Год 1941 Священная война - Александр Борисович Михайловский

первому делу приняли за свое подкрепление. Две «бородинские» бригады - это десять тысяч восемьсот штыков. У немцев в Марушовке было примерно столько же. Да только одних застигли спросонья и врасплох, а другие навалились на них со всей яростью защитников родной земли, атакующих воров и убийц. Танки Т-80 были более чем убедительны, пушечными выстрелами подавляя отдельные очаги сопротивления. И, кроме того, из хат до своих машин на окраине села не успел добежать ни один немецкий танкист. Так что через четверть часа суматошного боя, когда сопротивление распалось на несколько очагов, уцелевшие немцы принялись бросать оружие, поднимать руки и сдаваться.

На этом с вражеским плацдармом у Новоград-Волынского было покончено, и уже к утру все артанские войска, участвовавшие в этой операции, вернулись к рубежу реки Случь, оставив пленных немцев в связанном виде на усмотрение своих советских коллег.

8 июля 1941 года, раннее утро, окрестности Нового Мирополя

Капитан Серегин Сергей Сергеевич, великий князь Артанский

Едва рассвело, и на востоке вплотную к горизонту подкатил диск солнца, как к нам со всеми понтами с западного направления заявилась германская мотопехота, и прямо в колоннах, до спешивания и развертывания в боевой порядок, подверглась частому обстрелу трехдюймовыми шрапнелями. На вооружении каждой дивизии у меня сто восемь «Арисак» и восемнадцать пушек Шнайдера, поэтому внезапный снарядный дождь на хмельную от легких успехов германскую голову получился весьма отрезвляющим. Гаубицы калибром сто пять, сто двадцать и сто пятьдесят миллиметров пока молчали, рано еще им открывать рот. Не показывались противнику и «восьмидесятки» батальона майора Колесниченко - незачем. Пока в атаку идет одна пехота, пусть даже моторизованная, бородинцы с делом справятся и без них.

Впрочем, потери у противника оказались вполне умеренными. Двигающийся в голове колонны 60-й моторизованный полк потерял убитыми и ранеными до двадцати процентов личного состава, а также два десятка единиц техники. Некоторые грузовики загорелись, другие просто заглохли и остановились, при том, что все исправные машины постарались как можно скорее развернуться и покинуть зону поражения, образовав на дороге небольшой затор. Мои артиллеристы тут же прекратили огонь шрапнелями и, перейдя на гранаты, наказали немцев за отсутствие навыков правильно разворачивать колонну по методу «все вдруг». Получилось все просто замечательно: сбившиеся в кучу грузовики горели ярко, пятная синее небо безобразным столбом черного дыма.

После отражения этой, с позволения сказать, атаки со стороны противника в воздухе повисли два риторических вопроса: «Что это было?» и «А нас-то за что?». Но, видимо, за два года войны германские генералы успели наизусть выучить рецепт: «В любой непонятной ситуации вызывай люфтваффе», потому что где-то через час, когда солнце было уже высоко, на горизонте замаячили грозные девятки двухмоторных «юнкерсов». Обычной красноармейской части такой визит не сулил бы ничего хорошего, но у нас козырей по этой части как у дурака махорки. А может, эти парни были не по нашу душу, а просто летели бомбить Киев? Собственно, это неважно, потому что тот, кто ходит по нашему огороду, сам виноват в своих несчастьях. Чужих тут не любят. Появление звена «Стилетов» было вторым шоком немцев за этот день. Сверкая частыми трассами лазерных лучей, изящные стреловидные машины стремительно прорезали строй германских бомбардировщиков, сбив не менее десятка самолетов, а один из «юнкерсов» очень ярко и красиво взорвался на собственных бомбах.

При этом немецкие бомбардировщики подходили к Новому Мирополю вдоль шоссе со стороны Шепетовки (такая местная примитивная система навигации: ориентироваться по руслам рек, ниточкам железных и шоссейных дорог), так что сбитые самолеты упали на голову немецких же мотопехотинцев. К тому же у мальчиков Геринга был свой рецепт, что нужно делать в непонятной ситуации. Раскрыв бомболюки, они, ни на секунду не задумываясь, обоср... то есть разбомбили собственные войска. Ничего личного, просто по инструкции выполнять команду «Спасайся кто может!» следует налегке, уже без бомб. Ущерб противнику от этой случайной бомбежки был скорее не материальным, а моральным: с немецких самолетов на немецкие же войска сыпется всякая дрянь, и даже в кого-то попадает. Тоже мне кригскамрады...

Тем временем «Стилеты», показывая хорошую слетанность в группе, заложили крутой боевой разворот и зашли в повторную атаку, тем самым заявив, что желают продолжения банкета до тех пор, пока со стола не уберут последнюю перемену блюд. Вторая атака - и снова вполне ожидаемый успех: восемь хвостов черного дыма, воткнувшихся в землю. И в этот момент у меня возникло ощущение, что мы тут не одни, и со всех сторон - и с правого, и с левого фланга -на происходящее в небе смертоубийство смотрят внимательные глаза людей, которых я опознал как своих. Прямо сейчас в небе над селом Полонное сбывались все их затаенные мечты... Тем временем мои злобные девочки пошли в третью и последнюю атаку, чем сорвали бурные аплодисменты. Больше в небе, кроме них, никто не летал.

Справа от нас вдоль рубежа обороны Новоград-Волынского УРа сидели два полка 199-й стрелковой дивизии. Германским танкистам и мотопехоте эти люди были не интересны, так как активных действий от них никто не ждал, а потому воевать с ними предстояло плетущейся в хвосте пехоте. Слева от нас начинался Остропольский УР, и вот там, в построенных, но невооруженных и необорудованных долговременных укреплениях, находилась 211-я воздушно-десантная бригада, местная элита элит. Едва я считал обозначение части с планшета, энергооболочка доложила, что в Основном потеке эти парни, не имеющие ни противотанкового, ни тяжелого вооружения, насмерть дрались против полнокровной германской танковой дивизии, покрыв себя неувядаемой славой. В заключение мой внутренний адъютант процитировал отрывок из боевого донесения 16-й танковой дивизии вермахта: «На овощных и злаковых полях русские пропускали наступающие танки вперед и из замаскированных оборудованных позиций открывали снайперский огонь по пехоте. Было много попаданий в голову большие потери! На некоторых участках приходилось осаждать и уничтожать каждый одиночный снайперский окоп. Велись ожесточеннейшие бои, русские упрямо и решительно сражались до последнего патрона...»

Нет, товарищи, такая десантная бригада нужна мне самому. Спасти этих парней, отборнейших защитников отечества - это мой долг Защитника Земли Русской и прямая производственная обязанность. Кроме того, это наш фланг немцы пытаются обойти через их позиции, а этого допускать никак нельзя...

- Владислав Петрович, - обратился я к подполковнику Седову, мысленно опустившись в командный центр Единства, - будьте добры выделить из первого и второго батальонов по одной роте, назначьте одного из ротных старшим и направьте этот сводный батальон вот сюда. Надо поддержать наших соседей слева, а то, не ровен