Ходорковский, Лебедев, далее везде. Записки адвоката о «деле ЮКОСа» и не только о нем - Константин Ривкин

Далее цитата из выступления защиты в Вельском суде, рассматривавшем вопрос об УДО: «Обозначенная нами стоимость акций ЮКОСа в 23 раза превышает весь объем имущественных претензий к Лебедеву по заявленным искам. Невольно и уже не впервые возникает мысль – а не является ли столь длительное содержание Лебедева и Ходорковского в условиях несвободы средством воспрепятствовать их законным требованиям возврата неправедно изъятого у них имущества?»

Правда, Платон Лебедев, когда мы с ним обсуждали сложившуюся ситуацию, был против того, чтобы вслед за следствием и московскими судами говорить о принадлежности арестованных акций ЮКОСа ему или Михаилу Ходорковскому. «Правильно будет так: у двух иностранных фирм украли принадлежащие им акции», – говорил он.

Интересно, что в период получившей огласку уже в сегодняшние дни неприглядной истории с акциями Федеральная служба судебных приставов (ФССП) как воды в рот набрала, несмотря на то что сразу после мещанского суда при осуществлении исполнительного производства между нами велась довольно активная переписка. А когда мы пытались выяснить, куда же все-таки делись акции ЮКОСа, ответов на адвокатские запросы не приходило. Пришлось прибегнуть к помощи «тяжелой артиллерии» и пожаловаться уполномоченному по правам человека Владимиру Лукину. Его письмо ФССП не посмела проигнорировать, и директор службы Артур Парфенчиков в ответ сообщил любопытные вещи. Постановление судьи Мещанского суда Колесниковой о снятии ареста с акций и обращении их в счет погашения ущерба где-то сильно затерялось в дороге и пришло в межрайонный отдел по особым исполнительным производствам Управления ФССП по Москве только 6 декабря 2007 года (!!), тогда как запись о ликвидации юридического лица ОАО «НК “ЮКОС”» была внесена в ЕГРЮЛ 21 ноября 2007 года!

Ознакомившись с содержанием ответа из ФССП, Михаил Ходорковский отреагировал так: «Парфенчиков ответил точно! Спасибо ему за это! Лично разобрался, ответил честно! Поставил в известность о том, что совершена махинация – незаконные действия судьи, который бездействовал и своевременно в установленном законом порядке не распорядился арестованным имуществом. Бездействовали и судебные приставы, которым также должно быть известно об арестованном имуществе».

Вот таким образом контрольный пакет акций ЮКОСа был превращен в пыль.

Вновь возвращаясь к личности Ирины Колесниковой, отметим, что ее «заслуги» были особо отмечены в докладе Парламентской ассамблеи Совета Европы (январь 2005 г.), чьи представители посещали Мещанский суд. В числе наиболее серьезных обнаруженных нарушений было указано на то, что «суд систематически позволял прокурору зачитывать протоколы предварительных допросов свидетелей и оказывать давление на свидетелей в зале суда, чтобы они подтвердили эти протоколы».

Если говорить о внешнем впечатлении, то судья Колесникова на момент происходивших в Мещанском суде событий – это достаточно молодая женщина в очках, строгого вида, который она, как представляется, напускает на себя на то время, когда облачается в мантию. О том, что ей не чуждо ничто человеческое, можно было убедиться, когда она открыто улыбалась изредка звучавшим в суде шуткам, а порой и просто беззвучно смеялась, прикрываясь ладонью.

Ходили разговоры, что, по мере рассмотрения дела, Ирина Колесникова склонялась к вынесению мягкого приговора, но в результате вызова в администрацию президента ее правосознание и внутреннее убеждение подверглись некоторому изменению, следствием чего стал обвинительный приговор со сроком наказания 9 лет лишения свободы. Честно говоря, я в эту версию не верю. Назначение судьи на подобного рода громкий процесс не бывает случайным и не предусматривает допущения каких-либо вольностей. Согласно уже приводившимся признаниям бывшей судьи, такие дела дают тем, кто «правильно себя ведет». Да и характер действий председательствующей на самом процессе не оставлял никаких надежд на лояльность и объективность.

Хорошо помню, как в самом начале зачтения приговора ко мне подошел один из более молодых коллег, довольно много сделавший для документального опровержения отдельных инкриминированных эпизодов, и спросил со ссылкой на мой опыт, какая часть обвинения отпадет, а какая останется. И когда я ответил, что останется всё, написанное следствием, коллега молча отшатнулся от меня, явно не желая поверить услышанному. Тем не менее Ирина Колесникова оставила в приговоре всё, что ей преподнесла Генеральная прокуратура. Она не осмелилась убрать даже очевидные несуразности и глупости, оставив это на последующее усмотрение кассации.

Давая оценку судье Колесниковой, Ходорковский отнес ее к категории жалких, несчастных людей, при этом пояснив: «Это мелкие чиновники, которых никогда не поставили бы в такой процесс, если бы против них не было убойного компромата. Про Колесникову написала “Новая газета”, она “висела” на жалобе, лежавшей без ответа в Генеральной прокуратуре в течение всего процесса. По аналогичной жалобе ее коллеги получили по 12 лет (квартирный вопрос). Не мне судить, насколько это правда, но думаю, Колесниковой лучше меня было известно, что правда в такой ситуации значения не имеет»[64]. Здесь следует пояснить, что речь идет о статье «Бремя одиноких» в выпуске «Новой газеты» за 2005 год, № 39, где рассказывалось о сомнительной сделке с квартирой умершего московского пенсионера, к которой имели отношение Ирина Колесникова и ее близкие родственники.

Уже в ходе процесса строились догадки, что Колесниковой за успешное проведение суда над Ходорковским и Лебедевым обещано повышение с занятием места в Московском городском суде. Не знаю, так ли это, но указом президента Владимира Путина от 24 сентября 2007 года она действительно была назначена судьей Мосгорсуда, где через некоторое время возглавила 9-й судебный состав судебной коллегии по уголовным делам кассационной инстанции. Ее фамилию и сейчас можно встретить в связи с сообщениями о работе городского суда. Например, возглавляя коллегию, в феврале 2012 года она отказала защите покойного Магнитского в удовлетворении жалобы на решение суда первой инстанции о возбуждении против юриста уголовного дела. Воистину, резонансные дела доверяют только проверенным кадрам. В этом случае за результат можно не опасаться…

Глава V

Налоговые обвинения

«Главный вывод, который следует сделать, если расценивать “дело ЮКОСа" как прецедент, так это о том, что можно вообще больше не говорить о легальных инструментах оптимизации налогов. Он связан с тем, что любые вполне легальные возможности избегания налогов (tax avoidance), которые дает грамотно организованное налоговое планирование, исходя из логики и критериев построения обвинения, а также конечных результатов судебного процесса, можно рассматривать как уголовно наказуемое уклонение от уплаты налогов (tax evasion)».