Монмартрская сирота - Луи Буссенар

Упавшее в реку тело сыщика сперва скрылось под водой, но через несколько секунд всплыло поверх воды и поплыло по течению, приняв вертикальное положение.

Странный вид имел этот человек по пояс в воде, медленно уносимый течением среди ночного мрака! Неизвестно, куда бы занесло тело по воле волн, если бы при свете занимавшейся зари его не увидели два рыбака, ловившие рыбу там, где русло реки сужалось. Ловили они ее, разумеется, не имея разрешения.

— Можно нас поздравить! — крикнул один из них, увидев плывущее тело. — Течение принесло утопленника, получим премию.

— Держи карман! Проехала живая премия. Утопленник воскрес, иначе разве он плыл бы стоймя? — вглядываясь вдаль, возразил другой рыбак.

— Его можно сделать утопленником.

— Нет, уж лучше вытащим его из воды. Надеюсь, он вознаградит нас за то, что мы лишаемся премии. Правда, старина? Слышишь, что ли? — крикнул он утопающему.

Утопающий не отвечал. Тем не менее рыбаки вытащили его багром и стали приводить в сознание.

После нескольких минут их усиленных стараний утопленник чихнул, сделал несколько судорожных движений и попытался поднять голову. Рыбаки помогли ему.

Постепенно придя в чувство, сыщик стал вспоминать, каким образом он тут очутился.

Он ничего не помнил с той минуты, как собирался войти в свою квартиру.

Поглядев на реку и ощупав свое мокрое платье, он понял, что его пытались убить, а затем бросили в реку, чтобы скрыть преступление.

Пенвен машинально сунул руки в карманы: кошелек, часы, бумаги — все исчезло.

«Как хорошо, что я принял известные предосторожности», — подумал сыщик.

Взглянув на рыбаков, на их открытые, честные лица, он решил, что этим людям можно вполне довериться.

— Послушайте, снимите с меня сюртук, — обратился он к одному из них.

Тот не замедлил исполнить просьбу.

— Теперь освободите меня от жилета!

Другой рыбак начал снимать с него жилет, но сыщик остановил его и с большим трудом сам отстегнул закоченевшими пальцами воротничок сорочки и манишку.

После этого он указал одному из рыбаков на небольшую каучуковую трубку и попросил отвинтить от нее металлическую пробку.

Тот отвинтил. Сейчас же послышался странный свист, и к изумлению обоих рыбаков их обширный, тучный клиент в один миг превратился в самого обыкновенного человека.

— Достаточно! — со смехом кричал первый рыбак. — Будет! От вас, пожалуй, ничего не останется, вы превратитесь в нуль!

Второй рыбак покатывался со смеху.

— От этого жилета я кажусь вдвое толще, — заметил Пенвен.

— Понимаю! Вы в нем проносите спирт под самым носом у таможенников!

Сыщик не возражал. Он считал это объяснение очень удобным, так как оно позволяло ему не посвящать рыбаков во все подробности своего приключения.

— Он вам очень пригодился, — прибавил другой рыбак. — Без этого жилета вы пошли бы ко дну как камешек.

— Что правда, то правда! — согласился сыщик.

Он снял с себя каучуковый прибор и вынул из кармана фланелевого жилета, оставшегося совершенно сухим, шесть сложенных вчетверо стофранковых билетов.

Деньги он отдал рыбакам, объясняя, что этим он благодарит их за услуги. Кроме того, он попросил достать чего-нибудь поесть и выпить согревающего. Пенвен попросил их еще перевязать ему рану на затылке, которая очень болела, и перевезти его на городскую квартиру.

Огромная сумма ошеломила рыбаков. Они отказались брать деньги, не желая извлекать выгоду из чужой беды.

Пенвен, скептик от природы и по профессии, не верил своим ушам.

Он думал: «Скажите, пожалуйста, куда проникла деликатность?»

Видя, что рыбаков не переубедишь, и не желая тратить время на спор, он отдал одному из них сто франков и попросил купить всего, что нужно для хорошей закуски. Поблагодарить и наградить их он решил позже.

Рыбак сбегал в соседнюю деревню и вернулся через час, притащив корзину провизии. Он со смехом рассказал, как удивил лавочника, потребовав сдачи со ста франков. В деревне рыбак успел нанять крестьянина, который вез на парижский рынок свеклу и согласился подвезти больного за двадцать пять су.

Рыбаки обрадовались случаю и угостились на славу. Сыщик выпил коньяку и подкрепился. Потом Пенвена усадили в повозку и по его просьбе проводили домой, в Нейльи.

Там рыбаки уложили сыщика в постель: он чувствовал себя разбитым, не мог ни стоять, ни сидеть. Они согласились остаться, чтобы ухаживать за ним, пока он не поправится и не встанет на ноги.

ГЛАВА V

лиза была совершенно незнакома с планом парижских улиц и не знала, куда ее везет горничная баронессы Берген.

Впрочем, она этим совершенно и не интересовалась. Мысли ее были заняты судьбой Жако и Леоннека, положение которых ей представлялось критическим. Умелый, опытный кучер быстро гнал рысака, выбирая наиболее пустынные улицы. Очевидно, ему были даны соответствующие инструкции…

После часа езды по таким закоулкам, которых никогда, может быть, не видывал даже иной коренной житель столицы, экипаж остановился перед домом, стоящим обособленно на очень глухой и безлюдной улице. По внешнему виду это был особняк, в каких живут богачи, желающие совместить шумную столицу с деревенским уединением.

Дом казался нежилым. Как и на всей улице, здесь царила мертвая тишина. Тяжелые драпировки завешивали зеркальные окна, так что с улицы ничего нельзя было видеть.

Спутница Элизы позвонила у подъезда. Раскрылась тяжелая дверь.

У входа их встретила женщина средних лет, с нахальным, измятым лицом, в безвкусном, чересчур богатом, для того чтобы быть в нем дома, наряде и со множеством драгоценностей. Сразу была видна куртизанка, на склоне лет не брезгующая никакими темными делами.

Наивная Элиза видела в ней только человека, оказавшего благодеяние дорогим для нее людям, и сейчас же принялась горячо ее благодарить.

— Вы баронесса Берген? — спросила она.

— Да, мадемуазель. А вы мадемуазель Дэрош? Очень рада познакомиться.

И она протянула девушке руку, пристально в нее вглядываясь.

— О, мадам, как я вам благодарна за ваши заботы о дорогом мальчике и о моем друге Жако.

Женщина, выдававшая себя за баронессу Берген и известная более по прозвищу Нюнюш, ловко разыграла роль скромной добродетели, не желающей принимать похвалы за свои добрые дела.

Обменявшись с Элизой еще несколькими любезностями, она повела ее длинным коридором и, пройдя через целую анфиладу комнат, ввела в небольшую роскошно меблированную гостиную.