И уйти в закат - Сергей Сергеевич Мусаниф

Или после того, как тебя в очередной раз опоили какой-нибудь гадостью. Ты можешь проснуться в подвале, в каком-нибудь подземном бункере теневой правительственной организации, в номере роскошного отеля или в багажнике автомобиля, за рулем которого сидит похитившая тебя деревенщина.

Я открыла глаза и обнаружила себя в кабинете Джеремайи Питерса, и обстановка тут была весьма странная.

Как минимум, она вызывала вопросы, требующие немедленного разъяснения.

Я лежала на диване. Сам Джеремайя Питерс, абсолютно голый, стоял метрах в трех от меня, в районе своего рабочего стола, и вид у него был довольно дикий. На скуле у него краснела свежая ссадина, а глаза беспорядочно блуждали по комнате.

А нет, не совсем беспорядочно.

Он попеременно смотрел то на меня (ну, это как раз понятно), то на внушительных размеров дыру в стене его кабинета. Несколько циферблатов упали на пол и разбились, а в проломе виднелся кусок темного безоблачного неба, на котором сверкали немногочисленные звезды. А ведь дом глава церкви себе построил основательный, бревенчатый, просто так стену не проломишь…

Мое платье было задрано выше талии, трусики белой тряпочкой валялись на ковре, а… гм… мужской инструмент Джеремайи был все еще готов к бою, хотя и медленно от этой боеготовности избавлялся. В целом, ситуация недвусмысленная.

А еще рядом с диваном стоял топор из моего сна.

Здоровенный красный пожарный топор с чуть выщербленным лезвием, которое тускло мерцало при свете звезд.

Что ж, похоже, покойный Пеннивайз был прав, и я вернулась в реальность очень вовремя.

Я села и одернула платье в более-менее приличное состояние.

— Как же так, Питерс? — спросила я. — Ты меня опоил и пытался воспользоваться моей беспомощностью? Ну вот зачем? Ты ведь уже почти начал мне нравиться.

— Что это за штука? — сдавленным голосом спросил он.

— Очевидно же, что это мой топор, — сказала я. — А что ты скажешь по поводу попытки изнасилования?

— Я беру, что хочу, — сказал он. — Я так привык.

О дивный новый мир, который может построить такой вот бог.

За дверью послышались шаги, потом дверь распахнулась, и к нам присоединился Кайл, Дон и еще несколько мордоворотов, и у всех у них были ножи и дубинки. Пока — за поясами, но я была уверена, что к концу вечеринки мы доберемся и до этой дряни.

Джеремайя несколько воодушевился.

— Я ухаживал за тобой, как умел, — сообщил он. — Как я не ухаживал ни за одной из моих женщин. Я кормил тебя ужином, я поил тебя вином, я сделал тебе массаж, а ты все равно собиралась уйти. Да что ты вообще о себе возомнила?

Ну, кто тут что о себе возомнил, это большой вопрос, подумала я. Эта скотина чуть не… а ссадина у него откуда, кстати? Я случайно двинула, пока дралась с воображаемым Пеннивайзом?

— Возьмите кто-нибудь этот топор, — распорядился Джеремайя. — А потом подержите ее. Я хочу закончить дело.

Наверное, именно эти слова «подержите ее», сказанные небрежным тоном, стали последней каплей. В этот момент я поняла, что ничего хорошего этот человек построить не сможет. Потому что сколько бы он там ни трещал о справедливости, свои желания и амбиции он всегда будет ставить выше.

Кайл и еще один мужик двинулись ко мне.

— Не прикасайтесь к моему топору, — сказала я и дотронулась до его рукоятки правой рукой.

Чуда, на которое я втайне надеялась, не произошло. Рука не исцелилась, пальцы не сжали рукоять, как они сжимали ее во сне, я даже не почувствовала их прикосновения к деревяшке.

А в следующий миг у меня перед глазами что-то ослепительно вспыхнуло. Но не так, когда тебя бьют по голове, а по-другому.

***

Я словно оказалась в центре фейерверка, и каждая искорка этого фейерверка была фрагментом моих воспоминаний, и они складывались в единую картинку, и фейерверк все длился и длился, и длился.

Реджи, Дерек, Джон.

Аманда.

Мистер Браун, больной ублюдок.

Агент Смит и агент Доу, и специальный агент, сука, Джонсон.

Мигель, чокнутый испанский псих.

Рабочие будни убойного отдела городской полиции. Перестрелка при ограблении банка, и мой снайперский выстрел, с которого все началось.

Первая встреча с агентами ТАКС, меч в камне.

Цензор, человек, способный разрушать чужие сюжеты и пробивать любую сюжетную броню.

Дженовезе, перестрелка с мафией в ресторане, смерть агента Смита, схватка с маньяком на пустыре.

Правда о моем отце.

Правда о моей матери.

Здоровенная шестирукая крылатая бабища с пятым размером и кучей оружия в руках.

Топор.

И снова Реджи, который не врал про нашу первую встречу, он действительно явился ради экспертизы кучки праха, в которую превратился Эдгар, мой знакомый вампир.

Брат Тайлер и его сектанты.

Фил и его блокноты.

Хэм и его тюремщики.

И снова агент Доу.

И снова топор.

И вся чертова цепочка событий, которая привела меня сюда, выстроилась у меня перед глазами.

Я вспомнила не все, но я вспомнила достаточно. Я вернулась и собрала себя из осколков.

Я знала, кто я.

Я — сержант городской полиции.

Я — рожденная в мирах бесконечных сражений Роберта Кэррингтон, Дщерь Мести и Войны, Мать Хаоса и Нового Порядка, Провозвестница Ночи Черепов, Хлада Бледного и Града Огненного.

Джеремайя Питерс ошибочно считал себя таким же, как я.

Он мне и в подметки не годится.

***

Пока я все это вспоминала, диспозиция поменялась не в лучшую для меня сторону.

Кайл завладел моим топором и теперь рассеянно крутил его в руках, явно не зная, что с ним делать. Двое мордоворотов навалились мне на плечи и держали прижатой к дивану, а Питерс приближался ко мне с хищной улыбкой.

Все еще абсолютно голый.

Вдобавок, они заткнули мне рот, так что я едва могла дышать, и мне даже не хотелось думать, чем именно.

И главное, его приспешники не задавали ему никаких вопросов, не выказывали и тени сомнений. Он сказал им, они делали, так велика была его власть над этими людьми.

Или они изначально были так себе людишками, но я все же была склонна винить его.

Так было проще для психики.

Когда он подобрался совсем уж близко, я попыталась пнуть его коленом в пах, но промазала. Точнее, он увернулся.

Не знаю, о чем он вообще думал в этот момент. Либо похоть полностью овладела его сознанием, либо он настолько не был готов получить отказ, и отказ настолько его раззадорил, что он решил получить свое любой ценой.

Он склонился надо мной.

Они заткнули мне рот, но моя сила не в словах.