Мир приключений. 1984 год - Александр Кулешов

Человек приближался И тут Евдокия Борисовна его узнала. Не узнала — скорее, почувствовала: Кузьмич! Сторож Федор Кузьмич!

— Вот встреча-то! — кинулась она к нему, как к родному.

— Здравствуй, здравствуй, Борисовна, — протянул ей руку сторож. — Выздоровела, значит? Это хорошо. А я к тебе домой заходил, мать сказывала: побежала ты по нашим делам. Вот я и поджидаю тебя здесь. Знал: все равно не утерпишь, придешь к фабрике. Заодно и присмотреть тут надо за порядком, такое уж мое дело — сторожевое.

— Как там сукно-то, Кузьмич? — нетерпеливо прервала его Евдокия Борисовна. — Не наведывался?

Кузьмич замялся:

— Да вот, знаешь, Борисовна, сегодня заглянул я туда — не пондравилось мне чтой-то…

— Что, что?

— Говорю, не пондравилось!.. Рухлядь, что мы навалили сверху, вроде бы на месте, а и не на месте, если присмотреться.

— А ты копнуть пробовал?

— Да нет, неудобно было одному-то, без тебя.

— Идем! — Евдокия Борисовна сразу забыла про свои страхи, про усталость и решительно зашагала на Московскую. Прихрамывающий сторож семенил за ней.

Приблизившись к мрачному заброшенному особняку, заведующая фабрикой невольно замедлила шаги. В полутьме быстро надвигающейся осенней ночи дом с пустыми глазницами выбитых окон на пустынной улице мог напугать и вооруженного мужчину. Подошел запыхавшийся от быстрой ходьбы Федор Кузьмич

— У меня вот свечка есть, деловито сообщил он, — а за дверью лопата спрятана. Сейчас все и осмотрим…

Внизу Федор Кузьмич поставил свечу на земляной пол, разыскал первым делом в темном углу какое-то тряпье и плотно завесил два маленьких окошка, выходящих на улицу Сдвинув в сторону ломаные стулья, рваные тюфяки, старые книги, он внимательно осмотрел пол.

— Тут, кажись… Ох, не ндравится мне ето, — бормотал он, примеряясь, где лучше начинать копать.

— Что не нравится, Кузьмич?

— Да, понимаешь, когда мы сукно-то закопали, я сверху землю сперва трухой соломенной из матраса присыпал, чтобы, значит, не видно было свежего раскопа. А уж потом барахло это навалил сверху. Ну так вот… — Он остановился, вытащил кисет и стал задумчиво скручивать “козью ножку”.

— Да не тяни ты душу! — воскликнула Евдокия Борисовна. — Потом покуришь! Что там?

— Ну, нет, значит, той трухи, земля свежая — заровнена, а трухи нет. Я ето еще днем приметил.

— Тогда давай копать скорей! — Она схватилась за лопату.

— Сейчас, сейчас. Надо же место точно отметить. — Сторож отобрал лопату и принялся что-то отмерять ее ручкой от одной стенки, затем — от другой — Здесь, его уж точно. Наметив квадрат, он принялся копать.

Когда все было изрыто и перекопано, он разогнулся и вытер рукавом вспотевший лоб.

— Нет ничего! Видно, ухватил кто-то наше сукно, Борисовна!..

— Как это нет? Не может быть! Ты, наверно, не там копаешь! — Евдокия Борисовна схватила валявшийся тут же железный прут от старой кровати и принялась с силой втыкать его в пол. Прут легко входил в рыхлую землю, ни на что не наталкиваясь.

— Но кто выкопал, кто? Ведь знали только четверо!

— Да, в этом еще разбираться надо. — Сторож присел на ящик и закурил. — Вот что я тебе скажу: заявляй в Чеку. Они там для таких дел поставлены.

Вот и знакомый дом — бывший пивзаводчика Скачкова. Будто вчера отсюда ушел. Те же стены, та же мебель в большой сумрачной прихожей перед кабинетом Лесова. А сколько событий прошло за три месяца, что он здесь не был! У стола печатает на машинке какая-то незнакомая девушка, да у окна стоит, скучая, паренек в длиннополой шинели. Может, это новый курьер — вместо него?

— Ромашов? — переспросила девушка. — К Лесову? Подождите, он занят. Сейчас освободится.

Дверь кабинета председателя губчека открылась, и вышел Золотухин, в расстегнутой тужурке, раскрасневшийся, веселым, будто и не было у него никакой бессонной ночи.

— О, Андрей! Погоди, я сейчас. — Он скрылся в соседней с кабинетом двери и буквально через мгновение показался снова. “Как чертик из коробки в детской игрушке”, — подумал Андрей и улыбнулся. От веселого сравнения стало легче. Нет, не будут его ругать за то, что он вчера упустил бандита.

— К Лесову иди, я тоже сейчас зайду.

Андрей прошел в кабинет и нерешительно остановился у двери.

— А, Ромашов! Здравствуй, здравствуй! Проходи, — вышел из-за стола к нему навстречу председатель губчека. — Давно не виделись, давно. Можно сказать, целую историческую эпоху. Садись, рассказывай!

Андрей смущенно пожал протянутую руку. Присев на кончик стула, он только теперь заметил сидящего сбоку у стола улыбающегося Крайнова.

— Вы, товарищ Лесов, простите уж меня, — начал Анд-реп, но я и сам не знаю, как того гада упустил… Думал, пристукнул его, а он вот ожил…

— Ты о чем? — прервал его Лесов. — А, о вчерашнем? Знаю уже, Золотухин доложил. Я тебя о жизни твоей спрашиваю.

— Так что жизнь! Повоевал с контрой совсем чуть-чуть. Не повезло. А теперь вот никак на фронт отсюда не выберусь.

— Ну, это ты, браток, брось! Фронт революции сейчас везде.

— И здесь тоже! Что у тебя вчера не бой разве был? Да еще рукопашный!

— Бой, только…

— Никаких “только”! Знаешь, какой враг здесь — коварный, жестокий, из-за угла, втихую действует, пощады не жди. Вчера небось сам почувствовал?

— Почувствовал…

— Вот-вот, и я говорю: ты парень понимающий. Мы тебя хорошо знаем — и происхождение твое, и образование, и преданность делу революции. А порыв твой — повоевать с врагами… У нас сколько угодно для этого условий есть. Ну как, пойдешь к нам?

— А куда — опять курьером?

— Да нет. Подрос ты, опыт кой-какой накопил. Будешь помощником у Золотухина. Он уже за тебя просил. Подучишься у него — настоящим чекистом станешь. Помни: не просто это. Знаешь главную заповедь чекиста?

— Нет.

— В ЧК. можно работать только с чистыми руками и горячим, до конца преданным революции сердцем.

— Попятно…

— Да, кстати, и ты Золотухину кое в чем поможешь. Парень ты грамотный, начитанный. А у него с грамотностью дела неважно обстоят — два класса церковноприходской школы. Как напишет протокол допроса, так сам разобраться в нем не может. Вот и обогащайте друг друга знаниями. Будет польза и делу и вам обоим. Борис Васильевич, — обратился Лесов к Крайнову, — значит, с сегодняшнего дня зачислить Ромашова в штат СимбгубЧК помощником уполномоченного. Оформи ему все документы и перевод из отряда сюда. Ну вот, желаю успеха…

В это время в комнату вошла девушка, которая печатала на машинке, быстро подошла к Лесову и что-то зашептала ему на ухо.

— Ромашова? — громко спросил тот. — Пригласи-ка ее сюда.