Всадник на бледном коне (Всадник Апокалипсиса - 3) - Василий Горъ

из первых поднялся в спальню. Правда, никаких преференций это мне не принесло — Таня с Лерой, задержавшиеся на кухне, все равно вломились в душевую кабинку раньше меня. А я, прислонившись к стене, невольно залюбовался гибкими фигурками за мокрым стеклом и потерялся во времени. До тех пор, пока рядом со мной не нарисовалась Ростовцева и не дернула меня за локоть:

— Денис, очнись, к нам в гости просится Мадонна!

В смысл этого предложения я, каюсь, не врубился. Но заметил, что моя экс-напарница, мягко выражаясь, напряжена, и на всякий случай подобрался:

— Что значит «просится»? Хочет прилететь в Майами-Бич?

— Она уже тут. Как я поняла, нелегально. И собирается заглянуть на огонек с дружеским визитом. Вернее, заплыть в эллинг со стороны океана, а после беседы с тобой свалить обратно. Причем так, чтобы ее никто не заметил. А для этого тебе надо будет влезть в настройки «Умного Дома» и создать «коридор».

Я нахмурился:

— Что за шпионские игры⁈ Не могла приехать официально⁈

— Понятия не имею. Она написала мне на левую почту, потребовала встречи и намекнула, что Служба тут не при делах.

— Будет ей коридор! — после недолгих колебаний заявил я. — Но на эту встречу пойдем только ты и я. Причем с оружием и забив в систему распознавания жестов «Умного Дома» несколько вариантов, инициирующих экстренный вызов АНБ-шников…

…В эллинг мы вломились за сорок минут до активации «коридора». Поднялись на борт «Тарги», провели инструментальную проверку, убедились, что все заныканные стволы находятся на своих местах, обговорили несколько вариантов противодействия «лишним» гостям и подготовили пару чертовски негуманных сюрпризов. Оговоренный сигнал — нужную последовательность вспышек экрана смартфона — подали ровно в половине второго, а в час тридцать пять разрешили «Умному Дому» беспрепятственно пропустить на охраняемую территорию одного подводного пловца и прикипели взглядами к картинке, транслируемой соответствующими датчиками, покоящимися на дне. Убедившись в том, что рост и особенности фигуры человека, появившегося в зоне контроля, вписывается в заданные параметры, передернули затворы пистолетов, приоткрыли внешние створки эллинга и прикипели взглядами к той области, в которой, по нашему мнению, должна была возникнуть голова ночной гостьи.

Мадонна не разочаровала, всплыв именно там, где ожидалось, и показав «пустые» руки. На усилившийся плеск, сопровождавший закрытие створок, никак не отреагировала — дождалась разрешения подняться на боковой помост, без какой-либо суеты подплыла к лесенке и изобразила Афродиту. В смысле, вышла из не очень белой и не морской, а океанской, но все-таки пены. Ломиться к нам с приветственными воплями тоже не стала — сделала полный оборот вокруг своей оси, продемонстрировав отсутствие какого-либо оружия, кроме ножа на правой голени, сняла ласты, акваланг и всю остальную сбрую, распустила волосы, тряхнула головой и криво усмехнулась:

— В трусах и лифчике — только соответствующие части тела. Но если есть сомнения, то могу снять и эти тряпки.

Сообразив, что весь этот концерт исполнен по требованиям Росянки, я бесстрастно пожал плечами:

— Поверь, мы так напрягаемся не от хорошей жизни.

— Я в курсе… — перестав ерничать, вздохнула она, поинтересовалась, где мы сможем нормально поговорить, и приняла приглашение подняться на борт. Правда, спускаться в мою каюту отказалась наотрез — оценив интерьер яхты, заявила, что не собирается уродовать такую красоту мокрыми пятнами, да еще и после заплыва по не особо стерильному океану. В общем, мне пришлось подождать, пока она ополоснется в душе, высушит волосы и натянет банный халат. А Анька продолжала параноить. То есть, контролировать чуть ли не каждое шевеление подруги.

Оказавшись в святая святых нашей «Тарги», гостья первые несколько мгновений с интересом разглядывала интерьер, но потом вспомнила о чем-то неприятном и помрачнела. Я жестом предложил ей устраиваться поудобнее, отрешенно отметил, что вот так, в игривом халатике на голое тело, Люда выглядит на редкость непривычно и по-домашнему, а она осторожно присела на край дивана, провела ладошкой по обивке и вздохнула:

— Тактильные ощущения такие же сумасшедшие, как дизайн.

Потом сглотнула, собралась с мыслями и скривила губы в горькой улыбке:

— За покушением на убийство Алексея Алексеевича Горина стоял наш горячо любимый Пылесос!

— За покушением на убийство или за убийством? — молниеносно среагировав на странность в формулировке, торопливо спросила Анька.

Полунина потерла друг об друга подушечки большого и указательного пальца правой руки тем самым жестом, которым обычно предваряла первое прикосновение к спусковому крючку своей снайперской винтовки, и пожала плечами:

— Он жив и практически здоров: накануне покушения я наведалась к нему в гости и предельно подробно объяснила, что именно надо будет предпринять, чтобы гарантированно выжить при попадании пули в область сердца…

— Так, стоп!!! — вдумавшись в то, что она сказала, воскликнул я. — Ты хочешь сказать, что…

— Да, по нему стреляла я! — не дав мне договорить, кивнула она. — Под контролем Марины Станиславовны Егоровой, известной так же по прозвищу Мавка.

— С-с-суки!!! — скрипнув зубами, по-змеиному прошипела Росянка, подалась вперед и застыла, придавленная моей рукой. Не знаю, почему, но во время последнего монолога гостьи я не столько вслушивался в слова, сколько анализировал взгляд, позу и поведение. А сделанные выводы не позволяли торопиться. Ведь эта женщина, являющаяся профессионалом экстра-класса, в принципе не могла случайно сесть так, чтобы обнулить себе шансы сорваться с места или защититься от внезапной атаки, а ее психологическая подготовка и весьма специфический опыт не могли оставить простора для чувства вины и готовности принять любое наше решение, ясно читающихся в потемневших глазах! Вот я и озвучил напрашивавшееся требование:

— Прежде, чем делать какие-либо выводы, мне хотелось бы услышать предысторию. Если это, конечно, возможно.

В глазах Людмилы мелькнула тень благодарности, а пальцы правой руки едва заметно дрогнули:

— Возможно. Но мне придется начать издалека.

Я повел рукой, предлагая начинать, и превратился в слух:

— Служба Специальных Операций Министерства Обороны РФ — что-то вроде матрешки. Первый слой — само ССО, под ним прячутся подразделения типа нашего «Яровита», а в «Яровите» имеется глубоко законспирированная группа, занимающаяся ликвидацией лиц, само существование которых чем-то угрожает государству. Я попала в последнюю наивной девчонкой, истово верящей в неминуемое торжество справедливости и так далее. Через пару лет прозрела и поняла, что далеко не все задания можно оправдать неким благом России, а о некоторых первые лица страны вряд ли когда-нибудь услышат, но соскакивать с этого поезда было уже поздно. Ведь самая скользкая часть заданий тщательно документировалась контролерами и при большом желании могла быть использована в качестве компромата…

Как я понял из дальнейших откровений, энное количество лет Мадонна работала, как часы. Выезжала туда, куда посылали, готовила акцию сама или пользовалась помощью группы обеспечения, уничтожала нужную цель, а потом возвращалась на базу. Что интересно, подобные заказы приходилось выполнять не только на территории России, но и за ее пределами. Поэтому между подобными «командировками» Людмила изучала иностранные языки, усваивала безумные объемы информации о криминальном мире той или иной страны, обзаводилась левыми комплектами документов, обустраивала схроны, лежки и создавала образы, которыми можно было воспользоваться для работы или обрубания хвоста.

— Жить, ощущая себя на крючке, радует как-то не очень, и последние три года я готовила свою трагическую гибель… — рассказывала женщина, невидящим взглядом уставившись в противоположную стену каюты. — Увы, если в кино такой процесс занимает от силы пару месяцев, то под постоянным контролем со стороны и с «Амиком» на руке любой шаг в сторону или прыжок на месте могут превратить фейковую смерть в настоящую.

В этом утверждении я нисколько не сомневался, так как ни на миг не забывал, под чьим руководством она работала.

— За годы службы в этой группе через мои руки прошли сотни миллионов евро, и я точно знаю, что часть из них прилипла к рукам Вяземского. Тем не менее, когда я пришла к нему за помощью и попросила денег на лечение племяшки, он меня послал к этой самой матери. Вернее, клятвенно пообещал похлопотать о выделении материальной помощи, но озвученной суммы не хватило бы и на оплату одной-единственной операции. И ведь продавил. Но лишь чуть больше трети от обещанного. Зато распорядился отправить меня в отпуск без содержания до завершения мотаний по больницам. Знаете, в те дни я мысленно крыла себя последними словами за честность и принципиальность, не позволивших отщипнуть хоть кусочек от денежных потоков, проходивших через мои руки. Но было слишком поздно!

Последние две фразы поразили меня невероятным количеством горечи, вложенной в слова, а «Система» отреагировала на суть. И дала понять,