Карнивора (СИ) - Лейпек Дин

И при этом — удивительным образом — Мергир напомнил Марике Магистра. Ирги. Ворона. Было ли дело в форме носа, крупного, с горбинкой, или во взгляде умных черных глаз? А может, в черной свободной одежде, складки который тоже напоминали темное оперение?

«М’ер-ги’р, — подумала Марика, внимательно изучая черного исполина. — Если бы он был магом, тоже мог бы быть Иргиэ. Вороном».

Не-ворон Мергир между тем едва заметно кивнул, и по движению воздуха за спиной и щелчку замка Марика поняла, что Мика ушла.

Несколько мгновений они молча смотрели друг на друга, а затем вали на не очень хорошем аргенском начал:

— Госпожа, не позволь мне тебя…

Марика быстро подняла руку, останавливая его:

— Я говорю по-изульски.

«А на аргенском эта южная красота звучит совершенно чудовищно», — добавила она про себя.

Мергир выдохнул с некоторым облегчением:

— Благородная хайин, не позволишь ли мне пригласить тебя разделить со мной трапезу?

«Но на изульском ненамного лучше».

Марика молча склонила голову и приложила ладонь к горлу в изульском жесте благодарности. Когда она подняла взгляд, Мергир смотрел на нее заинтересованно. Марика подошла к низкому столу, накрытому самыми разными блюдами. «Кроме оленины», — вспомнила она о священном животном Изула, опускаясь на ковер и скрещивая ноги на изульский манер. В Кастинии Марику удивляло, зачем тратить столько времени на культуру чужой страны. «Кто бы знал», — подумала она, и тут же осеклась. Ирги знал. Конечно, он знал, что за стенами школы с магом может произойти все что угодно. Он всегда все знал. Даже когда ошибался.

Марика украдкой глянула на Мергира. А этот не-Ворон? Он — тоже всегда знает?

А ошибается?

Вали сел с другой стороны стола — даже так он все равно возвышался над Марикой на добрую голову. Мергир поднял руку в жесте благословения и пробормотал три слова молитвы, после чего повернул ладонь к Марике, предлагая приступить к еде. Но та не пошевелилась.

— Зачем я здесь? — спросила она, глядя на вали в упор. Тот улыбнулся, изображая вежливое недоумение. Марика фыркнула.

— Я живу в отдельных покоях, даже с собственным садом. Сам вали Дахора приглашает меня на ужин, а его любовница прислуживает мне каждый день…

— Любовница? — нахмурился Мергир.

— Мика называет тебя не хайина, «господин», а легих, «повелитель». Так зовут только мужчину, которому женщина… подчинилась. Конечно, она могла бы быть женой — но ни одна из жен вали не станет прислуживать северянке, значит, Мика — любовница. Или, если точнее, наложница.

Мергир усмехнулся уголком губ.

— Ты наблюдательна, хайин, — сухо заметил он, пристально глядя на Марику.

— Издержки профессии, — отмахнулась она, не отводя глаз. — Но я повторяю свой вопрос: зачем я здесь?

Мергир улыбнулся шире и разлил вино по кубкам. Марика не притронулась к своему.

— Троюродный брат Мики, Зафар, участвовал в походе на Айльон. В бою под Нозо он пропал, — Мергир многозначительно посмотрел на нее, и Марика невольно задержала дыхание. — Все считали, что Зафар погиб, но среди убитых его тела не нашли. После, незадолго до Тальпаки, отряд Изира захватили, и мы заплатили выкуп. А среди пленных оказался Зафар.

Мергир поднял кубок — в его пальцах тот выглядел очень маленьким — и отпил вина.

— Он показал шрамы после ранений, чистые, давно зажившие, хотя с Нозо прошло совсем немного времени. И рассказал о колдуне, который лечил северян. О том, как тот вступал в схватку с самой смертью и каждый раз побеждал. О том, как исцелил самого Зафара. И о том, как убедил начальников северян оставить того в живых.

Мергир смотрел на Марику поверх кубка.

— Я, правда, не думал, что колдун окажется… колдуньей. Но, когда я увидел тебя, хайин, в окружении демонов — я знал, что Зафар говорил о тебе.

— Я — медик, — медленно проговорила Марика. — Я помогаю всем, кому нужна помощь.

Мергир ничего не ответил, только слегка склонил голову набок, будто сомневаясь в правдивости ее слов.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— И, раз уж об этом зашла речь… — Марика осеклась. Задать вопрос было необходимо — но она чудовищно боялась услышать ответ. — Что стало с теми, кто был в шатре рядом со мной?

Мергир отставил кубок. Провел огромной рукой по крупному квадратному подбородку — Марике подумалось, что раньше там была борода, которую он почему-то сбрил.

— О них можно не волноваться, — наконец ответил вали, но Марика не успокоилась.

— Где они?

— Здесь, во дворце, хайин.

— Хирург, сестры… раненые?

— Мы позаботились обо всех.

— Мне нужно их увидеть, — твердо сказала Марика.

Мергир поднял черные брови.

— Ты что-то хочешь от меня, вали, — слабо усмехнулась она. — И я готова тебя выслушать. Но только когда увижу их.

Мергир сжал губы. Долго оценивающе смотрел на нее.

— Как скажешь, хайин, — бросил вали холодно, и Марика поняла, что потратила весь запас своей власти. Больше торговаться не получится.

— Завтра тебя отведут к ним, — продолжил Мергир, а затем хлопнул в ладоши. Звук был совсем негромким, но дверь тут же открылась, и в комнату впорхнула Мика. «Интересно, она ждала под дверью все время? — подумала Марика. — И если слышала хлопок — слышала ли и весь разговор?»

— Легих, — выдохнула Мика, низко склонив голову.

— Благородная хайин продолжит трапезу у себя, — ровно произнес Мергир, не глядя ни на одну из них. Марика тут же поднялась. Она радовалась, что может вернуться к себе — как быстро человек привыкает к любому месту! — хотя и не была уверена, что там ее ждет ужин. С вали вполне могло статься наказать ее таким образом.

Но Марика росла в Кастинии, где лишиться еды было далеко не самым страшным.

А получить, как и здесь, можно было порой только слишком дорогой ценой.

* * *

Ужина ее не лишили — а на следующий день, к еще большему удивлению, действительно отвели к другим пленникам. Снова Марике завязали глаза, снова нужно было считать шаги, ступени и повороты. Вчерашний маршрут она зарисовала на клочке сухой земли в саду рано утром — не надеясь, впрочем, что он надолго там останется. Хотя Марике казалось, что она спит очень чутко, но вещи появлялись и исчезали из ее комнаты постоянно, а значит, навести порядок в саду незаметным слугам вали — или это все делала Мика? — тоже было несложно.

Она услышала Харца задолго до того, как один из стражей остановился и отдал приказ «открывайте» — и дело было не в обостренном слухе. Впрочем, с кем именно ругался хирург, она так и не узнала. Когда Марику ввели и сняли с глаз повязку, в зале повисла абсолютная тишина.

И лишь несколько мгновений спустя Харц сплюнул и тихо прошипел:

— Гляньте-ка, кто пришел.

* * *

Раненых аргенцев и хирурга с сестрами держали в одной из хозяйственных построек — судя по слабому запаху навоза и сена, большой зал, в котором стояли койки с ранеными, раньше был конюшней, а комнатки, где жили хирург и сестры — помещениями для слуг или кладовыми. Обстановка не поражала роскошью, однако все сияло чистотой, постели были застелены ситцевыми простынями, и каждый день аргенцев трижды кормили досыта. После жизни в военном лагере это могло показаться королевскими покоями, и раненые с сестрами радовались такой перемене. Не рад был только Харц.

Потому что он, конечно, видел дальше простыней и жратвы.

— Нам ведь не просто так тут задницы вылизывают, — тихо пробормотал он на аргенском. Стражи стояли в нескольких шагах от них с Марикой, но, судя по реакции на слова Харца «эти тупые изульские ослы» — а точнее, отсутствию всякой реакции — не понимали ни слова.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Марика только покачала головой.

— И чего им от нас надо? — скривился Харц.

— Понятия не имею, — вздохнула она. — Возможно, Мергир хочет, чтобы я стала его магом.