Миллион поцелуев в твоей жизни - Моника Мерфи

стихает, и у меня вырывается тихий вздох, когда Крю накрывает мою ладонь своей.

– Ну же. Просто скажи «да».

Я смотрю на него в смятении. Если папа узнает, что я уехала на выходные с парнем, то страшно расстроится. Особенно если этим парнем будет кто-то вроде Крю.

Он разозлится. Будет разочарован.

А я ни за что не хочу его разочаровывать. Особенно после данного мной обещания.

Но чем больше времени я провожу с Крю, тем более несущественным кажется это обещание.

Он переплетает наши пальцы и, по сути, держит меня за руку перед всем классом. Проводит средним по бриллианту на кольце, которое мне подарил папа, и я отвечаю, пока не успела погрузиться в раздумья:

– Да.

Глава 33

Крю

Обычно я так не делаю.

Не планирую поездку на выходные с девушкой, которая мне нравится.

Обычно я провожу с одной из них время на вечеринке или на каком-то общественном мероприятии. Всегда в большой компании. Но никогда наедине, пока не утащу ее в пустую спальню, где мы переспим. В моей жизни было множество подобных моментов, которые меня вполне устраивали. С девятого класса я трахаюсь почти регулярно.

Братья наставляли меня, что одной нашей фамилии достаточно, чтобы затащить девушку в постель, и довольно скоро я понял, что они были правы. Как только девчонки слышат, что ты Ланкастер, то сразу слетаются, как пчелы на мед. При таком большом выборе у меня никогда не было причин привязываться к одному человеку, ведь вокруг столько вариантов.

Но вот появилась Рен.

Я ненавидел ее и, возможно, испытывал это чувство потому, что в глубине души знал: меня влекло к ней, и я ничего не мог с этим поделать. Я не гожусь на роль парня Рен Бомон. Я тот, кого ее драгоценный папочка велел остерегаться, и не безосновательно. Она избегала меня, как могла.

А потом перестала.

И вот мы безнадежно увлечены друг другом.

Рен в моих мыслях. Преследует меня во снах. Со своими милыми улыбками и произнесенными шепотом словами. Взглядом сияющих зеленых глаз. Сексуальным телом, скрытым под школьной формой. Пышными губами, которыми она обхватывает леденец, после чего я ее им трахаю. А еще своим видом в момент, когда кончает.

А то, что я единственный смог довести ее до оргазма, наполняет меня незнакомым, едва ли не собственническим чувством. Рен была нетронутой.

До меня.

Я не хочу, чтобы другой парень смотрел на нее, а тем более говорил с ней. Мне даже Малкольму захотелось врезать, когда он с ней препирался.

А он один из моих лучших друзей. Да и слова его были, по сути, безобидными.

Я не привык испытывать такие чувства. Зацикливаться на одной девушке. Постоянно о ней думать. Гадать, чем она занимается, где находится, как себя чувствует.

Мне было невыносимо, когда по кампусу ходили слухи о том, что я спал с Натали. Знаю, что они ранили Рен, но я не мог выступить и сказать, что на самом деле встречаюсь с ней. Она хорошая девочка, которая никогда не попадает в неприятности.

Я отказываюсь становиться причиной ее падения.

Слава богу, вся хрень, которая случилась за последнюю пару дней, скоро закончится навсегда. Я пропустил бо́льшую часть уроков, просиживая в кабинете администрации, где отвечал на вопросы полицейских или ждал, когда они со мной поговорят. Сперва допросили Натали, но она не раскололась, сколько бы ее ни терзали.

Откуда я это знаю? Черт, да я сидел возле кабинета и слышал, как ее прессуют. Но что бы они ни говорили, какую бы тактику ни применяли, она не поддалась.

Со мной пытались проделать то же самое, выставить меня лжецом, но и я не поддался. В конце концов, Натали во всем призналась, когда приехала ее мать.

Потом позвали Мэгги. И вот тогда запахло жареным.

Почти уверен, что в ближайшие выходные Фигероа арестуют. У чувака огромные проблемы. Интересно, знает ли он о том, что скоро произойдет?

Отчасти именно по этой причине я хочу уехать. Я устал от этого. Устал от скандала, в который оказался втянут. Будь у меня выбор, я бы больше никогда не видел Фигероа. Или Натали.

Выбросив из головы все мысли об этом ненормальном любовном треугольнике, я беру телефон и звоню своему старшему брату Гранту.

– Чего тебе? – Вот как он меня приветствует.

– Я тоже рад тебя слышать. Приятно, что ты всегда на связи. – Мой голос сочится сарказмом. Так мы с братьями и общаемся. Делаем вид, словно терпеть друг друга не можем, но я знаю, что они рядом, несмотря ни на что.

– Тебе что-то нужно, Крю? Или звонишь, просто чтобы меня побесить?

Я сразу перехожу к делу.

– Самолет свободен в эти выходные?

– Хочешь им воспользоваться?

– Да. Сегодня вечером, а потом в воскресенье, когда мы полетим обратно.

– Спроси у отца.

– Нет уж. – Отец всегда отвечает отказом почти на любую мою просьбу. – Я потому тебе и звоню.

– Что конкретно ты задумал на выходные? И куда собираешься?

– В небольшое путешествие с другом. Мы полетим в Вермонт.

Я нашел город, в котором выпал снег, всюду витает дух Рождества и есть роскошный отель с обслуживанием номеров. Свободными остались только номера с одной двуспальной кроватью. Надеюсь, Рен не станет возражать.

Я так точно не против.

– С девушкой?

Гранта отличает то, что он воспринимает меня, как взрослого человека, и мне это нравится.

– Да.

– Предупреждаю. Не делай этого, братишка. Ты ослепишь ее своим богатством, и потом тебе уже будет от нее не отделаться. Ты слишком молод, чтобы ограничивать свою свободу.

Только с Рен я не чувствую, что ограничиваю свою свободу. Мне нравится проводить с ней время. А когда мы порознь, я думаю о том, когда снова будем вместе. Если что-то случается, мне хочется ей об этом рассказать.

Я еще никогда такого не испытывал. Отношения моих родителей больше похожи на деловое соглашение. Мама терпит отца, отец едва терпит ее, они почти не разговаривают, изменяют друг другу…

Можно продолжать бесконечно.

Мой отец – чертов властный монстр. Он указывает другим, что делать, и они слушаются. Когда Грант стал старше, можно сказать, послал отца куда подальше, что тот воспринял с уважением. Финн, по сути, сделал то же самое. А Шарлотту отдали тому, кто больше предложил.

И остался я. Младший в семье. Дорогой папаша не возлагает на меня никаких надежд. Большую часть времени вообще забывает о моем существовании, что меня устраивает.

Я бы