен Маджуро. А после этого случилось еще более неожиданное! Исцеленный обнял императора, опустив голову ему на плечо, и зарыдал! В нарастающем гомоне он, придерживаемый повелителем, поднял голову и вознес руку.

— Чудо! — заорал он, надрывая глотку. — Во имя Пресвятой матери, истинное чудо! Люди! Я чувствую ноги! Я смогу ходить!

Что тут началось! Все пришло в движение: люди заволновались, безумно крича о том, что тоже больны, и жаждут излечения, кто-то попытался прорваться на песок, но стража захлопнула двери, началась давка…

— Дорогу слепому! — орал Уритиму, размахивая клюкой.

Правда, двигался он не в том направлении, а подсказать было некому.

— Я бесплодна! Ваше величество, исцелите меня! — огромной грудью вперед пробивала путь какая-то матрона.

— У меня одно ухо не слышит! — всеобщему ажиотажу поддался и Рамо, но Куница его удержал.

— Народ Империи! — грянул над Ареной громогласный голос императора. — Тихо! Немедленно вернитесь на свои места!

Это привело людей в чувство. Страждущие чудесного исцеления нехотя расселись по местам. Появившегося на трибуне Финна немедленно окружили и завалили расспросами. Ноги его пока не вошли в силу, но, поддерживаемый близкими, стоял он сам.

— Начиная с завтрашнего дня! В императорской бесплатной клинике! Мы начнем запись больных! — рублеными фразами вбивал в головы Маджуро. — Неизлечимо хворыми буду заниматься я лично! А сейчас — то, ради чего вы собрались!

После такого чуда явление Игната было встречено более чем прохладно. Куница подумал, что как минимум калеки теперь точно будут болеть за императора.

Бывший гладиатор, одетый в доспехи с пурпурным плащом чемпиона поверх, поднял руки, приветствуя зрителей. Трибуны загудели, и Куница не понимал, связано это с исцелением Финна или обвинением Игната в контактах с Рецинием.

— Приветствую, достопочтенный народ столицы! — проревел Игнат и вскинул меч. — Спасибо, что пришли поддержать меня в поединке с узурпатором!

Часть зрителей загудела, часть стала скандировать имя босса, но большинство молча наблюдали за тем, что происходит на песке Арены. Император, сложив руки на груди, ждал, когда Игнат войдет в круг, а тот не торопился, наслаждаясь подзабытым вниманием многих тысяч пар глаз.

Ударил гонг. Игнат шагнул в круг и сплюнул. Гонг ударил еще — и Игнат встал в боевую стойку. Только сейчас Куница понял, что Маджуро, как и прошлой ночью, стоит безоружный. На нем даже брони не было, если только Пресвятая мать не одарила избранника невидимой защитой. Кейн уже ни в чем не был уверен.

Гонг, сигнализируя о начале поединка, ударил в третий раз и гудящим эхом пошел по трибунам. Противники направились друг к другу: Игнат, крадучись, выставив перед собой круглый щит и держа меч над головой, Маджуро — тяжелой поступью крупного толстяка. Зрелище было столь необычным, что кто-то истерично хохотнул.

Когда до противника оставалось меньше двух десятков шагов, Игнат бросился вперед, рыча что-то грозное. Добежав до императора, Игнат нанес сокрушительный удар. Маджуро заслонился рукой, но, вопреки ожиданиям, не лишился ее, напротив — перехватил меч и вырвал его из руки бывшего гладиатора, а выпрямленными пальцами врезал из-под щита, пробивая Игната насквозь.

Зрители затаили дыхание, и было слышно, как булькает кровь, вытекающая изо рта Свирепого. Император вытащил руку и поднял ее высоко вверх, сжимая сердце врага. Игнат завалился на песок, содрогнулся и застыл.

В гробовом безмолвии Куница услышал голос Рамо:

— Ой, чо будет-та?..

Подобрав челюсть, Куница сглотнул и ответил:

— Новый босс будет, Рамо. У нас будет новый босс.

Глава 42. Посол Севера

Зал совета был овеян черной славой со дня постройки дворца. После торжественного заезда семьи первого императора именно там под накрытым столом обнаружили голову одного из советников.

Через месяц прямо во время заседания второй советник, чье имя в истории не сохранилось, повздорил с третьим по имени Панчен и, исчерпав почти все аргументы, схватился за последний. Им оказался кинжал, который он и воткнул Панчену в глаз. Безымянного для истории убийцу император четвертовал, а кинжал сохранил, как напоминание об опасности оружия в стенах совета.

Это не особенно помогло. Советники второго императора, Киллоуга Защитника, в полном составе были отравлены, включая четвертого по фамилии Кросс. Поговаривают, что сделано это было супругой Киллоуга, обиженной на недостаточное к ней уважение (кажется, государственные мужи не желали пускать ее на совет).

Со временем подобных случаев стало меньше, но не прекращались они никогда. Памятуя об этом, суеверные Гектор и Хастиг даже предлагали Маджуро найти новое место для заседаний, но тот только посмеялся. Сейчас же император почувствовал себя неуютно. Он не побоялся выйти с голыми руками против непобедимого чемпиона Арены Игната, но наедине с этим хищником с идеально ровными белоснежными зубами ощутил, как поднимаются волосы на загривке.

— Транспорт прибудет первого числа, — зевнув, констатировал Кросс. — Контрибуция должна быть поставлена в полном объеме. Я повторяю, в полном.

— А я повторяю, что при текущем положении дел не могу этого сделать, — сдержанно ответил Маджуро, но, продолжая, невольно повысил голос: — Мы только решили