Современная зарубежная проза - Коллектив авторов

Особым вопросом, безусловно важным для понимания романа Зюскинда, является вопрос о литературных аналогиях и о литературном генезисе данного произведения. Подчеркнем то, что представляется очевидным: в своем условно-фантазийном романе немецкий писатель связан с определенной национальной традицией — от Гете («Фауст»), Гофмана («Эликсир дьявола», «Крошка Цахес»), Шамиссо («Петер Шлемиль») до Т. Манна («Доктор Фаустус»). Это традиция развернутого интеллектуального философского иносказания, основанного на фольклорно-мифологическом мотиве. В духе своего времени Зюскинд трансформирует эту традицию, усложняя несущую мифоструктуру, играя ее смысловыми оттенками, используя опыт самых разных литературных методов, школ, течений и направлений. (В произведении можно заметить элементы и натурализма, и реализма, и «готики», и неоромантизма, и «массовой культуры», и даже имитацию «производственного романа» в тех частях, где описываются технологические процессы парфюмерного дела вообще и специфических профессиональных «новаций» Гренуя.)

Весьма перспективно представление о романе Зюскинда как о «гипертексте», предложенное российским литературоведом Н. В. Гладилиным [2]. Под этим термином понимается произведение, впитавшее в себя различные влияния ранее созданных литературных артефактов, выступающих в роли «гипотекстов». В числе последних помимо уже отмеченных нами называются некоторые сказки братьев Гримм и В. Гауффа, роман Новалиса «Генрих фон Офтердинген», «Странная история доктора Джекила и мистера Хайда» Р. Л. Стивенсона, «Франкенштейн» Мэри Шелли, «Посторонний» Альбера Камю и многие другие источники, что лишний раз свидетельствует о солидной эрудиции автора «Парфюмера».

Нельзя, однако, не отметить, что при всей своей формальной изощренности роман Зюскинда производит двойственное смысловое впечатление. Речь идет не об отсутствии четкой итоговой морали, но о некой общей этической расплывчатости, что является оборотной стороной постмодернистской игры (прежде всего, с христианскими понятиями).

В лице парфюмера Гренуя Зло как будто самоуничтожается, но в то же время переходит в новые тела и формы. Пародируя Христа и христианских святых, Гренуй своим ничтожеством бросает отраженный отблеск пародии и на святость. (Так у Джойса: Блум и Улисс взаимнопародируют и снижают друг друга). Сатанинскому началу практически ничто не противостоит, и это существенно отдаляет роман от смысла использованных в нем христианских легенд.

Ощущение идейной двусмысленности произведения обостряется после ознакомления с эссе «О любви и смерти». Наряду с общими рассуждениями на означенную тему данное сочинение содержит крайне резкие и некорректные выпады против Христа, предпринятые с позиций индивидуалистической психологии. Это позволяет и в «Парфюмере» усматривать элементы иронического переосмысления новозаветной истории Иисуса. Видимо, не случайно автор предельно сгущает в романе мифологический и литературный субстрат, доводя его до степени зашифрованности, иногда подсказывая, намекая, но не настаивая на каком-либо конкретном толковании. С одной стороны, читателю дается право собственной интерпретации. С другой стороны, писатель маскирует свои возможные подлинные интенции.

Всякий символ тяготеет ко множественности значений и допускает различные толкования. Литературные ассоциации не менее вариативны по своим смыслам. Комментируемый роман, в котором широко используется эта художественная техника, явно многозначен, что также согласуется с принципами постмодернистской эстетики.

В целом творчество Патрика Зюскинда воспринимается как самобытное явление зарубежной литературы последних десятилетий.

Немецкий писатель выдвинул на первый план и акцентировал дилемму «индивидуум — социум», однозначно решая ее в пользу индивидуального начала, декларируя самоценность личности в иерархизированном, тяготеющем к жесткой регламентации обществе. В этом можно усмотреть протест против нивелирования человека в эпоху т. н. глобализации.

Ярко очерчен и узнаваем круг зюскиндовских героев. Наряду с представителями художественной богемы это — «странные люди», в той или иной степени «невротики», социальные маргиналы. Напрашивается комментарий о развитии доброй старой гуманистической темы маленького человека. Однако эти персонажи, как и их создатель, — убежденные эгоисты и одиночки, способные вызвать сочувствие, но абсолютно в нем не нуждающиеся. (В «Повести о господине Зоммере» заглавный герой произносит единственную, но характерную фразу: «Да оставьте же вы меня наконец в покое!»).

При всей идейной противоречивости писателя трудно отказать ему в техническом мастерстве. Он — тонкий психолог (особенно в повестях), добротный стилист, мастер создания вторых повествовательных планов. Его солидная эрудиция, умение работать с мифологическими символами и литературными аналогиями — несомненны. Он владеет техникой массовой литературы, но способен создавать и вполне серьезные, глубокие тексты. В плане художественного метода он, конечно, постмодернист (игровое начало, цитатность, интери гипертекстуальность, смысловая многозначность, специфическая ирония), однако в отдельных произведениях вполне реалистичен («Контрабас», «Повесть о господине Зоммере», рассказ «Сражение»).

Нельзя не отметить относительно небольшой общий объем творчества Зюскинда. По этой причине писателя нередко называют «автором одного романа». Если это и верно, то прежде всего в количественном отношении. Перед нами предстает достаточно цельная картина индивидуального творчества, в которую единственный роман органично вписывается. В то же время следует признать, что без «Парфюмера» немецкий прозаик вряд ли получил бы мировую известность. Остальные его произведения безусловно талантливы, но — не тот масштаб, не та дерзкая яркость!

Итак, все-таки «Парфюмер»! При всей своей многозначности и даже двусмысленности — виртуозный текст, который еще долго будет привлекать и массового читателя, и профессиональных ценителей литературных ребусов и загадок.

1. Библейская энциклопедия. Репринтное издание. М., 1990.

2. Гладилин Н. В. Роман П. Зюскинда «Парфюмер» как гипертекст // Вопросы филологии. 2001. № 1 (7).

3. Зверев А. Преступления страсти: вариант Зюскинда // Иностранная литература. 2001. № 7.

4. Зюскинд П. Голубка. Три истории и одно наблюдение: Повесть, рассказы / пер. с нем. Э. Венгеровой. СПб., 2010.

5. Зюскинд П. Избранные произведения. М., 1998.

6. Зюскинд П. Контрабас: пьеса / пер. с нем. И. Литвинец. СПб., 2000.

7. Зюскинд П. Контрабас / пер. с нем. О. Дрождина // Зюскинд П. Избранное. Киев, 1995.

8. Зюскинд П. Парфюмер. История одного убийцы / пер. с нем. Э. Венгеровой. СПб., 2007.

9. Зюскинд П. Повесть о господине Зоммере / пер. с нем. Э. Венгеровой. СПб., 2008.

10. Зюскинд П., Дитль Х. О поисках любви: Киносценарии / пер. с нем. Р. Эйвадиса. СПб., 2010.

11. Литвиненко Н. А. «Парфюмер» П. Зюскинда: Трансформация некоторых романтических мотивов // Литература XX века: итоги и перспективы изучения. М., 2003.

12. Мелетинский Е. М. Поэтика мифа. М., 1976.

13. Мифы народов мира: энциклопедия: в 2 т. Т. 2. М., 1988.

14. Орехов Б. А. Роман «Парфюмер». Элитный продукт массового потребления // Бельские просторы. 2005. № 12.

15. Орлов М. А. История сношений человека с дьяволом. М.: Республика, 1992.

16. Патрик Зюскинд (PatrickSüskind). Биография, библиография, экранизации, награды [Электронный ресурс] // Клуб любителей книг Bookmix. URL: http://bookmix.ru/authors/index.phtml?id+182

17. Риндисбахер Ханс Д. От запаха к слову: Моделирование значений в романе Патрика Зюскинда «Парфюмер» // НЛО. 2000. № 43.

18. Якимович А. Пансион мадам Гайар, или безумие разума (проблема тоталитаризма в конце XX века) // Иностранная литература. 1992. № 4.

19. Blödorn Andreas, Hummel Christine. Psychogrammeder Postmoderne. Neue Untersuchungenzum Werk Patrick Süskinds. Trier: WVT Wissenschaftlicher Verlag, 2008.

20. Freudenthal David. Zeichen der Einsamkeit: Sinnstiftung und Sinnverweigerung im Erzählen von Patrick Süskind. Hamburg: Verlag Dr. Kovac, 2005.

21. Scherf Rainer. Der verführte Leser. Eine Interpretation von Patrick Süskinds “Das Parfum”. Marburg: Tectum, 2006.

Кристоф Рансмайр

Е. В. Кухта

Об австрийском писателе Кристофе Рансмайре известно мало. Он родился в городе Вельс (Австрия). С 1972 по 1978 г. изучал философию и этнологию в Вене. Работал редактором, публиковал статьи и эссе в различных журналах. Российский читатель познакомился с творчеством Рансмайра впервые в 2003 г. после выхода перевода романа «Последний мир», который был написан еще в 1988 г. и является одной из самых известных работ писателя.

Книги Кристофа Рансмайра переведены на 30 языков. Он лауреат 12 престижных литературных премий, в том числе премии имени Франца Кафки, имени Бертольда Брехта, Государственной литературной премии Австрии. Большую часть своего времени писатель проводит в путешествиях в самые отдаленные уголки мира, и лишь несколько раз в год читателям выпадает счастливая возможность пообщаться с любимым автором [10].