Почти Джульетты (СИ) - Сидней Мария

– Какой ты ребенок, – вырвалось у Даны от негодования.

Девушка понимала, что Юра пошел гулять, чтобы досадить ей, но все равно стало обидно, что он позвал другую. Поступок детский, но оставляющий неприятный осадок.

– Выбирал самые вкусные, – в коридоре показался Эдик.

– Спасибо, – прошептала Дана.

– Ты чего? – обеспокоенно спросил Эдик, – Выглядишь грустной.

– Ничего, – соврала девушка и попыталась улыбнуться.

– Эй, перестань. Сегодня случилось радостное событие, ты не должна грустить.

– Все в порядке. Это детские проблемы, – усмехнулась Дана.

– Ааа, – понял Эдик и улыбнулся, – забудь о них, сегодня ты должна только улыбаться. Пошли, посмотрим фильм.

– Нет уж, чувствую, фильмы я разлюбила надолго.

– Неужели сможешь отказаться от «Лови удачу»? – заговорчески подмигнул Эдик.

– «Лови удачу»? – искренне улыбнулась Дана, забыв о грусти, – Это наш любимый фильм.

Эдик довольно кивнул. Он знал, что от такого девушка не сможет отказаться. В моменты грусти важно, чтобы рядом оказался старый добрый друг. И ничего страшного, что этот старый друг – бывший парень. Ведь так?

Глава 29. Давай забудем вчера

Пересматривая любимые фильмы, уже начинаешь запоминать действия и слова героев. Дана и Эдик любили разыгрывать мини-спектакли, параллельно с актерами изображая ту или иную сцену. «Лови удачу» ребята выучили от и до.

– Я знаю, что больше никогда тебя не увижу, – как можно более печально сказал Эдик дуэтом с актером.

– Никто не знает, как распорядится судьба, – грустно улыбнулась Дана, вживаясь в образ вместе с героиней, – мы можем снова встретиться, даже не подозревая об этом.

– Встретиться и пройти мимо? – Эдик повернулся к Дане, заглядывая ей в глаза.

– А ты сможешь пройти мимо? – Дана тоже повернулась.

– Нет, но ты же забудешь меня, – повысил голос молодой человек, намного громче, чем мужчина в фильме, – тебя ждет новая жизнь, в которой для меня нет места.

– Но это не значит, что я тебя забуду. Ты навсегда останешься в моей памяти.

– Значит, это конец? Наш конец? – спросил Эдик.

– Думаю, да. Финал слишком затянулся.

– Финал должен быть красивым.

– Не спорю, – кивнула Дана точно так же, как и актриса.

– Тогда прощальный поцелуй?

– Почему бы нет? Я хочу запомнить это мгновение.

Герои фильма начали целоваться, а между Даной и Эдиком воцарилось неловкое молчание. Девушка покосилась на экран, наблюдая за сценой.

– Они целуются, – прошептал Эдик и улыбнулся своему «тонкому» наблюдению.

– Я знаю, – усмехнулась Дана, повернувшись к Эдику.

Первый раз ребята не доиграли свой спектакль до конца, и из-за этого оба чувствовали незаконченность, даже некий стыд, будто участвовали в настоящем спектакле и оплошали.

– Некрасивый конец, – досадно вздохнула художница.

Эдик, неожиданно как для самого себя, так и для Даны, за руку притянул девушку, уложил ее к себе на колени и страстно поцеловал. Красавица не стала сопротивляться. Герои фильма уже давно закончили целоваться, ребята же и не думали этого делать. Несомненно, это красивый финал для фильма, но, к сожалению, это не те роли, которые Дана и Эдик исполняли в реальной жизни. Первой об этом вспомнила девушка и оттолкнула молодого человека.

– Прости, слишком вжился в роль, – извинился Эдик.

– И я, кажется, заигралась, – Дана направилась к выходу, – спасибо, что провел со мной время.

– Всегда, пожалуйста.

Ребята попрощались, неуклюже обнявшись, изображая друзей, и разошлись. Эдик предложил подвезти Дану, но она отказалась. Лучше уйти до того, как мозг начнет анализировать произошедшее.

Дорога домой у Даны заняла больше получаса. Было уже позднее время, но Девушка не боялась идти по темной улице, о страхе она думала в последнюю очередь. Возвратившись домой, художница застала Таю за медитацией, достаточно поздней. Обычно девушка занималась ей в десять часов вечера, а часы показывали полночь.

– Где ты была? – Тая открыла один глаз, посмотрев на зашедшую в комнату подругу.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Извини, что вывела тебя из транса. Честное слово, я старалась быть тихой мышкой.

– Мой острый слух улавливает каждый шорох, – усмехнулась Тая, не переставая сидеть в позе Будды.

– Не повезло мне с сожительницей, – прошептала под нос Дана, переодеваясь в пижаму.

– Эй, забыла, что у меня острый слух? Я все слышу, и еще знаю, где находится секретная болевая точка.

– Ты мне угрожаешь? – засмеялась Дана.

– Нет, предупреждаю, – серьезно произнесла Тая, но не смогла удержать хихиканье.

– Ты чего смеешься? Йоги должны уметь концентрироваться.

– Я еще только учусь, поэтому и пять минут концентрации уже достижение.

– Пять минут может высидеть каждый.

– Ловлю на слове. Завтра сидишь вместе со мной.

– Легко, – приняла вызов Дана, – что там за болевая точка? Просвети, может, мне пригодится такая информация.

– Она находится над правой бровью.

– Вот здесь? – Дана приложила палец к названному месту.

– Да, где-то там, – Тая повторила действие подруги, нажимая на свой лоб, что есть силы, пытаясь вызвать болевые ощущения.

– Тая, пока ты будешь искать ее у противника, он тебя уже уложит.

– Я же выучу все болевые точки. Он и глазом не успеет моргнуть, как я по всем тресну.

– Если только в замедленной съемке, – засмеялась Дана, – шучу, на самом деле я верю в твои йоговские способности.

– Смейся-смейся, только потом не говори: «Мастер Тай, помогите мне овладеть боевым и духовным искусством, проведите меня в мир избранных». Где ты, кстати, была? – резко перевела тему девушка.

– У мамы, мы помирились, – будничным тоном сообщила Дана и начала расправлять постель.

– И как все прошло? – Тая вскочила с пола, – Рассказывай, а не укладывайся спать!

– Мы поговорили, поплакали, попили чай. В общем, примирение прошло удачно.

– Ты ее простила?

– Да, – кивнула Дана, – честно, да. Она же моя мама, все имеют право на счастье. Я не могу обижаться из-за того, что ее счастье не с папой.

– Молодцы, что помирились. Я рада, что теперь тебе легче.

Тая запрыгнула на кровать, забралась под одеяло и придвинулась поближе к подруге. Она всегда так делала, если хотела посекретничать. Дана устроилась поудобнее, приготовившись слушать подругу.

– Как поживает Эдик? – спросила Тая, лукаво подняв брови.

– При чем тут Эдик? – закричала Дана, сбросив с себя одеяло, – Я ездила к маме, а не к нему.

– Чего ты кипятишься? – засмеялась Тая, – Я же просто спросила.

– Да конечно, – огрызнулась Дана, снова натягивая одеяло, – спросила с совершенно неуловимым намеком.

– Я могу спросить и в открытую, если тебе так больше нравится. Хочешь?

– Не хочу, потому что спрашивать не о чем. Эдик живет замечательно. Я ответила на твой вопрос, а теперь хочу спать.

Дана выключила лампу, стоящую на прикроватной тумбочке, и отвернулась от Таи, накрывшись с головой одеялом. Будущая журналистка некоторое время хихикала, наблюдая за подругой, потом тоже улеглась спать.

Тая не смогла больше игнорировать Сережины звонки. Ее раздражала его навязчивость, но иногда ей искренне хотелось провести с ним время. Группа музыканта давала концерт в одном из баров, и гитарист пригласил на него свою девушку. Тая не хотела чувствовать себя белой вороной на концерте. Она должна выглядеть подобающе подружке рокера. Девушка выгребла из шкафов всю одежду, в том числе и Даны, и стала выбирать наряд. Сначала она надела легинсы и водолазку, поверх нее кожаную куртку, ноги обула в кеды, все это было черного цвета. Увидев в таком образе подругу, Дана сказала, что та больше похожа на шпионку-неудачницу, чем на рок-герл, и Тае пришлось переодеться, потому что юная поэтесса всегда слушала советы художницы, если дело касалось одежды. Она остановила выбор на черных джинсах, свободной джинсовке и зимних ботинках. Сережа в любом случае не стал бы критиковать внешний вид Таи, в чем бы она не пришла. Молодой человек был слишком деликатен, чтобы делать девушке замечания.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})