Счастье Феридэ - Бадри Хаметдин

— Да, он оказался живым и здоровым.

Поняв по моему виду, что затронул запретную тему, старик перевел разговор на другое:

— А что это мы тут стоим? Проходите скорее в дом.

Мне показалось, что Ихсан немного обиделся на меня за то, как я представила его. Мне не оставалось ничего другого, как виновато объяснить:

— Не хотелось так сразу, на пороге, объявлять о нашей женитьбе. Это важное дело. И лучше всего рассказать об этом вечером за чаем.

— Делайте, как считаете нужным. Они ведь ваши знакомые… — сдержанно сказал майор.

Навстречу нам засеменила старая няня. Я, поцеловав ее в морщинистые щеки, спросила:

— Ну, как вы поживаете, милая дады[9]?

Няня так и засветилась радостью.

— Феридэ, детка, уж не думала свидеться с тобой, а с твоим мужем и подавно, — пролепетала няня и, обращаясь к офицеру, спросила: — А вы ведь впервые в Аладжакая, Кямран-бей?

Ихсан побледнел. Чтобы выйти из затруднительного положения, я примирительно произнесла:

— Это не Кямран.

Старушка смешалась.

— Это мой самый лучший друг Ихсан. Ему я обязана жизнью, ведь именно он отправился со мной в Болгарию.

Няня сообразила, что допустила оплошность.

— Простите, Ихсан-бей, что я вас сразу не признала. Ведь это вы лечились у покойного Хайруллах-бея несколько лет назад.

— Да, — грустно ответил майор.

— Старая совсем стала, — извиняющимся тоном проговорила седоволосая женщина, — глаза не те, да и память…

Подошедший онбаши возразил:

— Уж на память не жалуйся… Вчера я целый день искал сбрую для коня, а старуха мгновенно вспомнила, где она лежит…

Все рассмеялись.

— А почему не слышно детей и не видно заведующей? — удивленно оглядываясь, спросила я.

— Сегодня хорошая погода, — ответил онбаши, — и они отправились прогуляться по холмам. Заведующая обещала рассказать ребятишкам о природе.

— А как поживает Ихсан? — Мне почему-то вспомнился светлокудрый малыш.

Старик восхищенно крякнул:

— Разбойник!

Старушка, переведя взгляд на Ихсана, заметила:

— Вам надо непременно увидеть этого мальчика. Вы любите детей?

— Очень. — И улыбка осветила до этого мрачное лицо майора. — Особенно мальчиков.

Онбаши продолжал:

— Этот Ихсан — мой любимец. Мы вместе с ним работаем и в саду, и в конюшне…

— А его родные так и не объявились? — поинтересовалась я.

Тяжело вздохнув, няня пробормотала:

— Где ж они объявятся…

— А как остальные дети? Не болеют?

— Нет, все здоровы… И учатся с удовольствием…

Не успела няня рассказать об этом поподробнее, как за воротами раздались взволнованные голоса детей. Очевидно, малыши увидели наш экипаж и потому удивленно кричали.

Калитка распахнулась, и во двор, как наседка с цыплятами, вошла заведующая. Сначала она заметила Ихсана, стоявшего ближе всех. Взгляд заведующей приобрел настороженное выражение.

— Это я, — пришлось подать мне голос.

Лицо женщины мгновенно переменилось.

— Какие гости! А я, увидев этого господина, испугалась. Думала, снова из Министерства образования пожаловали.

Я заметила, как няня и онбаши опустили головы.

— Что случилось? — вопросительно посмотрела я на них.

Заведующая смущенно проговорила:

— Да тут приезжали чиновники месяц назад, посмотрели наш приют и остались недовольны условиями. Говорят — надо закрывать…

Мы с Ихсаном переглянулись.

— Мне знакомы их методы работы, — скептично улыбнулся майор. — Много шума и видимость деятельности…

— Что можно предпринять в этой ситуации? — взволнованно поинтересовалась я.

— Не волнуйтесь, Феридэ, я попрошу дядю, а он договорится с этими умниками.

Все облегченно вздохнули и сразу оживились. Заведующая, поймав за руку пробегавшего мимо малыша, проговорила:

— Феридэ-ханым, узнаете Ихсана?

Мальчиком сразу же завладел майор. Он присел на корточки и протянул ребенку шоколадку.

— Привет, тезка!

Недоверчиво взяв подарок, ребенок насупился.

— Ты что, тоже Ихсан?

Офицера, видимо, поразила смышленость малыша.

— Тебе здесь нравится?

Я дернула мужчину за плечо.

— Не задавайте глупых вопросов…

Мальчик перевел свои голубые глаза на меня.

— Тетя Феридэ, а это кто, ваш муж?

Ихсан тихо застонал. В третий раз за это утро его принимали за Кямрана.

— Нет, — сурово ответил майор, — но скоро им буду.

Эта новость поразила всех присутствующих. Няня, онбаши и заведующая застыли в недоумении.

— Это правда, Феридэ? — робко поинтересовалась старушка.

Покраснев, я произнесла:

— Да.

— А где же Кямран?

— О, это долгая история. Я расскажу ее как-нибудь позже.

— Но он жив? — допытывался онбаши.

— С ним все нормально… Мы развелись.

Самое недоуменное лицо было у няни. Но это неудивительно, ведь, пожалуй, она больше всех знала о наших отношениях с Кямраном. Онбаши смущенно кашлянул.

— Что же мы наших дорогих гостей в дом не приглашаем? Они ведь с дороги устали…

Опомнившись, заведующая хлопнула в ладоши.

— Дети, сегодня больше занятий не будет.

— Почему? — раздался нестройный хор голосов.

— Приехала Феридэ-ханым. Давайте покажем ей, какие мы послушные, и будем вести себя спокойно.

Малыши согласно закивали головами, но через минуту уже носились по двору как угорелые.

Ихсан взял под руку няню, и они первые зашли в дом.

Мне хотелось познакомить майора с самыми дорогими мне вещами, показать кабинет Хайруллах-бея и комнату, где я жила три года назад. Но старушка быстро накрыла на стол и настойчиво приглашала нас:

— Попейте с дороги молока, а потом будете заниматься своими делами.

Ихсан, посмотрев на меня, улыбнулся.

— Мне кажется, что я вернулся в свое детство. У меня тоже была няня, которая так же приглашала нас завтракать.

Старушка заморгала бесцветными глазами.

— А где ваши родители, Ихсан-бей?

— Они умерли. Мать, когда я только родился, а отец — чуть позже. Воспитывался я в доме у моей тетки. Относились ко мне, как к сыну, но все равно материнской ласки и отцовского воспитания не хватало. Особенно страдал я без отца. Мой дядя паша был занят целыми днями на службе. Приходя вечером домой, он лишь трепал меня по голове. Не скажу, правда, что дядя уделял много времени своим детям…

— Я почему-то так и подумала, что вы сирота, — проницательно заметила няня.

Майор улыбнулся.

— Почему?

— У вас доброе сердце…

Мне были очень приятны похвалы няни в адрес офицера, но за разговорами мы совсем забыли о еде. Поэтому я решительно произнесла:

— Давайте поделимся воспоминаниями за столом.

— О да! — с жаром воскликнул Ихсан и первым направился в столовую.

Старушка незаметно кивнула мне головой.

— Задержись на минутку, — прошептала она.

Когда майор отошел довольно далеко, няня сурово спросила:

— Это твой новый муж?

Я неопределенно пожала плечами:

— Наверное…

Старая женщина осуждающе покачала головой.

— А куда же делся Кямран?

— Я же сказала — мы развелись. Дады, давайте поговорим об этом позже. Ихсан ждет, неудобно. А то еще, чего доброго, подумает, что мы шепчемся за его спиной.

— Ладно, пошли.

Хотя мы приехали без предупреждения, стол ломился от всевозможной еды. Такое изобилие я видела лишь в одном доме — Цветаны и Милана. По взгляду майора я поняла, что он подумал то же самое.

— Няня, когда это вы все успели приготовить? — удивился офицер. — Да еще мои самые любимые блюда.

Старушка расцвела от похвалы. Я мысленно восторгалась майором. Еще немного, и он разрушит барьер в отношениях со всеми моими близкими.

— Да чем мне еще заниматься? Вот готовлю, убираю, стираю и помогаю воспитывать детей, как могу, — со вздохом ответила няня.

Молчавшая до этого заведующая заметила:

— На плечах старушки весь наш сиротский приют. Не представляю, как я раньше без нее управлялась…

Ихсан, который уже понял, что главная в этом доме няня, изо всех сил старался угодить ей.

— Дады, непременно оставьте рецепт этих пирожков. Феридэ, когда мы поженимся, то я каждый день буду просить вас печь их…

Услышав о свадьбе, успокоившаяся было старушка вновь насторожилась.

— Ихсан-бей, а когда вы думаете пожениться? — как бы невзначай поинтересовалась она.

— Как только Феридэ-ханым пожелает.

Взоры сидящих за столом обратились ко мне.

— Так вы теперь невеста, — усмехнулся онбаши.

Я в притворном смущении прикрыла лицо руками.

— Да, и жениху непозволительно видеть мое лицо…

Ихсан с нежностью взглянул на меня.

— Сначала я полюбил вас, Феридэ, за красоту, но со временем понял, что самое лучшее в вас — это душа.