Карающая длань - Елена Амеличева

я не нашла в себе сил на сочувствие к нему. Что ж, он ни разу не пожалел меня, так что мы квиты!

Мне вспомнился Глеб с кинжалом в сердце. Я прижимала брата к себе, вливала в его безжизненное тело кровь, всматривалась в его пустой взгляд, уже подернутый белесой пленкой, и не хотела пускать в сознание мысль о том, что он умер – от моей руки, и ничего уже не изменить. Глаза заволокло слезами. Я выжала из машины максимум, резко выкрутила руль вправо, и когда автомобиль нырнул в темноту, вдарила по тормозам.

Одновременно отстегнув ремень безопасности на Павле.

Меня ударило грудью о руль, а мужчина вылетел через лобовое стекло. Восстановив дыхание, я вышла из  BMW и подошла к Охотнику, который корчился от боли на земле. С залитого кровью лица на меня смотрели глаза, полные ужаса.

– Не н-на…до! – прохрипел он, пытаясь отползти.

– Вы можете смотреть в мое лицо? После всего, что сотворили? – мисс Хайд опустилась на колени рядом с ним.

– Умоляю!

– Поздно умолять. Я ведь предупреждала вас, Павел. Обещала, что в следующий раз напою кровью, помните? А я всегда держу слово! – зубы рванули запястье, и горячая кровь заструилась по коже. Крупные капли упали на лицо Охотника. Он взревел, пытаясь увернуться, словно это была кислота, а не кровь. Я молча придавила его к земле, уперевшись коленом в грудь, и зафиксировала голову, сжав свободной рукой горло.

Когда я отпустила его, Павел начал плеваться, изгибаясь всем телом, как охваченная огнем гусеница. Рыча, он встал на колени, сунул два пальца в рот и долго давил себе на корень языка, пытаясь вызвать рвоту, чтобы исторгнуть ненавистную кровь Ангела из организма. Тело содрогалось в конвульсиях, но она осталась внутри.

– Теперь вы поймете, сколь ужасно все содеянное вами. Это будет вашим наказанием! – тихо сказала я, встав на ноги.

Мужчина застонал и покачнувшись, упал на спину. Взгляд устремился в мою душу. Мисс Хайд утонула в его глазах и выпала из реальности. Ноги вновь ступали по крошеву из мебели, стекла и бетона, в которое превратилась гостиная в тот день, когда мужчина с внешностью Глеба пытался убить детей в моем чреве. В тот день, когда вся жизнь разлетелась на куски.

Это был тот самый момент, когда я ударила Глеба Крыльями и отключилась. Да, вот он – сидит у стены, о которую его с силой ударило, мотает головой, пытаясь придти в себя. И он живой! Кинжал, выпавший из руки, лежит в паре метров от него. Как же так? Что происходит?

Эта мысль проскользнула в сознании, но спустя мгновение все отошло на задний план, потому что я увидела его. К Глебу медленно подходил блондин с кудряшками и челюстями Щелкунчика. Архангел Михаил. Под его ногами хрустели осколки моей жизни.

Подняв кинжал, он присел на корточки перед Глебом.

– У нее… Крылья! – потрясенно глядя на него, прошептал брат. – Как же так?

– Это уже не твоя проблема.

– Но… – Глеб дернулся. – Зачем? – глаза широко открылись, и он с изумлением посмотрел на кинжал, который воткнул в его сердце Архангел Михаил. – Как же так?..

– Ты же хотел убить ее? – блондин усмехнулся. – Считай, что достиг цели.

Мерзавец поднялся и равнодушно смотрел, как тело Глеба сотрясает агония. Когда брат затих, уронив голову на грудь, и обмяк, Архангел ушел.

Я провалилась обратно в свою реальность и обнаружила, что лежу на руках у Горана, который сидит на земле.

– Любимая, как ты? – он с тревогой вгляделся в мое лицо.

– Хорошо. Теперь в душе на одну рану меньше.

– Что это значит, родная?

– Не я убила Глеба, Горан. – По лицу потекли слезы. – Это сделал Архангел Михаил.

– О, Господи! – пораженно выдохнул хорват.

– И он за это ответит! – я встала на ноги. Павел и Бера лежали на земле в свете фар.

– Что с ними делать? – спросил Нико, подойдя к нам.

– Ничего. – Мисс Хайд равнодушно пожала плечами. – Едем домой. – Я села на заднее сидение и поуютнее устроилась в стальном кольце рук любимого. Но расслабляться было рано. Кошмар двигался по нарастающей.

Глава 2 Дьявольский вечер Часть 7

Это стало понятно, когда я проснулась рано утром, выплыв из цепких склизких щупалец кошмара, в котором ходила среди развалин сгоревшего особняка в Иерусалиме, видя, как изгибаются в мучительной агонии обгоревшие тела моих детей и Горана. Адская боль переплавляла свет в их душах в вязкую тьму, превращая ангелов в демонов. Навсегда.

– Боже! – прошептала я, рывком сев на кровати.

– Что случилось, родная? – проснувшийся муж обнял меня.

– Пока сама не понимаю. Это был сон, но у меня ощущение, будто так и не проснулась.

Ноющая боль продолжала растекаться по солнечному сплетению, терзая предчувствием, что грядет что-то… сказала бы плохое, но это даже близко не соответствовало бы тому масштабу тревоги, которое сжигало душу. Вибриссы набатом выбивали ужас в сердце, который не дал мне усидеть на месте, заставил встать с постели и выйти на балкон.

Небо без единого облачка было умиротворяюще прекрасным, но это настолько резко контрастировало с бурей внутри, что я помотала головой. Ощущение, будто все еще сплю. Резкая боль скрутила живот. Что за…? Мисс Хайд в смятении сжала перила. Непонятное ощущение толкнуло в солнечное сплетение, выбив из груди весь воздух. Вглядевшись в покрытые зеленью холмы на горизонте, я отказалась от человеческих чувств и полностью доверилась тому, что росло и крепло во мне.

Рука взлетела вверх еще до того, как пришло осознание, зачем. Ладонь резко толкнула упругий воздух перед собой, словно отодвигая в сторону пухлое облако. Сверкающая золотистая пыль тонкой вуалью сорвалась с пальцев и быстро понеслась вперед.

– Саяна, что происходит? – спросил Горан, встав рядом.

– Смотри. – Я указала ему на небольшую точку, которая стремительно приближалась к нам.

– Господь всемогущий, это же!.. – потрясенно прорычал мужчина, побелев.

Да. Боеголовка. Настоящая. Способная в хлам разнести этот дом, спалить все в ревущем огне – в том числе и нашу семью.

– Они хотели сжечь нас с тобой и малышей. – Прошептала я, наблюдая, как черный «тубус» влетает в золотистое свечение и вязнет в нем, словно оса в меду.