Яд суккуба - Вера Кримпэлл

Выпроводив гостей, Хантер направился в спальню, где окутав сонную малышку своим теплом, принялся ждать ее пробуждения. Ему нужно было что-то, что помогло бы встряхнуть девушку.

Как же у них все неправильно складывается. Его неприятие ее сущности, эта долбанная хрень с подчинением суккуба своему первому мужчине, ее похищение, эта чертова инъекция и трое суток крышесносного секса. Он знает тысячу способов, как заставить ее стонать, но до сих пор без понятия, что она любит, какие фильмы смотрит, как предпочитает проводить свободное время. Он множество раз терял себя в ней, но ни разу не пригласил на нормальное свидание, не подарил цветы и не сделал ничего из той хрени, что принято делать среди людей, когда парню нравится девушка. Конечно, для него это бессмысленная трата времени, но это может быть важным для нее. Единственный раз, который с натяжкой можно было бы назвать свиданием они провели в парке аттракционов. Не то, чтобы ему не понравилось, но, возможно, ей необходимо что-то более романтичное. Ужин при свечах, пикник на берегу пустынного пляжа… Хантер скривился. Нет, это уже перебор…

Нужно придумать, как завоевать ее. У него есть месяц. Месяц, на протяжении которого он сможет удерживать ее по более или менее приемлемой причине. Месяц, чтобы убедить в том, что несмотря ни на что он ее мужчина и другого ей не нужно. И, видит Бог, лучше ей полюбить его и остаться рядом добровольно. О том, что будет в противном случае, Хантер предпочитал не думать, ведь он в любом случае уже не сможет отказаться от нее.

Но сначала ему необходимо привести ее в чувство и желательно до того, как он вынужден будет уехать. И именно в этом мужчина был без понятия, как преуспеть. С того момента как она проснулась, он перепробовал все, что, по его мнению, должно было бы расшевелить Энджи. Но все его действия, слова и предложения натыкались на непробиваемую стену отчужденности и односложные ответы «Да» или «Нет». Не помогла даже попытка повлиять на ее эмоции. Сейчас, готовясь к отъезду домой, Хантер готов был взвыть от бессилия, как вдруг его взгляд наткнулся на мобильный Энджи, который его люди вместе с остальными вещами девушки забрали из дома ее тети. В первые дни он буквально разрывался от звонков ее отца, пока батарея не села. Насколько Хантер знал, а уж из ее биографии ему известно немало сухих фактов, дочь с отцом видятся нечасто, но постоянно созваниваются и вообще стараются поддерживать более или менее теплые отношения. Однако, за то время, что он превратился в тень своей избранницы, мужчина понял, что она действительно любила своего отца и что тот был единственным оставшимся у нее близким человеком. Пришедшая ему в голову идея была несколько жестока, но если это поможет вернуть ее, то подобный шаг будет заранее оправдан.

Сжав в руке телефон, Хантер пошел в комнату к Эвангелине.

— Ты уже готова, радость моя? — подойдя к застывшей у окна фигурке, спросил мужчина и притянул девушку к своей груди.

— Да, — получил он ответ абсолютно безраличным и даже безжизненным голосом.

Вервольф заскрежетал зубами: как же его уже выводили из себя эти «Да» или «Нет», вкупе с ее попытками спрятать от него свой взгляд и вообще отстраниться всеми возможными способами.

— Нам пора, самолет уже готов, — подавив в себе желание выругаться и как следует встряхнуть девчонку, сказал он.

Девушка молча отстранилась и направилась к выходу из номера. В коридоре их уже ждало двое вервольфов Хантера. Двое ждало их в его машине и еще двое в машине сопровождения.

Преподанный жизнью урок Хантер выучил хорошо и более рисковать безопасностью своей Избранницы не намеревался.

В автомобиле Энджи отвернулась к окну и уставилась в него пустым взглядом. Бессильно сжимая кулаки, Хантер уговаривал себя, что подождет до дома, чтобы воплотить в жизнь свой план. Но как же это было невыносимо чувствовать рядом с собой ее тело, но понимать, что мыслями она даже близко не с ним. Что творилось в ее милой головке? Мужчина абсолютно не ощущал ее эмоций, она словно выгорала изнутри с каждым последующим часом горячки. Если бы она плакала или кричала, он затушил бы ее эмоции своим спокойствием и поддержкой, но что делать с этой убивающей пустотой, на фоне которой ощущался лишь слабый отголосок боли?

В самолете Хантер не выдержал и, выдернув девушку из ее кресла, усадил на свои колени.

Не встречая ни капли сопротивления, он начал гладить ее волосы и спину, шепча на ушко всякие глупости. И когда почувствовал, что ее отстраненность слегка отступила, едва не закричал от радости. Пригревшись в его руках, Энджи сама положила головку ему на грудь, но все равно пустота в ее чувствах была сильнее.

В Мичигане Хантер приказал отвезти их в его квартиру, а не на территорию стаи. Там показываться ему сейчас противопоказанно: по словам Руди вершители воли Совета практически поселились под их воротами и уже давно наняли бы охотника, чтобы отыскать его, да вот только не нашлось еще вервольфа, который решился бы нажить себе врага в его лице. Что касается подготовки к операции, то все необходимые распоряжения Хантер сделал еще в номере гостиницы до вылета.

Осталось всего лишь пять часов и он должен будет покинуть Энджи. Мужчина до последнего крутил в руках телефон и сомневался: стоит ли использовать отца девушки, чтобы вновь заставить ее чувствовать? Его инстинктам претила сама мысль причинить ей боль даже на мгновение, но, черт, по-другому ее не расшевелить! Он уже, казалось, перепробовал все.

Наконец, он решительно зашел в выделенную Энджи комнату, на этот раз обнаружив ее сидящей на кресле и все тем же безразличным ко всему взглядом взирающую на искусственный камин.

— Милая, — позвал он, надевая на лицо печальную маску.

Ноль реакции, только едва заметный более глубокий вздох. Что ж, на другое он не рассчитывал.

— Любимая, тебе звонили, — попытался он зайти с другой стороны, присаживаясь на корточки около ее кресла и заглядывая в глаза. — Твой отец…

Легкое безразличное пожатие плеч и отведенный взгляд не оставили ему выбора.

— Мне жаль, Энджи, — его голос стал полным сочувствия, а глаза настойчиво пытались поймать ее взгляд.

Какое-то мгновение она сидела все такой же безучастной и безразличной ко всему вокруг, а потому он услышал, как ее сердце пропустило удар, увидел, как расширились ее карие омуты, а грудь начала чаще вздыматься от внезапно участившегося дыхания, почувствовал толчок страха, прорывавший пустоту.

Впервые с тех пор, как ее горячка прошла, она взглянула на него осмысленным взглядом, в котором плескалось неверия и надежда, что она ослышалась. Боль… он ощущал ее, как свою.

Девочка еще совсем не умела закрывать свои эмоции.

— О чем… тебе жаль? — облизнув губы, дрожащим голосом спросила она и он едва сдержал порыв улыбнуться от переполнившей его радости. Наконец!

— Твой отец… он…

Хантер не договорил, оставляя простор для ее фантазии и она его не подвела. И не важно, что он чувствовал себя последним извращенцем и скотом, любуясь скатившейся по бледной щечке слезинке, испытывая радость от сковавшей девичью грудь боли.

Когда же она начала сперва бормотать что-то, а потом кричать и требовать, чтобы он, наконец, сказал, что с ее отцом… когда едва могла сдерживать истерику… ему хотелось тут же сказать, что это глупая шутка, всего лишь попытка расшевелить ее. Но он боялся, что она снова скатиться в пустоту безразличия, а потому просто укачивал ее в своих руках и позволял всплеску чувств пройти и только когда она немного успокоилась сказал, что просто ее отец очень часто звонил пока она была в плену и уже успел всю полицию Нью-Йорка на уши поставить разыскивая ее, так как безумно переживает. Ему было пофиг, что его слова звучали, как бред умалишенного. Он даже не чувствовал град ударов, посыпавшихся на него после такого признания, а ее слова… он просто улыбался на все ее яростные выпады. Как же он был рад, что она пришла в себя!

— Ты… ты… да ты просто редкостный засранец! — наконец, выдохлась девчонка, перестав лупить его по груди.

— Зато ты перестала быть бесчувственной куклой, — не стал отпираться вервольф и провел кончиками пальцев по нежной коже щеки.

— Сам ты бесчувственный козел…

— Вервольф, — мягко поправил мужчина.

— Незаметно, — рыкнула Энджи, отойдя от него и сразу как-то поникая. — А ты не подумал, что, может быть, мне нравилось то состояние? Что так было… проще.

— Я не позволю больше чему-то плохому случиться с тобой, — прошептал Хантер, подходя и обнимая девушку за плечи. — Выпрыгну из собственной шкуры, но никто и никогда больше не причинит тебе боли.

— Я не собираюсь быть с тобой, — высвободилась из его рук суккуба. — Я хочу домой.

— Месяц. Я говорил тебе, что не отпущу, пока не станет известно, беременна ли ты, — безапелляционно заявил мужчина, стараясь не зарычать, видя как при подобной перспективе опускаются плечи девушки.