Полководцы Великой Победы - Вадим Щукин

— Первоклассная крепость, — ознакомившись, сказал маршал Воронов. — Но мы ее уничтожим. И в первую очередь артиллерией.

Так и вышло. Пять тысяч орудий, сосредоточенных Ставкой только для штурма Кенигсберга, в числе которых были калибром 280 мм и выше, доказали свое превосходство над фортификацией противника.

Еще шли бои за Кенигсберг, продолжались Висло-Одерская и Померанская наступательные операции, а в штабе артиллерии Красной армии уже готовились к последней, решающей битве, битве за Берлин. Тщательно изучались аэрофотоснимки, внешние и внутренние оборонительные обводы, железобетонные сооружения в самом городе — их обнаружили более 400, в том числе и многоэтажных, с гарнизонами до 1000 человек.

Таких городов еще не брали. Но возможности советской артиллерии позволяли к этому времени концентрировать в ходе наступления почти до 350 орудий и минометов на один километр фронта! Всего же в составе готовых к штурму столицы рейха советских войск их было 41 600. Что касается прикрытия от ударов противника с воздуха, то его обеспечивали 30 зенитно-артиллерийских дивизий!

А боеприпасы? Расчеты показывали, что потребуется как минимум 8 миллионов снарядов и мин; для подвоза такого количества грузов и переброски артиллерии даже пришлось перешивать железнодорожную колею на советскую!

Маршал Воронов работал в ритме, взятом еще во время боев под Москвой, то есть не ел и не спал, если того требовала обстановка. Вместо короткого отдыха он изучал донесения, проверял расчеты и таблицы, а сердцем рвался к войскам. Но... что делать, если сам Сталин рекомендовал на этот раз не ездить на фронт и поберечь здоровье?

Кажется, все сделано, и сделано правильно. Доклады о готовности артиллерии приняты, а 143 зенитных прожектора, переданных по его приказанию в распоряжение маршала Жукова, готовы ослепить мощными лучами противника — на этот раз наземного.

Время — 5.00 16 апреля 1945 года. Небо озарилось яркими вспышками бесчисленного множества сигнальных ракет, а затем заревом артиллерийских залпов и огненными росчерками реактивных снарядов. Огневой вал, сметая все на своем пути, двинулся на запад. Вслед за ним пошли в атаку танки и пехота.

Нелегка работа артиллеристов: ведь только за одни сутки напряженных боев через руки расчета 152-мм гаубицы проходит до 10 тонн снарядов! Но сейчас такая усталость только радовала.

20 апреля Николай Николаевич получил телеграмму: «Москва, Главному маршалу артиллерии Воронову. Доношу, что в 13.30 136-я пушечная артбригада 3-й ударной армии открыла огонь по северо-восточной окраине Берлина. Подполковник Писарев И. А.». Эту телеграмму маршал хранил, как драгоценную реликвию, до самого конца своих дней...

Наступление продолжалось без пауз. 25 апреля войска 1-го Белорусского и 1-го Украинского фронтов замкнули город в кольцо, и вскоре в сторону Рейхстага понеслись снаряды с надписями: «Подарок Гитлеру», «Колченогому Геббельсу», «Привет от москвичей», «Подарок с Урала». Маршал Воронов волновался, часто звонил командующему артиллерией 1-го Белорусского фронта, спрашивал, какую следует оказать помощь.

«Помощь не нужна, — отвечал генерал-полковник В. И. Казаков. — Все идет по плану».

В ночь на 30 апреля дивизия генерал-майора Шатилова, преодолев два рубежа баррикад, вышла на южный берег реки Шпрее. С волнением прильнув к телефонной трубке, слушал главный артиллерист страны доклад генерал-полковника Казакова:

— Только что мы открыли огонь по зданию «Кроль- оперы» и Рейхстагу. Вокруг него стоит сплошное облако дыма, С многих наблюдательных пунктов офицеры докладывают об одновременном появлении красных и белых флагов. Немцы сдаются!

— Спасибо, Василий Иванович! Добейте проклятый фашизм, чтобы духу его не было в Европе!

2 мая завершилась Берлинская наступательная операция, а неделю спустя Великой победой закончилась и война в Европе.

«Это пишет Вам гвардии капитан, на батарее которого в декабре 1941 года, под Москвой, Вы сказали, что надо беречь наши тяжелые орудия — из них мы будем бить по Берлину, — читал Николай Николаевич полученное в те дни письмо. — Ваши слова подтвердились. Я вел огонь по фашистской столице...»

Еще не остыли стволы орудий, а Главный маршал артиллерии уже потребовал обобщить полученный опыт. Началась большая интересная работа по его изучению, творческому преломлению в современных условиях, дальнейшему развитию фундаментальной теории на мощной практической базе, а также по дальнейшему развитию боевой техники и обновлению основных систем оружия.

Николай Николаевич разрабатывал перспективные планы, выезжал в округа, соединения и части, уточнял программы артиллерийских учебных заведений, встречался с учеными и конструкторами. Новые орудия, боевые машины реактивной артиллерии и зенитные комплексы были созданы в кратчайшие сроки. Некоторые из них, такие как 130-мм пушка и 240-мм миномет, оказались настолько удачны, что состояли на вооружении почти до конца XX века.

Быстро и незаметно в трудах и заботах летело время. Давно ли казалось, что самым грозным наземным оружием является гаубица или мортира особой мощности? И вот уже Главный маршал артиллерии Воронов вместе с М. И. Неделиным, С. П. Королевым и Н. Д. Яковлевым докладывают И. В. Сталину об экспериментальных исследованиях в области баллистических ракет. Начинался новый этап в строительстве Вооруженных сил, развитии военного искусства и истории артиллерии — этап освоения ракетно-ядерного оружия.

Занятый с утра до поздней ночи, Николай Николаевич не замечал интриг, которые неустанно плели Л. П. Берия и стоявшая за ним политическая группировка. Полководцы-победители в силу своего авторитета в армии и популярности в народе представлялись им серьезным препятствием в борьбе за власть после ухода стареющего вождя.

Еще в годы войны, когда перешедший на сторону противника генерал Власов развернул свою деятельность, Берия выяснил, что спутницу изменника звали Мария Воронова. Он тут же постарался установить ее родственную связь с маршалом. Попытка не удалась, и все же...

— Зайдите в Бутырку, — услышал однажды Воронов голос Берии в телефонной трубке. — Вашего знакомого будут вешать.

Отказаться значит дать в руки козырь. Скрепя сердце маршал пошел и видел казнь предателя и его подручных. Они получили по заслугам, но зрелище все же было не из тех, что доставляют удовольствие...

Лаврентий Павлович сдаваться не собирался и попробовал зайти с другой стороны, обвинив маршала в связях с «Интелледженс сервис». Сталин чудовищной лжи не поверил, но очередная неудача лишь распалила ярость могущественного сановника.