Оттенки порочности - Джанин Фрост

также, как и тебе было все равно, что я должна была сделать, чтобы удовлетворить смертную потребность в любви, поддержке и товариществе, в которых ты отказывал мне большую часть пяти тысяч лет. Если ты этого не сделаешь, ты решил оставить свой долг неоплаченным. Какой бы большой шишкой ты ни был в этом плане существования, в моем мире это делает тебя никем иным, как еще одним никчемным, бегущим от алиментов папашей.

Когда я закончила, глаза Смотрителя полыхали, пока мне не пришлось отвести взгляд или рискнуть быть ослепленной ими. Я ждала, ожидая, что произойдет что-то ужасное. Дагон выскочил из лодки Смотрителя, не уж то, но это то, что произошло.

Смотритель поймал его через несколько шагов. Затем он схватил Дагона за его длинные блондинистые волосы и положил руку на грудь Дагона, говоря на языке, который я никогда раньше не слышала.

— Что ты делаешь? — Прошипел Дагон, избавляя меня от неприятностей.

Смотритель не ответил. Множество огоньков начали показываться сквозь рванные остатки одежды Дагона. Я затаила дыхание.

Пожалуйста, пусть это будет то, что я думаю. Пожалуйста…

Дагон начал кричать. Звуки превратились в пронзительные визги. Затем он снова попытался бежать. Смотритель поднял его за волосы, пока его ноги не начали размахиваться в воздухе. Все это время, эти огоньки передвигались вверх по телу Дагона. Когда они достигли горла Дагона, они разгорелись, пока его кожа не напомнила абажур, наброшенный на прожектор.

— Что происходит? — Мне пришлось кричать, чтобы меня услышали.

— Души проедают свой путь из него, — ответил мой отец своим нормальным, бесстрастным голосом. — Чем больше его сущности они пожирают, тем быстрее они смогут освободиться.

Пожирают его сущность? Это прозвучало зловеще, но я побеспокоюсь о последствиях позже. Надежда росла, когда я наблюдала как эти огоньки ползли все выше. Затем, как залп фейерверков, они вырвались из открытого, кричащего рта Дагона.

Их было так много! Я насчитала тринадцать или четырнадцать, прежде чем они исчезли из поля зрения. Я обернулась, оглядываясь на тело Яна, но я все еще не видела его. Я видела только темную реку, протекающую вокруг меня. Мой отец уронил Дагона. Он упал почти так же, как и тогда, когда я выколола ему глаза, но он не был мертв. Его закрытые глаза теперь такими целыми, как и мои. Оба глаза.

— Готово, — сказал Смотритель ровным тоном. — Твои условия возмещения были выполнены.

Я пристально смотрела на него, когда приближалась. Затем я сделала то, на что я думала, у меня не хватит смелости— или желания— сделать. Я обняла его.

— Спасибо.

Мне было бы менее больно, если бы я обняла трансформатор электростанции, стреляющий электричеством из каждого провода, но я не отпускала, даже когда его руки остались свободными, и он не обнял меня в ответ. Хотя что-то потекло по мне, преодолев даже боль. Ощущение, похожее на потустороннею ласку.

Затем он прекратилась, когда он вышел из моих объятий.

— Времени мало. Я должен рассказать тебе о последствиях этого.

— Чем бы это ни было, я разберусь с ними, — пообещала я.

— Да, ты разберешься, — сказал он мрачно. — Пока Дагон должен быть возвращен в твой мир, а не наказан в моем.

Смотритель вытянул руку. Дагона внезапно засосало, будто гигантский вихрь раскрылся и поглотил его. Я все еще таращилась после этого, когда Смотритель продолжил говорить.

— Дагон будет ослаблен тем, что вырвали из него спасающиеся души. Я также лишил его способности телепортироваться, и я гарантирую, что он не сможет приблизиться к твоему спутнику без парализующей боли. Таким образом, он не сможет отомстить тебе, убив его. Но со временем Дагон восстановит свои силы. Когда он это сделает, он придет за тобой.

О, да. Он видел мое воровство силы у него дважды: в первый раз, когда ему было запрещено искать поклонения у людей; затем, когда потерял лишние души, которые накопил, чтобы предотвратить собственную смерть. Он не успокоится, пока я не умру, сколько бы времени это ни заняло.

Пусть он придет. Я также не собиралась отступать от своей клятвы убить его. Я только надеялась, что те, кому я пообещала правосудия, смогут простить меня за то, что задержала его ненамного. Впрочем, они из всех людей должны понять. Если бы они могли спасти любимого человека от Дагона, я не сомневаюсь, они сделали бы это.

— Некоторые из освобожденных душ очень темные, — продолжил Смотритель. — Самые старые из них будут регенерироваться медленнее остальных, так как их тела долгое время были пылью, но, когда они это сделают… сила, которую они поглотили от сущности Дагона, сделает их грозными. Ты должна выследить злых, чтобы ограничить хаос, который они посеют, поскольку именно твое требование заставило их освободиться.

Я кивнула.

— Охота на тех, кто использует свои способности, чтобы вредить другим, это то, чем я занимаюсь. Я не подведу. — Боги, пожалуйста, позвольте мне не подвести, так как я несу за это ответственность…

Я приняла его малейший уклон вправо как ответный кивок.

— С этой целью я удалил все их воспоминания, связанные с Дагоном и их временем, проведенным в ловушке внутри него. Это ограничит их знание о новых способностях. Также это избавит их от бытия… — он сделал паузу, словно подбирая слово. — Сломленности от того, что они испытали в своем заключении, — закончил он.

Я поймала себя прежде, чем сказать что-то едкое. Итак, он понял концепцию экстремальной психической и эмоциональной травмы. Вероятно, он удалил эти воспоминания только для того, чтобы ограничить опасность людей, поскольку психотический, могущественный злой человек был большей угрозой, чем нормальный, могущественный злой человек. Но какова бы не были его мотивация, это означало меньше страданий для Яна и всех остальных… подождите. Он удалил все воспоминания, связанные с Дагоном? Всех их?

— Будет, ах, будет ли Ян помнить что-нибудь об этих последних нескольких неделях, если все это произошло в прямой связи с его сделкой с Дагоном?

Мой отец уставился на меня, не моргая.

— Нет. Он не будет.

Глава 45

Боль пронзила меня, такая же внезапная и свирепая, как атака призраков. Я заставила себя кивнуть. Притвориться, что мой отец не просто вырвал мое сердце и не вытер им борт своей лодки этим. Ян был жив. Ничто другое не имело значения, даже тот факт, что его единственные воспоминания обо мне будут как о поклоняющейся закону суке, которая, как он думал, помогла убить ребенка его друга.

Это было к лучшему, сказала я себе. Дагон откроет на меня охоту, а также многие