Шпион судьбу не выбирает - Игорь Атаманенко

— Что? Их было так много?

— Более чем! И вот на одном из допросов один из негодяев заговорил об убийстве какой-то семьи. Так в рамках уголовного дела «Убийство на «Ждановской» появилась версия об убийстве Шеймовых. Ее и стали проверять. Установить истину можно было, лишь отыскав трупы.

В распоряжение московской прокуратуры для поиска в лесном массиве возможных мест захоронения был выделен полк солдат-срочников. Специальными щупами они бурили скважины глубиной до полутора метров на расстоянии 2–3 метров друг от друга… Несмотря на все предпринятые усилия, версия об убийстве Шеймовых так и не нашла подтверждения.

— То есть, Леонтий Алексеевич, другими словами, никто из арестованных милиционеров их не убивал?

— Разумеется… Более того, к тому времени появились косвенные данные, на них, прости, я не буду останавливаться, что Шеймов находится в стане противника…

— А жена и ребенок?

— Тогда о них еще ничего не было известно. Знаешь, Олег Юрьевич, я лично знакомился с уголовным и личным делом майора Шеймова, поэтому причины его перерождения и измены знаю не понаслышке. Не волнуйся, пропустить ничего я не пропущу. Впрочем, обо всем по порядку…

В 1969 году Виктор Шеймов закончил МВТУ им. Баумана и попал на работу в закрытый НИИ Министерства обороны, где занимался разработкой систем наведения ракет с космических спутников. Там на него положили глаз наши коллеги-вербовщики. Они-то и решили, что он по всем параметрам подходит для работы на более высоком уровне.

В 1971 году он приступил к работе в самом засекреченном подразделении КГБ — в Восьмом главном управлении, которое обеспечивало функционирование и безопасность всей шифровальной связи Советского Союза, а также отвечало за правительственные коммуникации внутри страны и за рубежом…

— Простите, что перебиваю, Леонтий Алексеевич, я потрясен! Мне и в голову не приходило, что в нашей системе шифровальной связи придается такое значение… А конкретно, чем занимался Шеймов?

— Шеймов специализировался на защите шифровальной связи в условиях наших посольств и резидентур за границей. Там, как известно, местные спецслужбы из кожи вон лезут, чтобы насовать «жучков» в наши представительства и, если повезет, проникнуть в сердце посольства — в шифровальное помещение…

Работа в Восьмом главке высокооплачиваемая, престижная, не связана с вербовкой агентов, проведением обысков или просиживанием в засадах. Конечно, туда тянутся талантливые научно-технические кадры. Их фильтруют, проверяя до четырнадцатого колена и собирая отзывы и друзей, и недругов.

По прошествии периода адаптации сотрудники попадают в атмосферу важной для Союза работы, и их щедро поощряют орденами за успехи, создают условия для приобретения ими научных степеней и званий — творчески состоятельные личности легко защищают кандидатские и докторские диссертации, многие становятся лауреатами Государственных премий…

Вместе с тем жизнь шифровальщика тяжела не только из-за кропотливого изнурительного труда — давит секретность, особенно за границей, где они находятся под особым присмотром собственной службы безопасности и вынуждены следовать жестким правилам поведения. Ведь чужие шифры — клад для любой разведки. Если перед спецслужбой стоит дилемма: кого вербовать — министра или шифровальщика, она предпочтет последнего. Министры приходят и уходят, а секреты криптографии остаются неизменными годами. Кроме того, шифровальщик может обеспечить доступ ко многим секретным коммуникациям и предоставить возможность преспокойно знакомиться со всеми перехваченными телеграммами…

В Восьмом главке Шеймов дослужился до начальника отдела, курирующего шифровальную связь наших посольств. По партийной линии выбился в заместители секретаря партийной организации. Однако, несмотря на все достижения — по форме, его угнетало чувство неудовлетворенности — по содержанию. И это чувство, как он признается в своих мемуарах, «превращалось в отрицание всего «совкового». Там же он обстоятельно расскажет о причинах и мотивах своего бегства. Масса всего! И встречи с московскими диссидентами, и лицемерие начальства и вождей, и неудовлетворенность своим образом жизни, и пессимистический взгляд на будущее страны, и желание не просто возмущаться строем, сидя, как многие, на кухне, нет! — участвовать в полном его разгроме, да еще и в глобальном масштабе…

Как жить дальше? Приспосабливаться, делать свое дело и, закрыв глаза, ждать, когда все переменится само собой? Попроситься в отставку и распрощаться с КГБ? Открыто выступить против режима, как Сахаров? Создать антикоммунистическую организацию? Покончить жизнь самоубийством?

Зная из первых рук возможности КГБ и трезво оценивая свои силы, прагматик Шеймов выбрал самый рациональный, хотя и самый рискованный во всех отношениях вариант — бежать на Запад. Причем с женой и дочкой! Материальная сторона дела его нисколько не заботила — он знал наверняка, что и его семья, и даже его внуки будут обеспечены до конца дней своих после того, как он продаст американцам тот багаж сведений, которым располагал…

Вопрос был в том, как бежать? За границу, даже в Болгарию, всей семьей не выпускали. Оставалось только одно: связаться с сильной разведкой, лучше с ЦРУ, заинтересовать ее и убедить, чтобы она организовала его побег. Договориться по телефону о встрече? Исключено! Тут же заметут. Написать письмо? Перехватят и арестуют. Остается одно: войти в личный контакт с американцами! И судьба предоставляет ему такой шанс во время его второй служебной командировки в Польшу. Там он и предпринял кинжальный бросок в американское посольство, где был принят с распростертыми объятиями. По возвращении в Москву Шеймов дважды встречался со связником, чтобы оговорить условия побега.

Во время второй встречи связник сообщил, что руководство ЦРУ и администрация президента США санкционировали организацию побега. От Шеймова требовалось лишь передать фотографии для документов и сообщить полные антропологические данные, свои и членов семьи: точный рост, объем груди, вес, размер одежды и обуви. Заодно связник поинтересовался, как подопечный и его домочадцы переносят морскую качку? Шеймов решил, что за границу их будут нелегально транспортировать морским путем. Он тут же задал уточняющий вопрос. Однако связник, не подтвердив, но и не опровергнув догадок, потребовал одного: не суетиться и ждать сигнала.

Думаю, что и сам связник не знал, каким способом произойдет перемещение беглецов. Что же касается Шеймова, то ему, по его собственному признанию, было абсолютно безразлично — пусть голова болит у американцев. Единственное, о чем он предупредил связника, что вылет из международного аэропорта Шереметьево по фальшивым документам чреват провалом всего предприятия — в аэропорту могли оказаться сотрудники КГБ, знавшие его в лицо.

На прощание американец пообещал придумать нечто из ряда вон выходящее.

Получив заверения, Шеймов и его жена, которая к тому времени была посвящена в планы мужа, стали активно готовиться к побегу.

Так, Ольга незамедлительно сняла некоторые вещи с антресолей, чтобы не делать это накануне бегства — антресоли должны остаться пыльными.

Хотелось захватить с собой и семейные альбомы, и вещи, любимые с детства, но Шеймов был непреклонен: ничто не должно указывать на подготовку к убытию, все должно выглядеть как необъяснимое исчезновение всей семьи. Семейные фото скопировали в фотоателье…

Хитроумному Шеймову пришла в голову мысль представить исчезновение как несчастный случай, как гибель всей семьи. В последующем это исключило бы преследование их родителей со стороны КГБ. Но главное — ничто не должно было вынудить начальство сразу предпринять решительные меры по замене или модификации всего объема технической информации, которую предатель собирался передать американцам.

Оставались родители. Как быть с ними? Они же умрут от горя, узнав о внезапном исчезновении и о смерти горячо любимого сына, невестки и внучки! Но в планы их посвящать нельзя. Отец — ортодоксальный коммунист, он ничего не поймет, а мать… Жалко мать. И тогда в день своего рождения Виктор заехал к родителям и, как бы между прочим, сказал: «Мама, не верь, если услышишь, что я погиб. Не верь, пока не увидишь мой труп».

Мать очень удивилась, но спрашивать ни о чем не решилась — такая уж работа у сына. Абсолютно секретная…

Операцию решено было проводить в пятницу — на работе не хватятся до понедельника. Чтобы сбить с толку возможных преследователей и запутать следы, Ольга приобрела билеты на поезд Москва — Ужгород, а Виктор предупредил начальство, что уезжает в Подмосковье, на дачу к приятелю, где отсутствует телефонная связь.

Постарались и американцы. Для того, чтобы растащить силы нашей «наружки», а также в целях создания отвлекающего маневра все сотрудники резидентуры ЦРУ в Москве, действовавшие с посольских позиций, с 18 и до 23 часов без устали кружили по городу, имитируя выход на встречу со своей агентурой…