Спасение - Гамильтон Питер Ф.

— Это наши молекулярные инициаторы по образцу неанских, — не без гордости пояснило Уранти, указывая на ряд больших кубов внизу. — Во всяком случае, мы так полагаем. Внедренные мета–люди не были вполне уверены, что полностью усвоили принципы. Нашей биогенетике далеко до такого технологического уровня.

— Они создали мунков, — ровным голосом произнесла Ирелла.

— Да! Мунки — бионические объекты. Но, замечу с гордостью, полностью спроектированы человеком. Мы так и не получили доступа к творческим программам, которыми располагал неанский корабль внедрения.

— А боевые ядра что такое?

— Сплав биологии и человеческого оружия. Нам сюда.

Пройдя по галерее, они оказались над сборочными отсеками. Когорта боевых ядер лежала в люльках, и манипуляторы гендес–дистанционок двигались над ними, укладывая последние слои компонентов. Живые машины представляли собой матовые серые цилиндры длиной в три и толщиной в два метра, с осиной талией на трети длины; обе оконечности сужались, превращаясь в острые конусы. На коже выделялись кольца серебристых кнопок и ячеек, готовых для подключения внешнего вооружения и датчиков. Для операций в космосе или атмосфере газовых гигантов можно было подключить и реактивные двигатели.

— Потрясает, не правда ли? — Уранти с неприкрытым восхищением разглядывало одного из них. — В средней секции помещается жизнеобеспечение, туда будет вставлен извлеченный из тела мозг мунка. Двигательная система работает на гравитонике экзоматерии. Питание идет от анейтронной камеры расщепления с тройным запасом прочности. Квантовая запутанность обеспечивает им связь с хозяином.

— Через мышечные оболочки, — подсказала Ирелла.

— Да. Мунки способны считывать каждый жест и перемену в положении тела мальчика. Они понимают и реагируют на все, крупные и мелкие, движения точнее, чем на простые словесные приказы. Почти телепатия — насколько она нам доступна. В обстановке боя это дает грандиозное преимущество. Не тратится время на выкрикивание приказов и их восприятие. Боевая когорта инстинктивно понимает желания хозяина и действует соответственно. Вы шестнадцать лет оттачивали эту эмпатическую связь. В бою реакция будет мгновенной. А ты и другие девочки будете ее направлять: вы владыки стратегии.

— Вы, должно быть, так гордитесь собой, — жестко произнесла Ирелла.

Уранти ответило ей долгим вопросительным взглядом.

— Да, горжусь.

— Знать бы, гордятся ли мунки?

— Ты антропоморфизируешь их, Ирелла. Это ошибка. Мунки — биологические объекты, и не более того. Машины инопланетян.

— Чушь. Они живые. Их нейрологическое строение делалось по образцу человеческого мозга. Они обладают памятью и эмоциональными реакциями. Небольшие отличия в биохимии клетки еще не делают их машинами. Они разумны. Потому–то и соглашаются добровольно… на такое.

Ирелла ткнула пальцем в боевые ядра:

— Они желают этого потому, что желают мальчики.

— Конечно, потому. Мы все для того и существуем. Таково наше назначение.

— Война для нас — не цель, а рефлекторный ответ на угрозу. Лучше бы мы искали выход из этой заварухи.

— Мы пытались. Бежать за пределы досягаемости врага невозможно, они распространились шире нас. Видят святые, для нас нет звезды-Убежища, а легенда, что в прошлом корабли поколений клялись ее искать, она легенда и есть. Взывать о помощи к неанам, даже если они еще существуют, невозможно: мы бы выдали себя врагу. Мы одни, и нам не уйти от преследования. Единственная наша надежда — разослать во все стороны корабли поколений, а однажды развернуться и дать бой. Ты посмотри: теперь для тебя файлы открыты. Все файлы. С разрешения директора Дженнера. Нам неизвестно даже, сколько людей погибло или попало в плен в стремлении к этой благородной цели. Нам сейчас остается одно: крестовый поход в защиту человечества. Уничтожать врага так беспощадно, чтобы во всей галактике для него не нашлось безопасного места.

— Вы не можете быть уверены в нашей победе.

— Конечно, нет. Но мы стремимся создать величайшую армию, на какую способна наша наука и техника. Это мой проект. Мы сделали все, чтобы достичь хотя бы такого успеха. Если мы потерпим поражение, то не от слабости.

— Поздравляю. И когда меня начнут переделывать?

— Когда ты будешь готова.

— Вы вполне уверены в нашей эмпатической связи с мунками, да?

— Да. Хотя нейрология твоих мунков несколько отличается от когорт мальчиков. Твои будут служить фильтрами.

— Да, но только после того, как вы вырежете у них мозги и подключите их к гендес–периферии.

— Это не обязательно.

— Что?

— Физическое удаление… в нем нет полной необходимости. Важно, чему они научились. Нынешнее состояние их мыслительных процессов — бесценный результат вашей шестнадцатилетней связи. Подумай: когда вы наконец выступите против врага, ты будешь в самые острые моменты конфликта получать сотни сигналов от своих подразделений. Столько информации не сможет воспринять даже твой ум, как бы мы ни совершенствовали твои прямые нейронные связи. Тебе придется фильтровать и определять приоритеты. И тут вступают мунки, обеспечивая первичный анализ и градуируя представляемые твоему вниманию вопросы. Гендес, используя их способность к интерпретации, сгенерирует для тебя верную оценку.

— Если гендесы на это способны, мы вам не нужны.

— Ты знаешь, зачем вы нужны. Директор Дженнер тебе объяснило. В кольце связей должен присутствовать человек: здесь вопрос не только доверия, но и интуиции. Мы все гордились тобой, когда ты после крушения усомнилась в ситуации. Никто такого не ожидал.

— Браво мне.

— Послушай, если Ума и Дуни тебе так дороги, что ты не в силах видеть того, что должно случиться, я могу загрузить их мыслительные процессы и запустить в гендесе симуляцию неврологии мунка. Для этого в их мозгу имеются встроенные приспособления. — Уранти улыбнулось, ожидая одобрения. — Так тебя устроит?

Ирелла поникла.

— Вы все предусмотрели.

— Стараюсь. Но я знаю, что с тобой мне не равняться.

— Хорошо. Я дам вам знать.

Иреллу разбудил рассветный птичий хор, его щебетанье разнеслось по всему поместью. Она еще полежала в постели, давая глазам приспособиться к слабому мягкому свету, сочившемуся сквозь тростниковые шторы на окнах спальни. Деллиан, раскинувшись, лежал рядом на животе и еще спал. Она взглянула на его бледное тело, которое выглядело маленьким, детским на ее длинном матрасе, и отогнала нахлынувшие эмоции. Сегодня ему предстояло отправиться в медцентр на первую модификацию.

Сегодня ей предстояло его потерять. Ирелла знала, что он будет по–прежнему восхищаться ею, как и она им, но сам он станет другим. Перемена ожидалась не большая, чем приносил каждый день, посвященный тренировкам, изучению новых боевых игр или разборам оружия на уроках. Каждый день их менял: она готова была это признать. Но грядущее изменение будет физическим, вторгнется в его внешность. Сегодня неизбежное предъявит на него права.

Он определенно решил вступить в войну. Он всегда хотел: в наступившие странные времена для человека не существовало более благородного дела. Он посвятит жизнь спасению каждого из них. Он об этом мечтал. Ради этого жил. И она не станет и пытаться его остановить.

Но от того его выбор не делался для нее менее мучительным.

В последнюю ночь она цеплялась за него так страстно, что даже удивила, несмотря на восторг, с которым ей отзывалось его тело. Деллиан спросил, что случилось. А она все крепче цеплялась за него, пока они испытывали друг друга в постели.

— Это навсегда, — страстно пообещала Ирелла.

Он еще не видел ее такой энергичной и вдохновенной. Девушка выполняла каждую его сексуальную прихоть, и не только заботясь о нем. «Последний раз» с ее прежним, прекрасным, Деллианом заслуживал такого интимного празднества, чтобы воспоминание осталось навсегда и возвращалось, когда будет ей нужнее всего. Потом, после того как даже его выносливость отказала и Деллиан заснул, Ирелла тихо плакала, лежа рядом с ним.