Воины Хаоса наводят порядок (книга I) (СИ) - Семёнов Дмитрий "Дики"

– Ещё! – вопил Батлер. – Жги их!

– Нас заденет!

Хоблы хрипло вопящей толпой налетели на Воинов Хаоса.

Костик сбил одного телекинезом, рубанул топорами наотмашь и рассёк руку второму, занёсшему дубину. Сбоку вынырнул третий со ржавым мечом – Наумбия из-за плеча Изварова шваркнула электричеством прямо в клинок. Хобл с визгом упал, но ещё один прыгнул на них, замахнувшись корявой мотыгой. Гудж всадил ему в центр грудины рогатину и отбросил обратно. Стрела Фириэли сбила сразу двоих – первый рухнул, сжимая торчащее из шеи древко, другой налетел на него и запнулся. Следующий бросился троллину под ноги, рыча словно бешеный пёс. Батлер расколотил ему череп ударом клевца и тотчас же отпрыгнул назад, прикрываясь щитом. Щит казался теперь слишком маленьким: так, кружок из фанеры, обитый по кромке железом, за ним разве спасёшься? Рослый хобл побежал на него, тыча перед собою обломком копья, но тут Кэррот с воинственным кличем разрубил его от плеча до обвисшего брюха.

– Получай! – злобно выдохнул он, утирая чужую кровь с лица рукавом.

Первый натиск отбить удалось, но теперь трупоеды их окружили. Бледная кожа с синюшными венами, поджарые и одутловатые тела в серо-розовых пятнах лишая, клочковатая шерсть на спине. Выступающие челюсти с кривыми, неровными, жёлтыми зубами, обнажённые дёсны блестят вязкой слюной. Сморщенные гротескные лица, мелкие, тёмные, лишённые белков сощуренные глаза. Хоблы тяжко дышали, готовясь.

Из толпы полетели дубинки с примотанными челюстями животных. Хрясь! Одна врезалась Костику в голову, но лишь оцарапала – костью по кости.

– Намби, давай! – поторопил он и сразу почувствовал сильные чары. Из земли под ногами у хоблов проступила вода, Воины Хаоса остались стоять на сухом островке. Кто-то из каннибалов завизжал, обнаружив неладное.

Наумбия Шноррел ударила молнией в воду. Вой толпы трупоедов резанул по ушам, искры, брызги посыпались в разные стороны. Влага быстро ушла, но от хоблов в строю осталась лишь половина – остальные лежали вповалку, судорожно подрагивая. Словно измождённые участники уродливой оргии.

Что-то привлекло внимание Изварова. Движение вдалеке. В сотне метров от них, на лесистом холме у дороги стоял кто-то – за деревьями было не разглядеть, но как будто высокий человек в чёрно-синей одежде. Он взмахнул длинным посохом, и тогда каннибалы взревели и снова бросились в бой.

В этот раз навалились со всех сторон! Кэррот едва успевал отражать удары клинком Драля. Высунувшись у него из-за спины, Фириэль засадила стрелу в глаз ближайшему трупоеду и отпрянула, шаря по колчану. Костик вяло отмахивался топориком, другою рукой поддерживая обессилевшую волшебницу. Подскочивший к ним хобл колючей дубиной сбил топор в сторону. Гудж проткнул ему брюхо, но тот крепко вцепился в рогатину. Другой каменным топором переломил древко посередине. Олг ударил его оставшейся палкой в лицо, и тогда на него бросились сразу трое.

Возникла чудовищная куча мала. В детстве Кэррот любил потешные драки, когда можно собраться гурьбой и мутузить друг друга, хохоча и вопя в жизнерадостной кутерьме. Здесь всё было похоже, только вот убивали по-настоящему.

Драль застрял в рёбрах хобла с вонючим дыханием. Кто-то треснул дубинкой в бедро, и Олясин упал, застонав от нахлынувшей боли. Сверху били ещё, но удары пришлись по ранцу с вещами. Он выхватил засапожный кинжал, извернулся, вонзил его в рядом возникшую бледную ногу. В лицо брызнула тёплая кровь. Ткнул в другую.

Завидев, как хоблы свалили с ног Гуджа, напуганный Батлер вдруг преисполнился боевой ярости. Бешено голося, он щитом оттолкнул наседавшего каннибала и рванулся на помощь товарищу. Гады! Боевая кирка сокрушала врагов стальным клювом, а Броки желал лишь одного – перебить их побольше, пока есть ещё силы.

Изваров зажал рану в боку, а другой рукой метнул нож в пасть мутанта, что подбирался к упавшей Наумбии. Тот, закашлявшись, рухнул на землю. Мимо пролетела костяная дубинка. Констанс обернулся. Вокруг кипела свара, друзья бились за жизнь, а враги лезли отовсюду, но он замер на несколько долгих секунд, дивясь поведению Фириэли.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Эльфийка брела между раненых и спешащих к месту сражения хоблов, отрешённо разглядывая картину побоища. Лук висел у неё за спиной; руки свободны, лицо чуть задумчивое. Трупоеды словно не замечали её, огибая, как неодушевлённое препятствие. А она просто шла посреди жуткой схватки, глазея по сторонам.

Это выглядело полнейшим безумием.

Длинный хобл с огромной блестящей секирой походя задел эльфийку плечом. Фириэль отшатнулась, поморщившись – каннибал тоже вздрогнул и уставился на неё в недоумении. Эльфийка легко ткнула его ладонью в шею. Брызнула кровь; в руке прятался нож. Увернувшись от взмаха секиры, она плотно, как в танце, прижалась к врагу, вгоняя лезвие по рукоятку, и он вдруг сложился, как сброшенная одежда. Остальные опомнились и завизжали, отскакивая в стороны. Костик резко сморгнул. Ситуация переломилась.

Трупоеды отступали. Ещё кто-то рычал, угрожая оружием, кто-то ползал кругами в грязи, но основная масса напавших откатывалась с поля боя, хромая и злобно оглядываясь. Стая скрылась в лесу. У разбитой дороги остались лишь несколько тяжелораненых, трупы – более двух десятков – и Воины Хаоса.

– А я думал, они нас сметут… – слегка разочарованно поделился Кэррот, вставая.

Костик поднял глаза и вгляделся – на холме за деревьями никого не было.

– Да ты что говоришь! Чудом живы остались! – возразил ему Батлер, с кряхтением добивая подёргивающегося каннибала. Рядом Гудж поднимался с земли, сбрасывая с себя изломанные тела врагов. Он изрядно был посечён и покусан, измазан в крови, но, казалось, не чувствовал боли, улыбаясь во всю клыкастую пасть. Изваров подумал, что редко видал его таким радостным. Сам он боль ощущал в полной мере – весь избит, в боку рваная рана, и кто знает, чем эти мутанты обмазывают оружие? Костик повернулся к волшебнице.

– Надо что-то придумать на случай таких нападений… – медленно высказала она, языком ощупывая во рту сломанный зуб. В горячке боя она не заметила, чем и когда её стукнули. – Простым разрядом от такой оравы не отбиться, нужно что-то освоить ещё. А то мы заболтались о книжках, а в жизни…

– Ты прекрасно всё сделала, Намби. Мы действительно заговорились, это я должен был их пораньше заметить. Ведь почувствовал что-то в лесу…

– Ну заметил бы, и что? Убежали бы? Вряд ли, – Олясин тряхнул всё ещё гудящей головой. – А так знатно им наваляли, надолго запомнят!

– Ладно, хватит хвалиться! Что дальше? – вскинул драную бороду гном. – Они могут вернуться! И вообще, мы же в город идём? Что здесь хоблы забыли? Зачем на нас бросились?

– Ими кто-то командовал, – произнёс Костик. – На холме стоял хмырь с посохом.

Наумбия вспомнила разговор с Фириэлью в заражённой долине. О дружбе с корявыми и чьих-то попытках властвовать над трупоедами… Сбылось как вещий сон. Она осмотрела походную сумку. Бутыль с маниаком разбилась в бою, синеватое содержимое растеклось по подкладке. Запасная бутылка осталась цела, и волшебница приложилась к влажному горлышку. Её силы могли им ещё пригодиться.

– Но меня удивило другое, – смущённо продолжил Изваров, вешая топоры на ремень. – Фириэль, что ты делала посреди драки?

Эльфийская женщина как раз вырезала из тел свои стрелы. Она вопросительно обернулась.

– Ты вдруг стала расхаживать среди хоблов как своя… Тебя даже не трогали!

Все уставились на Фириэль, но та лишь пожала плечами.

– Охватило занятное чувствие. Будто всё это уже происходило… Дереализация. Утратила определённость, явь это или не явь.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Но они тебя будто не видели!

– Так бывает. Дереализуюсь, другие не замечают.

– Да, мы тоже тебя упустили в бою, один Костик заметил. Может, дело в чутье на магию? – молвил Кёрт, вытирая меч пучком травы. – Надо нам за тобою приглядывать… Раны залатали? Серьёзных нет? Гудж, ты как?

– Заживёт по дороге, – откликнулся троллин, искавший среди трофеев замену сломанной рогатине. Олги славились ускоренной регенерацией – закрепившимся в генах эффектом боевых стимуляторов. Иногда у них даже заново отрастали отрубленные конечности: в песнях племени Гуджа упоминался шаман, у которого было три руки.