Темные небеса - Михаил Ахманов

Внезапно дед Федор буркнул:

— Четвертый день кончается.

— Да, вечереет, — согласился Фьерри. — Сегодня больше не полезут. Не любят они темного времени.

Марк, запрокинув голову, увидел, что фиолетовый диск начал наливаться чернотой. Ночь на Тхаре надвигалась быстро.

— Ильич в Никеле, должно быть, все упрятал под землей, и людей, и технику, — произнес чей-то полузнакомый голос.

— Если так, нам здесь больше нечего делать. — Это был дядюшка Зураб. — Разве что дать салют на прощание.

— Из всех стволов.

— И всеми ракетами, что остались.

Наступила тишина. Потом Тимофеев сказал:

— Ночь — подходящее время, чтобы уйти. Ты как считаешь, командир?

Они устали, подумалось Марку. Четыре дня непрерывных боев, шестнадцать атак… При том, что самый младший из ветеранов был втрое старше его, не говоря уж о Майе и Ксении. Но девушки устали тоже — он видел, как осунулись их лица, как залегли под глазами темные тени.

— Я считаю, что дед Федор прав. Только прощальных салютов не надо. Тихо уйдем.

— Принято к исполнению, — отозвался Чания. — Какие еще будут приказы?

— Поесть, подготовить снаряжение и к двадцати двум ноль-ноль собраться в коридорах у заваленного стартового колодца. Объявляю порядок следования: первой пойдет группа Тимофеева.

— Ну я бы мог и в арьергарде. Я… — начал дед Федор, но Марк строго поинтересовался: «Кто тут у нас командир?» — и старик замолчал.

Оставив одного УБРа часовым наверху, Марк со всей своей командой отправился в пустой склад между двумя колодцами, служивший им в эти дни спальней, столовой и хранилищем боеприпасов. Они поели, проверили скафандры, сменили батареи в метателях и тронулись в путь по темным коридорам.

Система подземных коммуникаций, вырубленных вручную пленниками, была не закончена, но позволяла добраться почти до каждой стартовой шахты. Эта конструкция из глубоких вертикальных колодцев, просторных складских помещений и коридоров, проложенных на нескольких уровнях, являлась типичной для всех галактических рас, если не считать нюансов — формы пандусов и лестниц, ширины тоннелей, отделки стен, полов и потолков, осветительного и энергетического оборудования. В открытом пространстве корабли базировались у космических станций, и отсутствие тяготения позволяло обслуживать и ремонтировать их, грузить и разгружать с минимальными затратами. Но переброска груза в обитаемый мир была проблемой; приходилось строить множество челноков, барж, гравиплатформ и тому подобных аппаратов, служивших для полета в атмосфере и мягкого приземления. Впрочем, боевые корабли, космические лайнеры и транспорты, снабженные гравитаторами, могли опуститься на населенную планету и доставить груз и пассажиров прямо в астропорт. В этом случае возникала другая проблема: обслуживание судов в условиях нормальной гравитации. Создание локальных зон невесомости требовало больших энергозатрат, и потому практически все цивилизованные расы строили особые сооружения, надземные или подземные. Их смысл заключался в том, чтобы любая корабельная секция, люк или шлюз были доступны для тестирования, ремонта и погрузочно-разгрузочных операций, если в этом возникнет нужда. Такие астропорты служили веками, принимая и отправляя торговые и боевые флоты.

Астропорт, заложенный дроми, не был исключением. Его стартовые колодцы предназначались для больших и малых кораблей, хранилища, еще пустые, были огромны, а коридоры достаточно широки, чтобы обеспечить передвижение гравиплатформ, боевых машин и массивных существ. В будущем астродром мог принять флотилии нескольких кланов, сотни дредноутов, тысячи малых судов, и значит, он возводился как главная опорная база в системе Гаммы Молота. Судя по размаху этого строительства, дроми собирались обосноваться здесь надолго — может быть, навсегда.

Навсегда! Эта мысль ужасала Майю. Шагая вслед за мужчинами по темным коридорам, она следила за скользившими по стенам лучами света Каменная поверхность была шероховатой, носившей следы отбойников, и Майе слышались хрипы и стоны людей, рубивших в этом подземельнее неподатливый гранит. Те, которых они спасли, выглядели изнуренными, израненными и истощенными — похоже, только присущее тхарам упрямство помогло им продержаться. Живые скелеты, думала Майя и вспоминала другие картины, такие же страшные: руины Ибаньеса, развалины на месте дома их семьи и обгоревшие кости родных. Здесь, в этих катакомбах, тоже умирали люди, знакомые и незнакомые ей, но со всеми она ощущала кровную связь, объединяющую человека с человеком перед лицом угрозы. Когда-нибудь я это нарисую, решила она: мрачную галерею, толпу невольников с рубилами и молотками, а на заднем плане — огромную фигуру дроми. Даже не фигуру, а жуткую тень, что нависает над людьми…

Однако не все пришельцы казались ей такими чудовищными и страшными. Их дроми определенно был другим — хоть не человек, но существо, не пожелавшее участвовать в убийствах. Марк сказал, что он отщепенец, изгой, но, возможно, все дроми со временем станут похожи на него?.. Майе так хотелось в это верить! Такая перемена оправдала бы гибель тысяч дроми и тысяч землян — тех, что сражались на Тхаре, и тех, что вели войну в Галактике, среди пылающих светил. Ей мнилось, что жертвы не могут быть бесцельными и что добро восторжествует над злом, пусть не сейчас, не в данный момент и не в этой жизни, но в будущем — непременно. Конечно, то была иллюзия; Вселенная приемлет жертвы равнодушно, не знает ни добра, ни зла, а у разумных существ такие категории несхожи. Добро и зло, в отличие от мировых констант, физических законов и уравнений математики, не являются понятиями универсальными, и каждая раса, каждый народ определяют их по-своему.

Но иллюзии все-таки необходимы. Те иллюзии, что поддерживают людей в трудные годы, даря надежду и забвение, имеют странное свойство превращаться в реальность. Никто не скажет, сколько нужно для этого времени и как возводить воздушные замки, что вдруг обретают прочность пирамид, однако есть какой-то тайный алгоритм подобного строительства. И Майя, чистая душа, по крайней мере знала, какие камни кладутся в фундамент постройки: любовь, понимание и терпение.

Ускорив шаг, она приблизилась к Марку, коснулась его плеча и ощутила, что этот секрет ему тоже известен.

Отряд вытянулся в тоннеле двойной шеренгой: люди с тяжелыми метателями на плечах, роботы, груженные остатками боеприпасов, два горных кибера под водительством Роя Макклоски и платформа со взрывчаткой. Старшие групп сошлись посередине, сверили показания таймеров: было двадцать два ноль пять. Ночь уже распростерла крылья над Западным Пределом, и над прибрежной равниной, как обычно, дул холодный ветер с моря. Дроми не любили холода и темноты.