Палач из Гайд-парка - Энн Перри

Питт снова почувствовал, как ему не хочется начинать все это сначала, и ощутил уже знакомую жалость к этому человеку.

– Извините, мистер Карвел, но мы обязаны сейчас обыскать ваш дом и опросить слуг. Я понимаю, что это причиняет вам неудобство, но это необходимо.

– Но почему? – сказал теперь уже очень сильно встревоженный Карвел, нервно сжимая и разжимая ладони и побледнев, как смерть. – Что случилось? Ради бога, скажите, что произошло? Что?.. Опять… еще один?

– Да. Ваш дворецкий, Элберт Скарборо. – Питту пришлось выступить вперед и поддержать Карвела, потому что тот пошатнулся. Он подхватил его под локоть и повел к прекрасной дубовой скамье позади. – Вам лучше сесть, – и повернулся к беспомощно стоящему рядом слуге. – Принеси хозяину стаканчик бренди, – приказал он. А так как юнец не двигался с места, прикрикнул: – Пошевеливайся!

– Да-да, сэр, – и несчастный выбежал из холла и позвал дрожащим голосом экономку.

Питт взглянул на Телмана.

– Идите и начинайте обыск.

Инспектор, казалось, только и ожидал приказа. Он быстро направился в дом с мрачным выражением лица.

Питт посмотрел на Карвела, у которого вид был такой, будто он сейчас лишится чувств.

– Вы думаете, это сделал я? – хрипло спросил он. – Я вижу по вашему лицу, суперинтендант, что вы думаете именно так. Но почему? Почему, ради всего святого, я должен был убивать моего дворецкого?

– Боюсь, что ответ на этот вопрос, к сожалению, очевиден, сэр. Он был очень хорошо осведомлен о вашей связи с мистером Арледжем и о вашей возможной причастности к его смерти. А если так, вы должны были очень хорошо чувствовать необходимость избавиться от него во имя вашей собственной безопасности.

Карвел попытался что-то сказать и не мог. Он долго и пристально смотрел на Питта, а затем совершенно безнадежно обхватил голову руками. Это были ужасные для него минуты.

Томас почувствовал себя грубым животным. В ушах бубнил голос Телмана, он снова слышал, как тот насмехается над его щепетильностью, он снова слышал упреки Фарнсуорта в том, что он, Питт, ведет себя безответственно, не исполняя свой прямой долг перед вышестоящим начальством, которое ему доверяет и повысило в должности, и перед подчиненными, от которых он сам ожидает послушания, но прежде всего перед обществом. Оно имеет право надеяться на то, что полиция не жалеет усилий ради его безопасности и что он должен пренебречь ради долга своими личными симпатиями и антипатиями, своими личными понятиями о совести и жалости. Он сознательно пошел на эту службу, со всеми ее почестями и преимуществами. И не исполнять свой долг, делать меньше, чем от него требуется, – это предательство.

Суперинтендант взглянул на жалкую фигуру Карвела. Что же случилось? Какие бурные чувства тот должен был испытывать, чтобы убить человека, которого так любил? Это могло произойти, если его отвергли; или потому, что связь естественно сошла на нет, или Арледж нашел кого-то другого.

Но почему сначала погиб Уинтроп? Возможно ли, что он был этим другим?

Каким-то образом обо всем этом узнал кондуктор омнибуса, не в ту роковую ночь, а в другое время. Ну и конечно, высокомерно-насмешливый Скарборо тоже все знал. Томас попытался представить себе сцену: вот дворецкий выкладывает хозяину, что знает все, при этом стоит очень прямо и напыщенно, со своими великолепными икрами в шелковых чулках, сияющими пуговицами и тесьмой, и высокомерно кривит рот. И он, конечно, совсем не догадывался, что хозяин убьет и его тоже.

Но это же глупо. Ведь хозяин к тому времени убил уже троих. Как мог Скарборо быть настолько слеп и доверчив и не обращать внимания на человека, которому он угрожает и который уже трижды убийца? Почему не оказал ему никакого сопротивления? Ведь Скарборо был в два раза массивнее Карвела и на несколько дюймов выше. И любую схватку один на один выиграл бы с легкостью. Надо будет спросить у экспертов, есть ли еще какие-нибудь раны у Скарборо на теле. Может быть, его ударили ножом прямо в сердце или что-нибудь в этом роде…

Телман уже начал обыск. Начнет ли он с опроса или осмотрит сначала дом в поисках того места, где совершено убийство? Или, может быть, разыскивает сейчас какую-нибудь повозку, в которой Карвел перевез бездыханное тело в парк? Или нашел орудие убийства? Очевидно, у Карвела оно было где-то спрятано с самого начала. Смертоносное оружие. Был ли он настолько уверен, что хорошо спрятал его и его никогда не найдут там, где он его спрятал? А если найдут, то все равно на него не подумают?

– Мистер Карвел?

Тот не шелохнулся.

– Мистер Карвел?

– Да?

– Когда в последний раз вы видели Скарборо живым?

– Не знаю. – Карвел поднял голову. – Возможно, за обедом… Вы должны спросить об этом у слуг, они могли видеть его позднее, чем я.

– Это он запирал входную дверь вчера вечером?

– Я действительно ничего не знаю, суперинтендант. Вчера была заупокойная служба по Эйдану. Вы думаете, я сильно беспокоился о том, кто запрет дверь? Да, по мне, она могла быть и совсем не заперта.

– А как долго Скарборо состоял у вас на службе?

– Пять лет… нет, шесть.

– Вы были им довольны?

Карвел задумался.

– Свои обязанности он выполнял хорошо, если это вас интересует. А если вы хотите знать, нравился ли он мне как человек, то нет, не нравился. У него было много недостатков. Но он отлично управлял хозяйством. – Карвел рассеянно уставился на Питта. – У меня никогда не было никаких проблем в этом отношении. Еда подавалась точно в назначенный срок, всегда хорошо приготовленная, и счета были в полном порядке. Если и бывали какие-то неприятности в доме, то я о них ничего не знал. У меня есть друзья, которые постоянно жалуются на тот или другой аспект ведения хозяйства. Но мне никогда не давали повода для жалоб. А если он иногда насмешливо скалил зубы, то я не придавал этому значения. – На губах у него показалась легкая насмешливая улыбка, словно он смеялся над самим собой. – И еще он прекрасно устраивал приемы. Всегда точно учитывал, сколько и каких гостей будет на обеде или приеме, и мне ни о чем не приходилось заботиться самому.

Наверху по лестничной площадке прошла горничная, но Карвел ее, по-видимому, не заметил, а также не обратил внимания и на звуки, которые раздавались из-за обитой зеленым сукном двери в конце холла.

– Мне просто достаточно было сказать: «Скарборо, в следующий вторник вечером я хочу пригласить к обеду десять человек. Проследите за этим». И он все исполнял и обеспечивал изысканное меню по вполне разумной цене. В случае необходимости он нанимал дополнительный штат обслуги, и это всегда были почтительные, усердные и честные люди. Да, он был чертовски высокомерен, зато хорошо справлялся со своим делом, и я ему все прощал. Не знаю, удастся ли мне найти ему хорошую замену.

Питт на это ничего не ответил.

Карвел внезапно осекся и рассмеялся сдавленным смешком, который перешел во всхлип.

– Но, возможно, меня повесят, и, значит, мне не о чем будет беспокоиться.

– Это вы убили Скарборо? – тихо спросил Питт.

– Нет, я не убивал его, – совершенно спокойно ответил Карвел. – И прежде чем вы спросите об этом, отвечаю: не имею ни малейшего понятия, кто бы мог это сделать и почему.

У него был жалкий, несчастный, потрясенный вид. Томас допрашивал его еще минут десять, но не узнал ничего такого, что помогло бы понять Карвела получше. Он оставил его понуро сидящим в холле и пошел к Телману.

Он нашел инспектора в комнате для слуг. По сравнению с холлом это было помещение поменьше, но очень удобно обставленное, и здесь приятно пахло лавандой и восковой мастикой. Запах готовящегося завтрака заставил Питта вдруг почувствовать, как он голоден.

Бледнолицый лакей быстро вскочил и стал по стойке «смирно». Горничная из верхних комнат плакала, в руке у нее была тряпка для пыли, а к стене она прислонила щетку. Экономка сидела, вытянувшись в кресле с деревянной спинкой, с ключами у пояса, с чернилами на пальцах – очевидно, она занималась счетами; лицо у нее было такое, словно на тарелке перед ней лежало нечто неприличное. Служанка из посудной и кухарка отсутствовали. Кухонная девушка, с черным пятном сажи на рукаве, стояла перед Телманом вся в слезах, но лицо ее выражало упрямство.

Инспектор оглянулся на шефа. По-видимому, опрос этой служанки не дал ничего интересного.

– Что вы узнали? – спросил тихо Питт.

Телман подошел к нему.

– Очень мало, – ответил он с некоторым удивлением. – После приема весь штат прислуги бо́льшую часть дня был занят наведением порядка. Наемным лакеям и горничным заплатили и отпустили их. Одну из горничных уволили без жалованья несколько раньше – за какое-то нарушение дисциплины. Точно никто как будто не знает, за что именно. Карвел во второй половине дня был вне дома, слуги не знают где, но лакей думает, что он просто хотел побыть в одиночестве, потому что по-своему очень горюет.