Без видимых повреждений - Рэйчел Луиза Снайдер

с которым я приехала, назовем его Дэн, прошел мимо женщины прямо в трейлер. Двое детей в возрасте до пяти лет бродили туда-сюда. Еще один полицейский искал нож в поле за трейлером. Мужчина вызвал полицию, потому что женщина угрожала ему ножом. После звонка она выбежала и выбросила нож на поле. Оба участника конфликта находились в состоянии алкогольного опьянения.

К этому времени на место преступления прибыли восемь полицейских, и все они – белые мужчины. Женщина была одета в растянутую черную футболку и леггинсы. Она смотрела, как полицейские входят и выходят из ее трейлера, прочесывают поле и двор. Трое беседовали с ее мужем; к ней никто не обращался. «Он первый меня ударил», – сказала женщина, вытирая слезы. Я стояла у трейлера и делала записи.

Я посмотрела на женщину, показывая, что услышала ее, но мне не хотелось ничего говорить. Очевидно, она думала, что я – в полицейской команде. Женщина сказала, что схватила нож, чтобы защититься, потому что муж напал на нее после того, как они вернулись с вечеринки. В то же самое время девочка постарше, подросток, вышла из трейлера, взяла детей и завела их обратно. На женщине были травянисто-зеленые кроксы.

«Вы рассказали полиции?» – спросила я. Она кивнула. «Он бил вас раньше?» Опять кивок, лицо исказили рыдания. Я ждала, подойдут ли полицейские с вопросами, может быть, проведут оценку рисков, но никто не появился. И я сама задала женщине вопросы, которые помнила из анкеты оценки рисков. Ее душили? (Да). Дети от этого мужчины? (Нет). У него есть огнестрельное оружие? (Да). Он работает? (Да). Но затем подошел полицейский и сказал, что женщине следует пройти с ним. Я подошла к Дэну, который привез меня на место, и рассказала, что женщина утверждает, что этот мужчина избивал ее. Дэн кивнул. «К сожалению, в полицию позвонил он. Поэтому мы должны арестовать ее».

В этот момент из трейлера снова вышла девочка-подросток и начала кричать на полицейских. «Вы ее арестовываете? Ее?» Полицейский в поле нашел нож и высоко поднял его, показывая коллегам. «Вы его должны арестовывать!»

«Это он нас вызвал», – ответил Дэн. Двое маленьких детей снова вышли на улицу. Страсти накалялись. Теперь женщина сидит на заднем сидении патрульной машины, смотрит в окно расширенными от ужаса глазами.

«Хотя бы не арестовывайте ее при детях! – сказала девочка. – Я их куда-нибудь уведу».

«Но куда?» – спросил Дэн.

«В парк». Но на дворе почти час ночи.

«Ты хочешь отвести их в парк посреди ночи?» – поинтересовался Дэн.

Девочка кивнула, как будто это вполне разумная идея.

«Пойдем в дом». – сказал Дэн, подталкивая девочку ко входу в трейлер. Внутри маленького трейлера нас ждал отвратительный беспорядок. Грязная, совмещенная с гостиной кухня: весь гарнитур завален мисками, кастрюлями, бумажными тарелками с остатками еды. Жужжащие мухи. Сломанные москитные сетки. Запах сигарет, немытого тела, плесени, протухшей еды. Двухъярусная кровать с одним матрасом. На полу валяется шарик из использованного презерватива. Полдюжины полицейских еле втиснулись в тесную комнату, стоя плечо к плечу.

«Я не хочу, чтобы он здесь оставался, – сказала девочка, – если вы хотите арестовать ее, арестуйте и его тоже».

Дэн спросил, боится ли она оставаться наедине с тем мужчиной. Она закатила глаза – типичная реакция подростка.

«Он бил тебя?»

Девочка кивает. «Вешалкой».

Центральное место в комнате занимает огромный телевизор. Идут мультики. Уставшие младшие дети смотрят остекленевшими глазами, не выражая никаких эмоций. Ни страха, ни радости, ни любопытства, ни удивления. Девочка-подросток дерзила полицейским, и я представила, как это выглядит с ее точки зрения: она сидит на диване, а шесть взрослых мужчин стоят в ее гостиной, нависая над ней. Один или двое прошли дальше по коридору, освещая фонарем бардак в комнатах. Девочка неохотно делилась информацией, и я вспомнила о тренинге по переговорам. Это не допрос, это беседа. Казалось, никто из полицейских не в состоянии посмотреть на ситуацию со стороны, трезво оценить обстановку, сесть рядом с девочкой, сказать доброе слово, например, спросить, как они могут ей помочь. Ей есть кому позвонить? Может быть, ей нужна еда? Вместо этого полицейские в форме и бронежилетах, с оружием и шипящими рациями толпой нависают над ней. Они оставят ее в этом ужасном доме, и, вероятно, уже через несколько часов сюда вернется взрослый мужчина, который жестоко обращался с ней и малышами, а взрослая женщина, которая, возможно, тоже была жестока, но, по крайней мере, иногда их защищала, может больше не вернуться. Это в известной мере шокировало меня. Полицейские вели себя очень вежливо. Всё в рамках закона. Но они продемонстрировали абсолютное неумение действовать с учетом текущей психологической ситуации, они не понимали, как выглядят с точки зрения ребенка. Они наносили ей психологическую травму в реальном времени. Их не интересовал ни взрыв человеческих эмоций, ни последствия этой ситуации. Для них есть только хорошее и плохое, преступники и граждане.

Как-то раз в Массачусетсе я присутствовала при подаче заявления: брат изнасиловал сестру. Рыдающая девушка пришла в отделение, чтобы сообщить о преступлении. Полицейский принял заявление, а затем предложил ей выпить воды или кофе, спросил, хочет ли она немного посидеть в участке, просто чтобы прийти в себя (она согласилась). Потом он совсем недолго поговорил с девушкой о домашнем насилии, о том, как тяжело пережившим его людям, и как хорошо, что она обратилась за помощью. Ничего сверхъестественного. Полицейский не сделал ничего особенного – просто предложил попить, дал время прийти в себя, выказал сочувствие. Но в том и суть. Он сделал совсем немного, но повел себя по-человечески, и именно это много значит для жертвы.

Мы возвращаемся в патрульную машину. Дэн говорит, что они позвонят в департамент по вопросам семьи и детей, и двоих малышей, для начала на время, отправят в детдом. Возможно, что и навсегда, если женщина не сможет доказать, что она способна обеспечить детям надлежащие условия. Это казалось невозможным, учитывая то, в каком отвратительном состоянии их дом. «Нам нужно было действовать иначе», – говорит Дэн. По крайней мере, он это понимает. И я не стала возражать. Но когда через несколько месяцев у меня случился небольшой конфликт с офицером полиции, я сама убедилась, как сложно бывает действовать в собственных интересах.

Время больших открытий

Яеду по угольному краю на границе Пенсильвании и Нью-Йорка. Лето 2018 года. За несколько месяцев до этого я получила смс с незнакомого номера (Рей, привет! У меня всё в порядке! Прям как на курорте). Сообщение от Донте Льюиса, он