Малахольный экстрасенс - Анатолий Федорович Дроздов

Найдет самый четкий отпечаток и зальет гипсом. Железобетонная улика. Литовца мне сам Бог прислал. Увезет к себе кроссы – и хрен его найдешь. Только уступить дешево нельзя – заподозрит неладное. К импортным вещам здесь отношение трепетное.

Сторговались возле самой Комаровки. Я получил завернутый в оберточную бумагу увесистый шмат сала и растоптанные рабочие ботинки – не в носках же домой идти. Ботинки относились к категории «говнодавы», причем означенную субстанцию топтали лет десять минимум. В отместку я стребовал с литовца пятачок на метро.

Дверь мне открыла недовольная Вика.

– Ты где был? – набросилась с порога. – Что это за ботинки? Где кроссовки?

– Махнул, не глядя, – объяснил, вручая ей тяжелый пакет. – Это сало эксклюзивного литовского засола. С травами. Отнеси на кухню, а я в душ. Весь продрог!

Скинув говнодавы, я отправился в ванную. Там, стоя под горячими струями, еще раз прокрутил в голове случившееся. Правильно ли я поступил? Может, стоило оставить уголовников в живых? А они бы прочухались и вернулись, да еще действовали бы жестче. Да еще могли похитить не меня, а беременную Вику. Следовало сдать их милиции? Ага! Я же им обрезом угрожал, и они о том рассказали бы. Да еще заявили бы, что оружие не их. Дескать, завернули в кустики, а тут тип с обрезом. Издевался, приказал водку пить. Зэки и не такое сочинят. Мои показания против их троих… Не хочу сидеть в СИЗО. Нет уж! Замочил – и правильно сделал.

В прошлой жизни мне не довелось убивать людей – обошла чаша сия. Здесь же начал. Сожалею ли о том? Да нисколько! Может, зачерствел, насмотревшись на страдания пациентов, может, от того, что убитые не заслуживали сочувствия. Вот только на душе гадостно. Будто раздавил прямо на себе насосавшихся клопов, и от них брызнуло кровью… Я даже взял мочалку и растер тело, хотя никакой крови на нем, конечно, не имелось.

Зайдя в кухню, застал удивительную картину. На столе лежал располовиненный шмат сала, Вика сидела на табурете и держала в руках толстый розовый ломоть, от которого откусывала, словно от дольки арбуза.

– Вкушно! – сказала в ответ на мой изумленный взгляд. – Как догадался, что мне хочется?

– Сердце подсказало, – ответил я и чмокнул ее в макушку. – Кушай, милая, сала много. Пять килограммов.

– Где взял? Ты же бегать вышел? – не отстала любимая. Вот же любопытная!

– Домой бежал, «Жигули» рядом остановились, – начал сочинять я. – Водитель попросил дорогу показать – в первый раз в Минске. Зацепились языками. Выяснилось, что литовец. Рассказал, что везет сало на Комаровку. Предложил попробовать, а оно во рту тает. Я не устоял. Денег не было, поменял на кроссы.

– Мог бы забежать за кошельком, – осудила Вика.

– Далеко было. Я по набережной бегал, выскочил на Горького[82], там литовца и поймал. Ну, а он спешил. Не жалей! Новые куплю. Есть хочу!

Я прошел к холодильнику и достал из него трехлитровую банку с маринованными огурцами и полулитровую с медом. Тещины гостинцы. Огурцы, к слову, она маринует бесподобно. Я разрезал один вдоль и намазал половинки медом.

– Что ты делаешь? – удивилась Вика.

– Закусон.

– Ты, что, пить будешь? Утром?

– Так сегодня выходной, а я весь продрог. Профилактика простуды.

Я достал из холодильника бутылку «Посольской», свернул пробку и налил себе рюмку. Потянулся к огурцам – оппа! А одной половинки уже нет – Вика дожевывает остатки.

– Вкушно! – смутилась, поймав мой взгляд.

– Ешь! – махнул я рукой и опрокинул водку в рот. Зажевал маринованным огурцом с медом. Хорошо пошло. Так закусывать научился в прошлой жизни. Сочетание соленого и сладкого, да еще под самогон… Я отрезал ломоть сала, бросил в рот. Не соврал литовец – во рту тает. Можно и без хлеба есть, но я все же отчекрыжил себе горбушку. Прожевав, почувствовал, как спадает державшее меня в тисках напряжение. Вика, уловив момент, перебралась мне на колени.

– Может, ты меня обманываешь? – спросила, ткнув в грудь пальчиком. – Не было никакого литовца, а ты бегал к другой?

– Ну, а сало где взял? – хмыкнул я. – И кроссовки почему сменял?

– Ну… – задумалась она и, не найдя ответа, рассмеялась. Обняла за шею и прижалась щекой к щеке. – Я тебя так люблю!

– И я тебя, – ответил, гладя ее по спинке.

Внутренним зрением скользнул ей в живот и рассмотрел там крохотный комочек. А растет малыш! Уже пальчики на ручках-ножках появились. Скоро и толкаться начнет.

И вот тут меня, наконец, окончательно отпустило…

Конец первой книги. Благодарю своих давних бета-ридеров: Владислава Стрелкова, Вячеслава Котова и Михаила Бартоша за помощь в работе над романом. Ваши правки и советы сделали его лучше.

Примечания

1

Цены даны в белорусских рублях. Примерно 200 российских.

2

Куфар – популярная в Беларуси интернет-площадка бесплатных объявлений.

3

Белорусский народный фронт – в то время общественная организация националистического толка.

4

КПБ – коммунистическая партия Белоруссии.

5

Джеймс Хедли Чейз, автор криминальных романов. В начале 90-х издавался в СССР и на постсоветском пространстве миллионными тиражами.

6

Психиатрическая клиника в Минске, ныне Республиканский научно-практический центр. Прежде располагалась в деревне Новинки под Минском, откуда и пошло название. Сейчас в черте города.

7

Детский церебральный паралич.

8

ХЗ – хрен знает. Первое слово – синоним матерного.

9

Пародия на рекламу известного в Минске оператора такси «7788».

10

Популярная в СССР марка электробритвы. Аналог немецкого «брауна».

11

То есть потеряли речь. Распространенное в Беларуси выражение.

12

ВАЗ 2107.

13

Треба – молитва по требованию. Крещение, венчание, освящение дома и т. п.

14

Реальный факт. Счета в сберкассах СССР не считались общим имуществом супругов.

15

Рубашка, ботинки. Искаженное с английского.

16

Серебрянка – микрорайон в Минске.

17

«Колдунами» в Беларуси называют фаршированные мясом картофельные оладьи.

18

Герой цитирует популярную в то время фразу из фильма «Кавказская пленница».

19

Цитата из советского фильма «Приключения Шерлока Холмса и доктора Ватсона», популярного в то время.

20

Цитата