Кросс на 700 километров - Инна Тронина

Теперь же девочка просила амулет только об одном — чтобы мама поскорее вернулась, и с ней по дороге ничего не случилось. Октябрина понимала, что Ядвига лежит на кухне убитая. Получается, что стреляли через окно.

Встав на колени и шепча только ей одной известные заклинания, девочка стала набирать номер мобильника Оксаны. Ей было страшно даже подумать о том, что можно опять оказаться на кухне, где лежит на полу Ядвига с открытыми глазами и широкими зрачками. Из-под её головы растекается кровь, а по полу бегают тараканы. И шипит на столе взбесившаяся кошка, потому что очень боится покойника.

Октябрина похолодевшим от ужаса пальчиком нажимала кнопки и всхлипывала — ей вдруг показалось, что на полу в кухне лежит не Ядвига, а сама Оксана. Пышноволосая, загорелая, длинноногая…

А на улице Черняховского как раз завершился поздний ужин, во время которого Денис, уплетая пельмени и салат, рассказывал сыщикам всё, что смог вспомнить. Потом Леонид отправился на кухню мыть посуду, а Оксана стала укладывать Дениса спать.

Свою тахту Леонид выкатил из-под подиума и отдал в распоряжение гостей. Сам он отделил гостиную матовой перегородкой и выдвинул спальное место из набора модульной мебели, стоящего в гостиной. Обычно на этих креслицах и диванчиках сидели гости и смотрели фильмы в киреевском домашнем кинотеатре. Такие вечера бывали ещё при жизни Лизы. Но и после того, как жены не стало, Леонид время от времени собирал салон.

Он возился у мойки и не знал, что его в прицел рассматривает человек, забравшийся на тополь напротив окна. Ужинали они в гостиной, за плотными шторами, и потому киллер не видел ни Дениса, ни Оксану. Но его интересовал именно Киреев. Оксана Бабенко, по сведениям киллера, была ликвидирована ещё раньше в своей квартире на Звенигородке.

Оксана накрыла Дениса одеялом, погладила по голове и села рядом, обдумывая услышанное от мальчика. Она уже собиралась улечься рядом с Денисом, но почему-то медлила. Смотрела на букет алых роз, стоящий в огромной напольной вазе, и думала, когда целесообразнее позвонить в Петербург генеральному директору их агентства Андрею Озирскому — прямо сейчас или всё-таки утром.

И не успела Оксана прийти к окончательному решению, как на круглом полированном столике её мобильник заиграл мелодию «Город золотой». Это мог быть кто угодно — многие клиенты знали номер. Но ночью Оксану могли потревожить в экстренных случаях, и потому стало страшно. Неужели что-то с дочкой? Ведь там, во дворе, осталась подозрительная машина…

— Слушаю!

Оксана говорила тихо, чтобы не разбудить Дениса. На экране высветился номер её второго мобильника.

— Мама! Мамочка, это я!

Октябрина говорила тихо, словно боялась кого-то. Девочка не робкого десятка, сейчас она явно была в шоке.

— Приезжай скорее, пожалуйста! Ядвига убитая лежит на кухне! В неё через окно стреляли! Стекло разбито, и Кларисса совсем взбесилась! Я одна боюсь… Мам, а вдруг с тобой что-то сделают?..

— Что?! Где Ядвига лежит? На кухне? Повтори ещё раз, сначала! Октябрина, возьми себя в руки! Ты же смелая девчонка!

Леонид, услышав нервный голос Оксаны, оставил посуду в мойке и прошёл в гостиную — узнать, что опять стряслось. И не успел он сделать по коридору несколько шагов, как на кухне оглушительно грохнул взрыв.

Стеклопакет разнесло вдребезги, потолок рухнул в мойку, на стол, на пол. Зазвенела разбитая посуда. Люстра слетела с крюка, рассыпая веер голубых искр. Попадали со стен подвесные шкафчики и фирменные жестянки. Вытяжка с грохотом проехалась по полу и ударилась о дверь гостиной, которую тоже сорвало с одной петли.

По кухне выстрелили из гранатомёта, после чего от тополя метнулась тёмная фигура. Серый «Гольф» моментально унёс киллера прочь по Ленинградскому проспекту. Вскоре Аристову доложили, что оба плана «А» успешно выполнены. Теперь остаётся только подобраться к Алисе Яниной, чтобы заставить её или всё позабыть, или навсегда умолкнуть…

— Лёня!!! Лёнечка!!!

Оксана кричала дико, страшно, но не слышала своего голоса. Она отключила телефон, не договорив с дочкой, и бросилась к окровавленному Кирееву, который ничком лежал в коридоре.

Поднятая взрывом пыль мешала видеть и дышать. Потрясённый Денис сидел на постели и смотрел, как Оксана Валерьевна мечется по кухне, сбивая с мокрым полотенцем пламя с потрескавшихся стен и сломанной мебели, и одновременно что-то кричит в трубку мобильника. Под её ногами оглушительно хрустели черепки и осколки.

А на лестнице топали, в дверь стучали, и где-то во дворе выли сирены. Сначала совсем тихо, потом — всё громче.

— Лёнька, не умирай! Не смей, слышишь?! Лёнька, прости меня… Я втянула тебя в это, но они своё получат… Мы зароем их, Лёнечка! А ты будешь жить!

Оксана, кусая губы и смахивая волосы с лица, пыталась скомканной простынёй остановить льющуюся из ран Киреева кровь. Другую простыню она моментально скатала в жгут.

Денис, кашляя и отгоняя руками дым, подбежал к Кирееву, наклонился над ним. Не говоря ни слова, не боясь запачкаться в крови, мальчик крепко обнял человека, с которым познакомился всего несколько часов назад. А потом стал помогать Оксане затягивать жгут, рвать простыни на полоски.

Он не думал ни о взрыве, ни о пожаре, ни о том, что будет дальше. Мальчик вместе с Оксаной перевязывал Киреева и видел, что тот жив, что он дышит, что его сердце бьётся. Слушал частое прерывистое дыхание, стоны, хрипение. И пытался оттереть кровь и копоть с мокрого лица. Так же сурово, по-взрослому, не выпуская руки раненого, Денис Оленников смотрел на пожарных, на врачей, на милиционеров, которые все разом вломились в квартиру.

И после, шагая по залитой кровью кухне, Денис видел себя как бы со стороны. Он всё понимал и поэтому не боялся. И думал только о том, что станет потом кем-то из них — пожарным, врачом или милиционером.

Мальчик подошёл к растрёпанной, вспотевшей Оксане, взглянул в её испачканное сажей лицо, взял за руку. Всё произошло так быстро, что они даже не успели испугаться. Во дворе собралась группа полусонных соседей, сгрудились машины. Потом одна из них, с красными крестами и двумя синими маячками на крыше, дала задний ход. «Скорая» с включённой сиреной повезла Киреева в «Склиф». В тот самый «Склиф», где лежала Алиса…

— Да, вас хотели убить. Обоих.

Оксана, представляя, что чувствует сейчас её девочка, всё же не имела права немедленно ехать на Пресню. Для бандитов она хотя бы некоторое время должна оставаться мёртвой.

— Гады, здорово подготовились! У них свои люди в милиции. Верно ты говорил… Каюсь, думала, что ты преувеличиваешь, иначе как бы вы добрались до Москвы? А теперь я клянусь… Денис, я обещаю тебе! Они будут землю жрать! Обязательно будут! И особенно — та сука, Алевтина. Она ответит за всё… Ой, Лёнька, да как же так?.. Все его пивные кружки разбились, вся коллекция, собранная по свету! У каждой имя было… Даже пинта из Лондона! О чём это я?.. Лишь бы сам жив остался! И кружки купим ему! Лично в Лондон поеду, куда угодно, только бы он выздоровел!

Оксана вдруг разрыдалась, встала перед Денисом на колени, уткнулась лбом ему в грудь. Она не обращала внимания на собравшихся — милиционеров, дознавателей, пожарных, заканчивающих на кухне проливку. С потолка у нижних соседей лился дождь. По лестнице, до первого этажа, текла река.

Когда все успели собраться? Сколько прошло времени? Для Оксаны и Дениса оно остановилось в момент взрыва — без четверти три пополуночи двадцать седьмого августа…

— Вы плачете? — удивился Денис. — Не надо! Он выживет. Я знаю.

— Только теперь я поняла окончательно, как трудно вам было добраться до Москвы. Такие отморозки не пощадили бы вас ни за что. Вы герои — ты и Алиса! Я на коленях стою перед вами. И перед теми, кто помогал вам.

Оксана щурилась на фонари пожарных, потому что света в квартире не было.

— Да ещё неделю в Москве, на вокзале, ждали меня! То, что ты уцелел, вселяет надежду. Ничего больше не бойся.

Оксана мучительно оскалилась, прижимая к себе мальчика.

— А я и не боюсь. — Денис гладил Оксану по волосам, пытаясь её утешить.

Потом помог ей подняться, увёл в комнату и усадил в кресло — около вазы с розами, которая, по счастью, сохранилась. А в коридоре журчала вода, смывая с пола кровь Киреева. Оксана боялась даже посмотреть в ту сторону, где только что лежал её коллега, её поклонник, вчера подаривший ей розы. Розы цвета той крови, которую он пролил ради неё.

Оксана ясно осознавала, что покушение на Киреева стало следствием его участия в этом деле. И уж совсем она не могла думать о том, что увидит в своей квартире на Звенигородке, где дрожит от ужаса Октябрина, воет взбесившаяся кошка и лежит убитая Ядвига Бельдзейко.

Если только дочка не ошиблась… Нет, эти стрелять умеют. Через окно — значит, снайпер. Целил в неё, Оксану. Ещё две невинные жертвы этой банды… Этой следачки — вот так правильнее! Братва — она и есть братва, но Алевтина Суслопарова должна ответить за всё первая. И сполна.