Легенды о призраках (сборник) - Коллектив авторов

А когда эту историю рассказывает отец, версии матери уже нет веры. Когда эту историю рассказывает отец, нет никаких деревень, переживших нападение лис. Ни одной.

Ханх был хорошим мальчиком. Он был умным и любящим, но обычным. Лисы убили его, как и всех остальных. Он не был особенным.

Моя пра-пра-прабабка увидела это, когда была маленькой. Она тоже играла в «Лис». Однажды ее выбрали новой лисой, и в качестве награды ее подруги-лисы взяли ее с собой посмотреть на разрушенную деревню. Они взяли ее взглянуть на свою судьбу. Увидев это, моя пра-пра-прабабка перестала разговаривать. И почти перестала есть. Закрывая глаза, она каждый раз видела мертвые лица, спокойные и покорные.

Был один раз, когда лисы не взяли с собой новую лису, – это когда они напали впервые. Они только недавно родились, еще недостаточно развились, их поведение было лишено изощренности. В тот раз они убивали просто из необходимости. Они убивали, чтобы выжить и отомстить. У них не было движущей идеи, какого-либо расчета. Они просто хотели уничтожить людей, которые пытали и повесили их.

Когда лисы напали впервые, колонисты жили на этой земле уже несколько десятилетий. Они наделали детей и рассыпали их по всех стране. Лисы ждали слишком долго, и поэтому они решили, именно тогда, увидев лица колонистов, посвятить свои жизни искоренению всего, что они создали.

Теперь и мои дети играют в «Лис». Они бегают и танцуют, проводят сложные ритуалы. Мне кажется, наши игры и ритуалы были все же немного проще. Когда они прибегают домой, я говорю им, что бояться нечего. Я говорю, что лисы их не тронут, что на самом деле их не бывает, но при этом мне требуется все мое самообладание, чтобы не показать им мой пушистый, красивый хвост.

Мои родители создали целую серию мифов обо мне – эти мифы описывают время, которое я не могу вспомнить. Следовательно, я не могу ни подтвердить, ни опровергнуть эти истории. Как бы то ни было, один из мифов рассказывает о девочке со стрижкой «под горшок». Я очень маленькая, хотя и не знаю точно, сколько мне лет. Наверное, три или четыре. Я держу в руках книгу – сборник сказок, написанных одновременно на английском и вьетнамском. Когда к нам приходят гости, родители дают мне эту книгу, и я читаю вслух. Сначала я читаю по-английски. Гости охают и ахают. Затем я читаю ту же самую сказку по-вьетнамски. Все теряют дар речи. Они поражены. Я гений. Родители мной гордятся.

Лили Хоанг – автор романов «Эволюционная революция» («The Evolutionary Revolution»), «Невидимые женщины» («The Invisible Women»), «Перемены» («Changing») и «Парабола» («Parabola»). Последний победил в конкурсе «Разбор романа» издательства Chiasmus Press. «Перемены» получили премию «Вне границ» Американского ПЕН-центра (PEN/Beyond Margins Award). Она работает помощником редактора в издательстве Starcherone Books и является соредактором антологии 30 Under 30.

Лэйрд Баррон

«Рэдфилдские девчонки»

Каждую осень, в течение десяти лет, несколько «рэдфилдских девчонок», членов сплоченного женского клуба преподавателей Рэдфилдской мемориальной средней школы города Олимпия, штат Вашингтон, предпринимали небольшое путешествие по глухим местам тихоокеанского северо-запада. Как правило, они арендовали домик в какой-нибудь живописной сельской местности – где-нибудь на островах Сан-Хуан, в Кэннон-Бич или в Астории – и последние долгие выходные, перед тем как их ученики, загорелые и дикие после каникул, заполнят учебные классы, проводили за криббиджем, книгами и вином. Сердцем «рэдфилдских девчонок» были Бернис Барбер, Карла Готт, Дикси Тисс и Ли-Хуа Минг. Ли-Хуа работала школьным психологом, Карла и Дикси преподавали английский язык. Карла была убежденной поклонницей «мертвых белых европейцев», а Дикси предпочитала Неруду и Борхеса. Их частые споры были то мучительными и надуманными, то изысканными и страстными – в зависимости от того, сколько бокалов «мерло» они успели осушить. И обе они воспринимали Бернис, одинокую учительницу физики и любительницу покупать книжки на распродаже, в качестве брошенной в грязь палки, отмечающей границу двух враждующих государств.

В этом году был черед Бернис выбирать цель путешествия, и она выбрала простой деревянный дом, стоящий на берегу озера Кресент, что раскинулось на полуострове Олимпик. Дом принадлежал гостинице «Крупная рыба» и располагался в полумиле от основной дороги в небольшом пихтовом лесу. Там отсутствовало электричество, и туалет был на улице, но сам дом был большим и чистым, а дровяной сарай забит под завязку. По телефону ей сказали, что в этом доме останавливалось немало знаменитостей – Фрэнк Синатра, Бинг Кросби, Элизабет Тейлор и по крайней мере один представитель семейства Кеннеди. И даже какие-то известные гангстеры со своими любовницами.

Собственно, это Дикси заставила ее выбрать озеро Кресент. Если бы не ее нытье, Бернис удовольствовалась бы очередным уик-эндом в Оушн-Шорс или Сисайде. Дикси была категорически против: ее всегда привлекали Порт-Анджелес и Секим-Вэллей, она ныла и канючила, и Бернис в конце концов сдалась. В двадцатых годах в той местности жила ее семья, но, конечно, за столько лет всех разбросало по свету. Сама она выросла в Олимпии, но каждое лето приезжала на озеро с родителями. Они ставили палатку, рыбачили и купались. Отец жарил барбекю и рассказывал истории о привидениях – чем же еще заниматься долгими вечерами у воды? Бернис и ее муж, Элмер, ездили туда раз пять-шесть; но она ни разу не была там после его смерти. Однако в последнее время она часто вспоминала об озере. Она просыпалась в поту, а сон исчезал, словно ртутный отблеск.

Вечером накануне того дня, когда «рэдфилдские девчонки» должны были отправиться в путешествие, разыгралась буря. Бернис вздрогнула от громкого стука в дверь. Она не сразу встала с кресла и слегка пожалела, что не завела собаку, после того как умер Норман, ее черный лабрадор. Она жила за городом, в лесу, и к ней редко заглядывали гости – и уж точно не на ночь глядя. Затем из-за двери знакомый голос произнес ее имя. Это была ее племянница, Лурд Бланшар, которая нежданно-негаданно прилетела из Парижа.

Провожая Лурд в гостиную, Бернис приложила все усилия, чтобы скрыть от нее свое беспокойство. Нет, дети и подростки не вызывали у нее отрицательных эмоций. Однако она очень ревностно относилась к этим нескольким неделям свободы перед началом учебного года, и, что более важно, ее отношения с Лурд были довольно прохладными. Эта девушка-подросток была умной и острой на язык – не слишком-то приятное сочетание для любой женщины моложе тридцати.