Лучший год в истории кино. Как 1999-й изменил все - Брайан Рафтери

Книга Паланика впечатлила Улса, который пять лет проработал барменом, пока не продал свой первый сценарий. «Я знал, каково это – работать на хреновой работе, – говорит он. – Это влияло на мое самоощущение как мужчины. Когда я прочитал „Бойцовский клуб“, моя челюсть не поднималась с пола еще две недели. Но я крепился, мол, все равно будет здорово писать по этой книге сценарий, пусть он никогда и не пойдет в дело».

После «военного совета» с Финчером и Беллом Улс начал работу над сценарием «Бойцовского клуба». «В книге миллион прекрасных находок, но все в сценарий не запихнешь», – говорит Улс. Одним из главных нововведений стал финал, в котором Тайлер Дерден и его анонимные последователи – также известные как «обезьянки-астронавты» – уничтожают кредитные компании ради, как говорит Тайлер, «экономического равновесия». Концовка родилась в разговорах Улса и Белла – последний тогда был на мели и жил на кредиты. Он видел, как в девяностые высоко взлетели кредитные задолженности по всему миру, отчасти в связи с глобальной дерегуляцией. В то же время в середине девяностых Верховный суд США вынес решение, позволяющее кредитным компаниям устанавливать рекордно высокую комиссию за просрочку платежей. К концу десятилетия миллионы людей по уши залезли в долги. «Я задумался: а что будет, если взорвать кредитные компании, и на следующий день все проснутся без каких-либо долгов по счетам? – вспоминает Белл. – Нужно было что-то такое, из-за чего аудитория с воодушевлением встретит разрушение мира».

Еще им нужна была кинозвезда, способная провернуть такое разрушение с шиком, – Брэд Питт. Актер стал одной из немногих новых звезд девяностых, воплотив на экране эмо-кровопийцу в «Интервью с вампиром», дергающего глазом психопата в «12 обезьян» и копа-новичка в финчеровском «Семь». Однажды летним вечером 1997-го Питт возвращался в свою квартиру в Нью-Йорке после дня на съемках сомнамбулической драмы «Знакомьтесь, Джо Блэк», и Финчер встретил его со сценарием «Бойцовского клуба» в руках. Актер был уставшим, но режиссер пообещал, что это чтение стоит бессонной ночи.

33-летний Питт был невообразимо сложенным и крутым до жути – в самый раз, чтобы изобразить грубое обаяние Тайлера Дердена, который соблазняет рассказчика – как минимум, в философском смысле – сентенциями вроде «вещи, которыми владеешь, в итоге овладевают тобой». В первую же их вечернюю встречу Тайлер убеждает рассказчика сделать ему одолжение – «я хочу, чтобы ты ударил меня изо всех сил», – и это перерастает в рукопашную на парковке за баром, которая их сближает. Тайлер – это ницшеанский сверхчеловек, только каким-то образом еще более сверх: он водит краденый кабриолет, эпично трахается с демонстративно суицидальной курильщицей по имени Марла и умудряется носить очки с красными линзами так, что они выглядят круто.

И хотя Питт уже давно был человеком с обложек и встречался со звездой «Друзей» Дженнифер Энистон, которая лично обрила Питту голову для роли в «Бойцовском клубе», он мог понять ощущение экзистенциальной неуверенности, присущей фильму. «Я из тех, у кого есть все, – говорил он в то время. – Но когда у тебя есть все, ты остаешься наедине с самим собой. Я говорил это раньше, скажу и сейчас: из-за этого сон твой не станет крепче, а пробуждение – приятней».

Финчер не мог найти подходящего актера на роль рассказчика, впечатлительного стихийного анархиста, пока не посмотрел «Народ против Ларри Флинта» (1996) – байопик порномагната, в котором Эдвард Нортон сыграл роль простодушного адвоката. «Я смотрел, как он произносит речь перед Верховным судом, и понял: он мне и нужен, – говорит Финчер. – Потому что для этого персонажа словесный понос будет в самый раз». Также он оценил необычайную податливость актера. «По сути, Эдвард – будто чистый лист, – говорил в те годы Финчер. – Его непроницаемость позволяет создать отличный образ обывателя».

Нортон, которому было под тридцать, окончил Йель, играл в театре и получил номинацию на «Оскар» за дебютную роль в кино – убийцы, притворяющегося простаком, в фильме «Первобытный страх». «Мне выпал шанс сразу ринуться с места в карьер, – говорит актер. – Не пришлось хвататься за первые попавшиеся роли. Я имел возможность выбирать, и после „Первобытного страха“ было много коммерческих предложений, но ни одно меня не привлекало». Вместо этого он предпочел сыграть в целом ряде отчаянно непохожих друг на друга фильмов, включая мюзикл Вуди Аллена «Все говорят, что я люблю тебя», лихой семидесятнический нуар про картежников «Шулера» и пронзительную драму о неонацистах «Американская история Х».

Нортон прочел «Бойцовский клуб» в один присест. Как и Финчеру, книга напомнила ему «Выпускника», только адаптированного для конца XX века. «Книга целила в то, что многие из нас начинали ощущать, – говорит Нортон. – Там очень язвительно и смешно было описаны злоключения поколений X и Y, все наши опасения насчет того, куда катится мир и во что нас вовлекают». По словам Нортона, когда он впервые говорил с Финчером о «Бойцовском клубе», то спросил: «Ты же задумываешь снять это как комедию, так?» Он ответил: «Ну да, в этом и суть».

Несколько недель подряд Нортон, Питт и Финчер встречались с Эндрю Кевином Уокером, который написал «Семь» и правил сценарий Улса: «Он сколотил этот потрясающий стул, а я пришел и немного отшлифовал края да еще приладил на ножки эти штуки, защищающие пол», – говорит Уокер. Они тусовались в доме Питта или в офисе через дорогу от знаменитого в Голливуде китайского кинотеатра Граумана, попивая Mountain Dew, играя в мини-баскетбол и часами обсуждая многочисленные мишени фильма – маскулинность, потребительство, раздражение авторитетом старших. «Мы сидели и раздумывали, к чему бы нам еще прикопаться», – говорит Нортон, который был особенно возмущен недавним перевыпуском модели «Фольксваген Жук»: легенду времен хиппи рекламировали с прицелом на молодых водителей. «Нам хотели просто перепродать подлинный опыт молодых бэби-бумеров – даже не предлагали нам свой собственный, – говорит он, смеясь. – Хотели, чтобы мы покупали артефакт из шестидесятых с ебучей фигуркой цветочка на приборной доске. И еще удивлялись, с чего это мы такие циничные». И пока они намечали себе цели и работали над сценарием, актеры вместе с создателями, по словам Питта, «разбирали каждую строчку так, будто это Шекспир». «С таким материалом очень сложно справиться, – говорил актер. – Как изобразить то, чего ты раньше никогда не видел?»

По ходу обсуждений все четверо придумывали все новые дополнения к длинному списку речей, который они называли «мэметовским трепом» – по словам Уокера, «в стремлении к величию Дэвида Мэмета». «Это были фразы типа „ты – не содержимое твоего кошелька“». Некоторые их диалоги нашли отражение в длинной антимотивационной речи Тайлера, которую он произносит перед рассказчиком уже в начале. «В