Не время для героев. Том 2 - Илья Соломенный

тьма… Тогда же я осознал, что если это выяснится — никто не станет разбираться. Меня просто повесят… И это навлекло бы на вас с мамой и братьями большие неприятности. Я не хотел этого — потому изобразил собственную гибель и бежал на фронт. Решил, что коли уж замарался — сделаю всё, чтобы очиститься и принести своей стране хоть какую-то пользу… А уже позже выяснил, что тьма, которая меня поразила, не вечная, и от неё можно избавиться. Она не сделала меня тёмным — просто покалечила. Но теперь её нет.

— Я вижу, сын. Вижу.

Его тон изменился — стал сухим и безжизненным…

Я отметил это машинально, но не придал значения. Ведь в голове крутились разрозненные кусочки мозаики, волнующей меня, и связанной с отцом… Видение, где он велит малефику заблокировать мой тёмный дар, книга Беренгара, спрятанная в доме деда, слова родителя Керса о найденном подземелье замка Ирандера с разными артефактами… Мне казалось, что всё это связано, казалось, что отец знает куда больше, чем говорит и показывает мне — но картинка в голове не складывалась целиком.

Я не мог просто спросить его обо всём этом! Ведь я даже не знал, что он думает о произошедшем со мной! Не знал, что предпримет несмотря на свои слова!

Но генерал, глядя куда-то «сквозь» меня, сам направил разговор в нужную сторону.

— Это сейчас не так важно. За последние полгода ты прошёл через много сражений. Увидел, какова война на самом деле, не так ли?

— Да.

— Такое само по себе накладывает отпечаток на человека... Я помню, потому что сам испытывал подобное. Особенно в тот год, когда убил Ирандера…

— Ты… Ты никогда об этом не рассказывал. Как это было?

Задавая этот вопрос, я вдруг заметил, что с отцом что-то не то… Начало нашего разговора было очень напряжённым — мы оба были сконцентрированы и собраны, затем наступил миг просветления, но сейчас… Генерал словно впал в прострацию…

Его взгляд расфокусировался ещё сильнее, тело расслабилось настолько, что расплылось в кресле, а голова на каждой фразе слегка дёргалась…

Да что с ним такое?!

— Мы… Мы разгромили войско Ирандера в битве на Бледных равнинах. Гнали остатки его воинства до крепости Ай-Шадзул… Она построена за ущельем, ведущим в ялайские земли… Там мы и сразились. Я вызвал Ирандера на бой. Предложил ему поединок. И он согласился.

— Но зачем?!

— Мы и так побеждали. Я хотел, — отец тряхнул волосами, и я заметил, что с последней нашей встречи в них изрядно прибавилось седины, — … хотел покончить с этим отродьем раз и навсегда. Лишить тёмных преимущества… Сказал, что если Ирандер победит меня — мы отступим… Оставим их земли и не тронем ялайцев следующие десять лет… Дадим время убраться подальше.

— Что?! И Император одобрил такое?

Отец резко дёрнул головой.

— Ты можешь подумать обо мне всё, что угодно, сын — но я не собирался выполнять данное обещание. Ирандера и его прихвостней следовало убить, уничтожить, искоренить любыми методами! И если бы я проиграл… Наши полки смели бы остатки его армии, ударили железным кулаком и размазали их по тем скалистым землям!

— Но ты победил?

— Победил, — кивнул генерал, — Раньше я был магом куда более сильным, чем сейчас… Лучшим выпускником столичной Академии.

— Но Ирандер… Он ведь жил сотни лет!

— Это так. Но мы долго воевали. Несколько раз я наблюдал, на что он способен, и не скажу, что это что-то невероятное. Конечно, он сильнее любого мага, но думаю, что Император, храни его Святые предки, мог бы посоперничать с ним на равных. А я… Я был немногим слабее. И веры в собственные силы у меня хватало.

— Но…

— Во время нашего поединка поднялась страшная буря… — отец словно бы и не заметил, что я пытался что-то спросить. — Мы встретились в том злосчастном ущелье… Молнии били в скалы, вокруг сыпалась каменная крошка, а мы сражались! Не знаю, сколько это продолжалось — но я пронзил ялайскую тварь своим полуторником! Он сбил мне наплечник и сильно ранил — но я всё же умудрился его достать, даже несмотря на то, что он использовал грязные приёмчики этой своей тёмной магии!

После слов отца мою кожу покрыли мурашки. «Глаз бури», ущелье, молнии, бьющие в скалы… Рыцарь в доспехе с заляпанным грязью гербом, которому я сбиваю наплечник в своих снах… Всё это звучало так похоже!

Но как?! Почему?! Рыцарь из моих снов — отец?! А я — Ирандер?! И тьма во мне… Да нет, это же просто бред!

На меня обрушивается такой поток эмоций, что я даже не знаю, что ответить, что спросить. А отец, словно находясь в трансе, словно не замечая моего ошеломления, продолжает:

— А потом мы прошли по ущелью к замку Ай-Шадзул… Вскрыли его, убили всех тех, кто защищал твердыню и раскатали её по камешку… Уничтожили всё, что Ирандер собрал там… Артефакты, оружие, тварей, которых создавали его приспешники… Но тёмный властелин оказался хитёр. У него были Советники, которых он прятал до поры до времени. Они остались в его столице, и нанесли по нам удар оттуда. У них были свежие, подготовленные войска, снабжение, несмотря на скудные земли… Они рискнули всем, чтобы выбить нас со своей территории. А наша армия теряла силы, ждать провианта приходилось долго… Пришлось отступать на укреплённые позиции, и война продолжилась… Но уже без Ирандера. Я оставил фронт и вернулся домой…

Я находился в замешательстве. Видел, что с отцом что-то не так… Он говорил не как обычно, а словно бы… Механически?

Во мне поселилось чувство, что сейчас лучше оставить отца в покое, но один вопрос жёг душу слишком давно… С того самого момента, как я узрел то странное видение. Нет, даже раньше! С той злосчастной охоты, когда выплеснувшийся из меня дар превратил медведя в Келаура!

— Отец, мне… Я хочу спросить… — я понимал, что видение может быть лживым, может быть игрой моего воображения, воспалённого тёмной магией… Но был обязан проверить.

— Да? — устало откликнулся генерал.

— Ты знал, что во мне есть тьма?

Слова повисли в воздухе. Ну вот и всё! Сказанного уже не вернуть!

Генерал не торопился отвечать. Он сжал зубы так, что они заскрипели, дёрнул головой, будто пытался отогнать этот вопрос, но не смог — и, словно преодолевая