Отец городов русских. Настоящая столица Древней Руси. - Андрей Буровский

Но задолго до Жакерии, в 1300 году король Франции захватил богатую Фландрию, множество городов которой могли дать приличный доход. Вот только горожане думали иначе, и в 1302 году восстали, перерезав и разогнав королевских наместников.

Король двинул армию. 11 июля 1302 года под Куртре королевское войско во главе с родственником короля, графом д'Артуа, встретилось с народным ополчением Фландрии под командованием башмачника В. Жилье. Граф д'Артуа вел 10 или 12 тысяч всадников; 7500 из них были «опоясанные» рыцари, имевшие право на всевозможные знаки отличия. Городское ополчение составляло не меньше 13 — не больше 20 тысяч человек — точнее сказать невозможно.

Земля дрожала и гудела, когда, тронувшись шагом и все ускоряя движение, 10 тысяч закованных в сталь всадников пошли в полный опор. Тогда считалось — нет в мире силы, способной выдержать удар рыцарского войска. Оказалось — такая сила есть. Рыцари были остановлены, потом отброшены. Опять дрожала земля — но уже под копытами бегущих. Четыре тысячи рыцарских трупов нашли победители на поле своей славы, 700 пар золотых шпор собрали они, и потому битва при Куртре вошла еще в историю как «битва шпор».

Рыцарство Франции стонало, что никогда не сможет оправиться от столь страшного поражения, а гадкие горожане, не умеющие должным образом почитать феодалов и феодальную систему, прибили рыцарские шпоры к городским воротам Куртре. И всякий входящий в ворота волей-неволей вспоминал о победе городов над рыцарским войском.

Время стерло горечь поражения. Но даже в XVII и в XVIII веках вежливые люди не говорили с французскими дворянами о битве при Куртре, о воротах с набитыми на них шпорами, — это была та самая веревка, о которой не полагается упоминать в некоторых домах.

Главный вывод: в XIV веке на арену истории вышла новая грозная сила: горожане.

Война 1240–1242 годов — за 60 лет до событий в далекой Фландрии. Но и Тевтонский орден поневоле использовал пехоту для взятия городов: всадникам лезть по лестницам и стрелять из арбалетов бывает как-то несподручно. И со стороны Новгорода и по той же причине пешие воины лезли на стены Раковора и взятого тевтонцами Пскова.

Но ведь и в Ледовом побоище 5 апреля 1242 года решающую роль сыграли пешие полки. Классическое описание событий — войско Тевтонского ордена прошло через лед в самом узком месте, в проливе между Псковским и Чудским озером. Александр Невский предвидел, где пройдет противник, и расставил новгородское войско так: впереди, на льду, лучники, за ними — тяжеловооруженное пешее войско, а с боков — отборные отряды. Свою же дружину он поставил в резерв.

Тевтонцы шли через озеро, «построились клином («свиньей») и ударили по русскому центру, к-рый им удалось прорвать. Однако с флангов по «свинье» ударили отборные дружины Александра, а с тыла — резерв» [127. С. 345].

Все как будто правильно, все так… Только вот центр был не русский, а новгородский — так точнее. И прорывали его не немцы, а тевтонцы — опять же для точности.

А главное: центр удалось прорвать — но так и было задумано, чтобы окружить тевтонское войско. И ведь этот самый «центр» не выпустил тевтонцев на коренной берег со льда Чудского озера! Так тоже было задумано — не выпускать! И не выпустили.

Кроме того, кто это «ударил с флангов»? «Отборные дружины Александра»? Нет, отборные дружины Новгорода и Ладоги! Городское ополчение, тяжелая броненосная пехота остановила удар тевтонской конницы, не выпустила ее с опасного весеннего льда; такая же броненосная пехота нанесла удар с флангов и не дала врагу развернуть рыцарскую грозную «свинью», превратить ее в глубокую, в несколько шеренг, фалангу. Броненосная пехота горожан погнала рыцарей прочь от коренного надежного берега.

Свою же дружину Александр Невский придерживал до конца, — видимо, берёг, расходуя жизни меньше нужных ему новгородцев, псковичей и ладожан. Противник отступает, бежит, дело сделано — и героический князь очень по-рыцарски наносит удар дружиной в тыл уже поверженному, но не добитому врагу. Добивает — гонит, истребляет, топит в озере. Пешим ведь не просто догнать конного, тут дружина особенно успешна.

Поздравим князя со светлым подвигом, но все же отметим — битву на Чудском озере 5 апреля 1242 года, как и битву 11 июля 1302 года под Куртре, выиграли горожане у рыцарей.

Выводы: Новгород входил в число тех передовых обществ Европы, которые могли противопоставить феодальной коннице силу пеших горожан.

Еще вывод: Новгород вполне мог вести войны и сам.

Князь, конечно, важен как организатор и как знамя. Порой само имя вождя уже половина победы. Но все же…

Главным повседневным вопросом для новгородцев было удержание власти над своей территорией. Власть над землями и промыслами делала Новгород богатым и сильным, и вел он себя так же, как и всякий феодальный владыка: одной рукой помогал и укреплял, другой — не давал стать слишком самостоятельным.

При этом ни Орешек, ни Копорье, ни Юрьев-Дерпт новгородцы не считали городами. Это были крепости, поставленные исключительно для обороны границ Господина Великого Новгорода.

Олонец, Вологда и Каргополь тоже были для них всего лишь опорными пунктами в малоосвоенных землях, — что-то вроде фортов на Диком Западе.

Только Ладогу, Руссу и Псков признавали новгородцы полноценными городами. Ни с кем не делили они власти над этими городами и землями, прекрасно понимая — отними у города эти земли, и он погибнет, лишится питающих его животворных соков.

Веча в этих городах были слабые, и в политике всего государства участия не принимали. Во главе администрации Руссы и Ладоги новгородцы ставили своих посадников, а те бдительно следили, чтобы города не стали самостоятельными, не отпали от Новгорода.

В 1397 году Двинская земля решила отделиться от Новгорода и уйти под Москву… И тут же, в 1398 году, новгородцы силой оружия заставили ее остаться в составе Господина Великого Новгорода.

«Или паки изнайдем свою отчину к святой Софеи и к Великому Новугороду, паки ли головы положим за святую Софею и за своего господина за Великий Новгород» — так решили новгородцы на вече. И «изнашли» Двинскую землю обратно…

Только два раза от Господина Великого Новгорода отпадала часть его территории. Это Вятская земля, которая получила название от племенного союза финского племени вотяков. Но жили там и пермяки, с востока расселялись черемисы. С начала XIV века Вятская земля заселяется русскими людьми из Новгорода, присоединяется к нему. Фактически она отпадает от Новгорода уже в конце XIV века и живет независимо до августа 1489 года. В этом недобром месяце уже не Новгород — великое княжество Московское окончательно покорило Вятскую землю.

Вторая потеря Новгорода — это Псков. Этот город отпал от Господина Великого Новгорода и начал жить самостоятельно…

Впрочем, значение Пскова так велико, что разговор о нем пойдет отдельный.

ЧАСТЬ IV

ГОСПОДИН ВЕЛИКИЙ ПСКОВ

Вишневую косточку в землю

Зарыли мы прошлой весною.

Теперь там гараж и терраса.

Глава 1

НЕИЗВЕСТНЫЙ ПСКОВ

На крыше построил скворечник

И хлебные крошки носил им.

Скворцы обожрались и сдохли.

Новгород — всё же особый, исключительный город: и по своему положению, и по своему месту в истории. Необычно его расположение среди болот, обреченность на ввоз продовольствия. Необычны его промысловые владения на Северной Двине и в Заонежье, его богатство.

Новгород — единственный русский город — феодальная республика.

Новгород — единственный русский (и вообще славянский) член Ганзы.

Новгород — особый город русской истории.

Новгород — прямой преемник первой столицы Руси, Ладоги.

Уникален даже культурный слой Древнего Новгорода.

В сравнении с Новгородом Псков очень обычен. Псковская земля — обычная территория русского княжества Средневековья. Почти всё как у всех.

Псковская земля на карте выглядит почти как щит, заслонявший с запада Новгородчину: 300 верст с севера на юг, довольно узкая, тянется она по обоим берегам реки Великой, по восточному берегу Псковского и Чудского озер, а потом речки Наровы. На востоке и западе Псковская земля граничила с владениями Новгорода, на юге — Литвы, на западе — Ливонского ордена.

На эту территорию легко мог вторгаться (и неоднократно вторгался) неприятель.

У Пскова не было огромных малонаселенных владений, через Псков не шел поток пушнины, воска и моржовых клыков.

Но юг Псковщины плодороден, Псков не ввозил к себе хлеба. Север и центр — тоже достаточно плодородны. Правда — здесь тяжелые суглинки.