Освещенные шрамами - Иви Марсо

в лесу в Виль-Кеви: заклинание очищения, которое нужно использовать, когда нет противоядия от яда.

— Вот оно — прошептала она вслух, поглаживая лицо Рангара, который продолжал дрожать. — Ты научил меня заклинанию. Я могу это сделать.

Она поднялась на ноги и начала расхаживать, пытаясь продумать как все сделать. Может ли заклинание подействовать на другого человека? Как объяснили ей Рангар и Вал, заклинание должно было быть использовано отравленным человеком… но что если заклинание произнесет другой?

Она закусила губу, бросив взгляд в сторону кладовых магов в дальнем конце коридора. Где-то там должно быть противоядие от белены, но Брин понятия не имела, как оно выглядит, да и ученики куда-то пропали.

Так что магический знак был единственным выбором.

Она оттянула рукав, чтобы рассмотреть шрам на запястье. Это был простой крест из двух линий, одна из которых слегка загибалась к концу. Она попыталась вспомнить слова заклинания. En vit? En vineo?

— En videl! — выдохнула она.

Она пыталась успокоить дрожащую руку, чтобы провести символ в воздухе над Рангаром. Когда маг Марна накладывала на нее заклинание, она направляла руку в сторону Брин и не сводила с нее глаз, и сейчас Брин делала то же самое с Рангаром.

Произнеся заклинание и сделав жест рукой, она ждала, напряженно шагая, не сводя глаз с Рангара. Она все еще не знала, действует ли заклинание очищения только на того, кто его произносит, или может подействовать и на другого человека.

В лесу братья не объясняли подробно. Вся эта история с обучением ее заклинанию казалась одной из шуток Вала, просто чтобы ее поддразнить. Но теперь от этого зависела жизнь Рангара.

Тело Рангара медленно перестало вздрагивать, но он не открыл глаза. Его губы оставались черными.

— Святые! Рангар, очнись! Я не знаю, что еще делать! — Брин упала на колени рядом с ним, схватив его за рубашку.

Он внезапно начал кашлять.

Брин ахнула. Почувствовала, что ее тело задрожало от облегчения. Она закричала и прижала руки к его груди, растирая ее, пытаясь ослабить то, что было в его легких, и заставить кровь двигаться.

— Рангар! Очнись!

Она слегка похлопала его по щекам, пытаясь разбудить.

Он застонал, снова закашлявшись. Темные вены его лице странно пульсировали, а затем Рангар перевернулся на бок, отхаркивая на пол черную, вонючую жидкость. Он снова перекатился на спину и медленно моргнул, открывая глаза.

Его глаза налились кровью. Губы все еще были в черных пятнах, хотя цвет возвращался к его лицу.

Брин расплакалась. Заклинание сработало!

Она обняла его за шею, всхлипывая в его плечо, пока он продолжал очищать свой желудок от яда. Наконец, он вытер рот рукавом и отодвинулся, чтобы сесть и прислониться к стене коридора, тяжело дыша.

— Брин? — прохрипел он.

— Рангар, — простонала она между всхлипами. — Я думала, что ты умер. Думала, что потеряла тебя! — он застонал, все еще не придя в себя после пережитой смерти, и потер грудь, как будто она болела. Брин положила руку ему на щеку. — Поговори со мной, — призвала она. — Скажи, что с тобой все в порядке.

— Ты использовала… — он облизал свои потрескавшиеся губы. — Заклинание очищения?

Она отчаянно кивнула.

— Не могу поверить, но я вспомнила слова. Не знала, сработает ли оно на тебе, но оно сработало. Я так рада.

Он закрыл глаза и глубоко вдохнул. Его лицо исказилось от боли. Через несколько мгновений Рангар пробормотал:

— Что ж, мы квиты.

Она покачала головой в замешательстве.

— Квиты? О чем ты говоришь? Послушай, это важно. Ты знаешь, кто тебя отравил? Это был Мирский шпион, посланный капитаном Карром? Один из людей барона Мармоза?

Он снова закашлялся, затем прислонился головой к стене и медленно открыл глаза. Его налитые кровью глаза встретились с ее глазами, в которых искрился какой-то секрет, который она пока не могла разгадать. Уголок его рта дернулся в намеке на болезненную улыбку. Она сморщила нос, беспокоясь за него. «Неужели яд попал в его мозг, и он бредит?»

— Что? — вздохнула она.

Он прохрипел:

— Ты не понимаешь. Теперь мы квиты, Брин. Этого ты хотела. Спасенная жизнь — это чья-то душа.

Она смотрела на него в недоумении, пытаясь понять смысл его слов. Почему он заговорил о Священных узах именно сейчас? Разобраться с тем, кто пытался убить его, было гораздо важнее в данный момент.

Затем ее охватило осознание: «Она спасла ему жизнь». Вот что он имел в виду. Теперь она была его Спасительницей, а он — ее Спасенным. Через десять лет они поменялись местами.

Они были квиты.

Ее глаза расширились, когда она начала понимать, что на самом деле произошло с ядом.

— Рангар… — она в недоумении покачала головой. — Ты… ты отравил себя?

Он ответил не сразу. Поморщился, когда пошевелился, пытаясь облегчить боль в мышцах.

— Рангар! Ответь мне! — она крепко схватила его за плечо.

— Мне пришлось, — прохрипел он.

Она моргнула, не в силах поверить в то, что он сказал. Брин прислонилась спиной к противоположной стене, нажав пальцем на висок.

— И заклинание очищения, которому ты научил меня в лесу… оно было частью плана, не так ли? Это было не совпадение, что ты отравился так скоро после того, как научил меня этому заклинанию. Ты давно это планировал.

Он слегка пожал плечами.

Она ударила руками по его груди, заставив вздрогнуть.

— Идиот! Ты мог умереть! Ты отравил себя только для того, чтобы мы поквитались за Священные узы? Мне плевать на эти узы!

— Ты знаешь, почему я это сделал, — пробормотал он, его глаза пылали. — Ты бы не вышла за меня замуж, если бы мы не поквитались.

Она села, потрясенно глядя на него. Какую колоссальную глупость он совершил. Что, если бы она не запомнила слова? Или не смогла бы сделать правильный жест рукой?

Рангар кашлянул и добавил:

— Это была идея Вала.

Брин сузила глаза.

— Не сомневаюсь. Только Валенден мог придумать такой нелепый план. А если бы ты умер? — она подняла руку, чтобы снова ударить его, но он поймал ее слабой рукой и прижал к груди.

Рангар посмотрел ей в глаза.

— Но я не умер.

Она прикусила губу, сдерживая слезы, в ужасе от того, что почти потеряла его. Из-за какого-то пустяка.

Он медленно сказал:

— Теперь я твой Спасенный, а ты — моя Спасительница. Ты сказала на горе, что не можешь выйти замуж за меня, пока связана Священными узами. Что ж, теперь мы оба связаны. Твоя душа принадлежит мне, а моя — тебе.

Она сжала руку в кулак, прижав его к груди.

— Ненавижу