Соперник (ЛП) - Пенелопа Дуглас

– Офицеры, – поспешил уверить я, – наша семья сейчас переживает определенные трудности. Я бы никогда пальцем не тронул свою мачеху. Фэллон находится здесь по собственному желанию. Никаких проблем нет.

– Мистер Карутерс, – начал коп. – Мы знаем, кто ваш отец…

Но тут разразился полнейший хаос. К нам подбежала женщина в сопровождении оператора и сунула между полицейскими микрофон, целясь мне в лицо. Я отшатнулся назад, а Фэллон схватила меня за руку.

 – Мэдок Карутерс? – выкрикнула она, врезавшись в копов. – Сын Джейсона Карутерса? Вы состоите в интимных отношениях со своей сводной сестрой? Мать вашей сестры заявляет, что вы ее похитили?  

Мое гребанное сердце застряло в гортани, будто бейсбольный мяч. Я перестал дышать.

Твою ж мать! Вот дерьмо!

Сглотнув, посмотрел на Фэллон.

– Так, достаточно! – проворчал один из офицеров, после чего они оба обернулись и подняли руки, ограждая нас от вторжения.

Какого черта? Мой папа – большая шишка, но не настолько уж. Кто-то наверняка слил информацию этим людям.

Женщина-коп ответила спокойным тоном:

– Давайте вернемся к порядку. Вы мешаете работе полиции.

– Он удерживает вас против вашей воли? – Репортерша откинула свою каштановую челку, попадавшую в глаза. Держалась она очень решительно и напористо.

Я нагнулся, чтобы закрыть дверь, но Фэллон рявкнула:

– Перестаньте, – распорядилась она. – Он не мистер Карутерс. Мэдок не удерживает меня против воли, ради всего святого! И мы не состоим в каких-то грязных отношениях. Он мой…

О нет.

– … муж!

Я закрыл глаза и испустил тихий стон, поморщившись.

Черт. Дерьмо. Ну что за хрень.

Подтолкнув Фэллон обратно в комнату, захлопнул дверь. Снаружи послышалось, как копы попросили репортера и оператора удалиться.

Заперев замок, прислонился спиной к стене, сполз вниз, плюхнувшись на задницу.

Подогнул колени, уперся в них локтями и стукнулся головой о стену.

– Великолепно. – Я сделал вдох, выдохнул, едва заметив, что Фэллон осталась стоять на месте.

Сжал кулаки. Уверен, мое лицо залилось пунцовой краской. Я чувствовал себя круглым идиотом. Почему я всегда недооценивал Патрицию?

– О, Боже, – наконец-то подала голос Фэллон, выглядевшая ошеломленно. – Это ужас какой-то. Моя мать – сумасшедшая.

– Нет, она умна, – безэмоционально ответил я. – Мы только что-то попали в сводку новостей и опозорили моего отца.

Она уронила голову, подошла и села рядом со мной.

– Мэдок, извини. Я запаниковала.

Я обнял ее.

– Все в порядке. Полагаю, теперь нам не нужно беспокоиться о том, как рассказать родителям.

Все – абсолютно все – к вечеру узнают, что я женился. Сообщениям и звонкам конца не будет какое-то время; родственники и друзья станут допытываться о происходящем.

– Как они узнали, что мы здесь? – спросила Фэллон.

– Я зарегистрировался под своим именем. – Ответ не выдал всей степени моего стыда. – Твоей матери не составило бы труда найти нас, если она знала, что мы не на учебе.

Она тяжело вздохнула.

– О нас расскажут в одиннадцатичасовых новостях.

– В интернете информация появится через пять минут. СМИ вынуждены соревноваться со скоростью Фэйсбука, в конце концов. Они обнародуют это в мгновение ока.

Потрясенный, я сидел молча и пытался придумать, что делать дальше.

– Посмотри на меня, – настойчиво попросила Фэллон.

Я послушался, утонув в такой знакомой зелени ее глаз.

– Нам нельзя здесь оставаться, – заявила она. – Куда поедем?

Прислонившись головой к стене, облизал губы, размышляя.

Мы с Фэллон не сделали ничего плохого. Не сбежали, просто чтобы устроить себе мини медовый месяц. К тому же мы не начнем наш брак, опасаясь гнева родителей. Если хотим, чтобы нас уважали, как взрослых, значит, пора держать ответ за свои действия.

Я поднялся, утягивая Фэллон за собой.

– Домой, – сказал ей. – Мы вернемся домой.

***

К моему дому мы подъехали в районе десяти часов. Черное, словно смоль, небо было усыпано звездами. Ели, которые Эдди посадила, чтобы сад круглый год оставался зеленым, гнулись от легкого ветра.

Копы вернулись в наш номер, задать несколько оставшихся вопросов.

Да, мы с Фэллон поженились. Вот подписанное разрешение.

Нет, естественно, я ее не похитил. Видите? Никаких синяков, и она улыбается.

Да, я угрожал мачехе. Тут пускаю в ход "папочкино" влияние. Вы не тронете меня, потому что я – Мэдок Карутерс.

Теперь, пожалуйста, уходите. У нас медовый месяц.

Они ушли. Мы приняли душ и привели себя в надлежащий вид, затем за час доехали до Шелбурн-Фоллз.

– Подожди, – распорядился я, когда Фэллон потянулась к ручке своей дверцы.

Вылез наружу, обогнул капот, помог ей выбраться из машины, взял за руку, и мы бок о бок поднялись по лестнице на крыльцо.

Я обхватил ее холодные щеки ладонями.

– Не повышаем голос, не извиняемся.

Она кивнула. Порог мы переступили вместе.

В фойе и всех прилегающих комнатах было темно, слышалось лишь тиканье часов и шум сплит-систем. Учуяв запах поджаренного на гриле стейка и кожаной мебели, мгновенно ощутил себя дома. Здесь всегда так пахло.

Помню, Тэйт однажды сказала, что любит запах шин. Он ей знаком, и навевает воспоминания. Когда я ощущал аромат мяса, приготовленного на углях, всегда думал о летних вечерах у бассейна. Мама спрашивала, хочу ли еще баночку газировки Краш. Папа – в случаях, если оказывался дома – руководил грилем и болтал со своими друзьями. А я смотрел, как фейерверки озаряли звездное небо.

Несмотря на проблемы нашей семьи – у всех семей есть проблемы, – я рос счастливым ребенком. Могло бы быть лучше, только и так было вполне неплохо. Я никогда ни в чем не нуждался. Никогда не испытывал недостатка в людях, души во мне не чаявших.

Это мой дом, и он хранил в себе все мои хорошие воспоминания. Сюда мне хотелось вернуться первым делом всякий раз, когда я куда-либо сбегал. Патриция Карутерс может забрать наше имя, забрать деньги, но дом она получит только через мой труп. Я должен найти способ ее победить.

Не знаю, спал ли уже отец, но он точно был здесь. Его Ауди стояла у подъездной дорожки.

Держась за руки, прошли с Фэллон по коридору, свернули налево, подошли к папиному кабинету.

– Думаешь, наши дети нас ненавидят? – спросила женщина. Я резко остановился.

Жестом указал Фэллон не шуметь, приложив палец к губам. Мы вдвоем прильнули к приоткрытой двери, прислушиваясь.