"Слава". Последний броненосец эпохи доцусимского судостроения. (1901-1917) - Рафаил Мельников

История с "выколачиванием" из московских контрагентов задерживавшихся ими электродвигателей к водоотливным турбинам подчеркивала нелепость выдумки министерских умов, пытавшихся за счет "Славы" ускорить готовность других кораблей. Заводы были не расположены ради сомнительных выгод псевдоускорения ломать налаженный ритм и технологические цепочки осуществления заказа по всей предусмотренной контрактом номенклатуре. А потому во многом продолжались работы и по заказам отодвинутой на вторую очередь "Славы". Уже спустя два месяца после остановки работ они были возобновлены, но продвижение их готовности оставалось на прежнем довоенном уровне.

Так, за время с 1 февраля по 1 июля 1904 г. готовность "Славы" в % (в скобках сведения по "Князю Суворову") составляла: палубной брони с 95 до 97 (100), бортовой 40-45 (80-100), башенной (без движения на уровне 50% с 1 января по 1 мая 1905 г.) 50-52 (80-100), мачт и вооружения 56-65 (73-90), рулевого устройства 31-39 (92-96), водоотливной системы 31-32 (52-95), проводов электроэнергии и динамо-машин 2 (73-92), сетевого заграждения 25-37 (25-85), сигнализации и передачи приказаний 31 (42- 95), котлов 42-48 (75-95), главных машин с холодильниками 41-52 (72-95), башенных и других установок 41-48 (40- 90), подачи и погребов 41-47 (52-95), ПУАО 1-20 (32-90), вентиляции 2-35 (47-97), оборудования жилых помещений 10-72 (72-96). Видно было, что Балтийский завод, всемерно используя принцип серийности, не оставлял "Славу" заброшенной и настойчиво продвигал ее готовность. Но бюрократия продолжала упорно закрывать глаза на существование "Славы". Хуже того, ее пытались даже разукомплектовать, не считаясь, конечно, с мнением завода. Очень удобным казалось выручить сумевший сам себя затопить в Кронштадте "Орел" и взамен основательно подмоченных двигателей четырех динамо-машин установить двигатели, снятые со "Славы". В июле нашли нужным снять со "Славы" грузовую стрелу для замены поврежденной левой кормовой на "Князе Суворове".

Приняла участие "Слава" в другой экстренной работе – переделке с началом войны построенного Новым Адмиралтейством угольно-войскового транспорта "Камчатка" в транспорт-мастерскую для похода со 2-й эскадрой. Ради экономии постройку транспорта вместо Николаевского судостроительного завода (переговоры велись с 1899 г.) поручили в 1901 г. C-Петербургскому Новому Адмиралтейству и тем создали еще одно препятствие для ускоренного сооружения броненосцев – наспех собранный комплект станков, не считаясь с технологическим циклом, втискивали в малоподходящее помещение, вдали от грузовых люков. Эта работа также отвлекала от "Славы". На "Камчатку" и передали изготовленную для "Славы" пародинамомашину в 640 ампер.

В то же время на "Славе" успевали вводить в электрооборудование новшества, которые было поздно применять на предшествовавших кораблях. Так в июне-августе для 5-тонных лебедок вместо ранее предусматривавшихся горизонтальных контроллеров установили более удобные и надежные вертикальные. Заготовленные ранее горизонтальные остались без употребления, и их по предложению Балтийского завода 3 августа 1904 г. Главный инспектор минного дела согласился передать в качестве запасных на "Император Александр III" и "Князь Суворов". Но все эти частности оставляли в неприкосновенности "табу" на экстренные работы для "Славы".

Свои странности происходили и с фактически главным кораблем серии – броненосцем "Император Александр III". Броненосец возглавил список 2-й эскадры, объявленный 10 мая в извещении ГМШ и в приказе по морскому ведомству № 116 от 7 июня 1904 г. Окончательно этот состав определился только 24 апреля, когда по приказанию Управляющего список, составленный 7 февраля (четыре броненосца серии, "Сисой Великий" и крейсер "Олег"), был дополнен броненосцем "Наварин", крейсером "Адмирал Нахимов" (их исключали из состава Учебно-артиллерийского отряда, заменив крейсером "Владимир Мономах" и броненосцем "Адмирал Лазарев") и 8 миноносцами. Свое трудное формирование эскадра начала первым циркуляром штаба от 6 мая 1904 г. и первым приказом Командующего от 12 мая 1904 г. Уже тогда в нем отражались оригинальные взгляды Командующего, который считал нормальным воспитательным приемом терроризировать матросов круговой порукой, запретив увольнять команду корабля на берег, пока не явятся все опоздавшие (циркуляр штаба № 203). Творческий и боевой опыт Порт-Артурской эскадры он считал несущественным. Приказом № 5 от 8 июля была, в частности, объявлена к руководству "Организация артиллерийской службы на судах 2-й эскадры флота Тихого океана", чем фактически перечеркивались соответствующие документы 1-й эскадры.

Уже в походе адмирал в одном из приказов не постеснялся обвинить 1-ю эскадру в том, что она "проспала" лучшие свои корабли, хотя в неготовности ее к японскому нападению в огромной степени повинен был он сам. Полным забвением на эскадре З.П. Рожественского накопленного в Порт-Артуре опыта минной безопасности и траления в море был несказанно изумлен В.И. Семенов. Не видел командующий эскадрой и необходимости применить принятую в Тихом океане еще до войны маскировочную окраску. Забыт был и весьма показательный приказ С.О. Макарова № 3 от 29 февраля 1904 г., разъясняющий, что "для военных целей хорошая окраска наружного борта вредна", что чем хуже окрашено судно, тем для военных целей лучше". Этот принцип был выдержан при окраске соединенных эскадр 1895 г. в Чифу, где С.О. Макаров командовал эскадрой Средиземного моря, а З.П. Рожественский – еще в январе входившим в состав эскадры крейсером "Владимир Мономах".

Но З.П. Рожественский особой пользы в маскировочном окрашивании кораблей не признавал, а однажды на очередной запрос о цвете окраски, сделанный в 1903 г. С.О. Макаровым, отозвался раздраженной резолюцией: "но можно красить в шаровый, и в белый, и не стоит вопрос переписки". А потому и необходимости окрасить свои корабли в цвет, принятый в Тихом океане, адмирал не видел. Поэтому, надо понимать, и вошедший в состав 2-й эскадры "Император Александр III" он приказал окрасить из белого (довоенного, по заведенному положению) цвета в традиционный черный цвет внутреннего Балтийского плавания.

Как явствовало из обращения С.К. Ратника в ГУКиС от 18 июня 1904 г., Балтийский завод "уже много раз" производил окраску броненосца в счет сметной стоимости работ. Теперь пришлось окрашивать корабль из белого цвета в черный. Но командир броненосца эту окраску признавал только предварительной и требовал повторить ее еще два раза. "Медяшка", надраиваемая до сияния "бычьего глаза", "драма", вызываемая всякой даже чуть-чуть недотянутой снастью, безукоризненно щегольская окраска, подновляемая при малейших заметном пятне, неровности или царапине – всю эту марсофлотскую культуру, воспитанную десятилетиями плаваний на кораблях гвардейского экипажа (от яхты "Стрела" в 1894 г. до крейсера "Адмирал Нахимов" в 1902-1903 гг.), Н.М. Бухвостов без колебаний начал внедрять и на вверенном ему броненосце.

Бесполезен оказался и опыт маскировочного окрашивания (вместе со всей эскадрой 1895 г. в Чифу) крейсера "Рывда", на котором Н.М. Бухвостов в 1894-1897гг. был старшим офицером. Не мог же он не помнить собственного участия в предоставленном тогда каждому кораблю выборе наиболее эффективного цвета окраски. Тогда, в частности, как после войны писал граф А.П. Капнист (1871-1918), едва ли не лучшим и самым дешевым цветом оказался цвет, получившийся на канонерской лодке "Отважный". На ней прежний черный борт покрыли легким слоем жидких белил. "Даже с расстояния 2-3 каб., – писал А.П. Капнист, – корабль этот скрывался во мраке ночи, сверх того, борт его не блестел под лучами прожекторов, что, насколько я помню, было с "Владимиром Мономахом"". Сам же "Мономах" под командованием З.П. Рожественского был окрашен также в удачный "серо-зеленый цвет под мокрую парусину". Не увлекла их и идея камуфляжной окраски, высказанная в приказе С.О. Макарова (о полезности "плохой окраски") и уже в явном виде сформулированная свидетелем сборов 2-й эскадры вице-адмиралом К.П. Кузьмичем. Только в 1903 г. вернувшийся из Порта-Артура младший флагман 1-й эскадры, он в послевоенных ответах на вопросы ГМШ в 1906 г. замечал, что "нет необходимости заботиться о безукоризненном однообразном цвете, так как присутствие пятен затрудняет неприятелем нахождение ватерлинии".

Но никто не нашел нужным поинтересоваться во время войны мнением вчерашнего тихоокеанца. Все были "сами с усами". И оба прежние командира победной экспедиции 1895 г. свой удачный боевой опыт и своего наставника С.О. Макарова вспоминать не захотели. Оба оказались в плену того неподдающегося объяснению "затмения", которое, по словам Н.О. Эссена, владело в Порт- Артуре новоиспеченным адмиралом Р.Н. Виреном. История многих стран отмечена подобными затмениями, при которых люди, наделенные властью, оказывались неспособными выполнить возложенные на них обязанности. Но только в самодержавной России этих затмений происходило несравненно больше.