Цена империи - Алексей Глушановский

Ладно, вернёмся к своим баранам, э-э, точнее к овцам, тьфу то есть воронам. Как говорила Коко Шанель: «У каждой женщины должно быть маленькое вечернее чёрное платьице». Будем считать, что у них это самое вечернее платье на всё тело. Так у этой ноги слишком короткие. У этой хвост отсутствует, явно не за просто так оторвали, за всё хорошее, полагаю. Та дальняя ничего, но уж больно дзюба у неё большая. Помню, у маман был такой же клюв. Как даст по мозгам – звёзды не сосчитаешь. М-м-м, это не достаток. Если что не понравится, расплачиваться придётся моей черепушке. С другой стороны если к моей женщине полезет какой-нибудь охальник, то огребёт он этим же клювом. Решено! Берём!

– Э, девушка можно с вами познакомиться? Ай! Больно! За что?! Что значит бабник? Может, у меня к вам серьёзные намерения! А гнезда пока нет! Ай! Понял! Щас будет! Что значит, сделано тяп-ляп? Не нравится, давайте перестроим лучше! Что я весь чёрный? Так это я в смокинге. Да-да, в смокинге на всё тело! Что? Это у сороки смокинг? У сороки фрак, балда, а у меня смокинг с чёрной рубашкой! Ничего ты не понимаешь в колбасных обрезках, женщина.

Надеюсь, хоть гнездо она нормальное отгрохает. Ага! Размечтался, наивный! Как и у мамы, клюв из одного места растёт. Гнездо ещё страшнее, чем то, в котором я родился. А ласточки вон как работают! Красота! Ладно, по крайней мере на мою жену и дом никто не позариться…

Отцовство:

– Что?! Эти маленькие лысые уроды мои дети?! Ты уверена? Вылитый я? Да ты на себя посмотри, красотка!

Ладно, будем надеяться, что в этом пародии на гнезде наши отпрыски долго не задержатся.

– Что жрать хотите? Вот вам зеркальце – играйте. Почему у ласточек всё хорошо? Ну, так к ним и летите! Ах, не умеете? Не волнуйтесь – скоро научу! Ждёте не дождётесь этого дня? Ну ждите, я тоже его жду!

Детки обросли перьями, но краше от этого не стали. Мда, наверное, надо было покрасивше себе жену выбирать. Хоть какая-то отрада бы была. Хотя, завтра буду учить их летать. Были бы симпатичней, больше бы жалел. А так будут асами полёта…

– Итак, доброе утро, ребятки! Первый пошёл! Второй! Что значит высоко?! Лети я сказал! Сваливай отсюда! Упираешься, зараза? Так, жена, подсоби! Ага! Второй полетел. Третий. Что значит не буду? Вперёд! Да, едрит меня за ногу, я такой вот засранец, детишки толкайте его! Толкай, четвёртый, а то сейчас третьим станешь! От молодец, помог папе! А теперь вперёд! Что хочешь последним быть? Поможешь с остальными? Не вопрос! Ты шестой! Да, четвёртый, я скотина! А теперь хлопай крыльями и взлетай! Тёплые воздушные потоки лови, придурок! Что я сам такой! Вот видишь, хоть каркать научишься! Лети, Челленджер, лети! Пятый, ты уже и матом ругаться умеешь? Молодец! А теперь лети! Шестой, тебе помочь или сам спрыгнешь? Фух, заманался!

Однако ж летят детки! Молодцы! Орлы у меня!

– Что ты спросил, голубь? Почему эти орлы чёрные? Так они же в чёрных рубашках и смокингах. Почему мелкие? Так не выросли ещё. А если я отец, то да, орёл! Чего маленький такой? Тоже расту ещё. Почему жена на орлицу непохожа? Жена, тут на тебя этот сизый наезжает!

Наблюдаю, как благоверная гоняет по двору голубя. Лепота!

– Что, малыш, почему тебя пережёванной пищей, как воробьев не кормят? Большой уже. Что? Их птенец тоже большой? А в глаз, сынуля?

Хм, а понятливые у меня дети растут! Пусть мы и не красавцы, зато умные!

– Что? Почему все птицы улетают на юга, а мы нет? Так патриоты мы! Нечего вас заграницей развращать! Что? Любовь к Родине тело не греет? Иди, полетай. Засунуть свой патриотизм себе в… Ну сейчас я тебя взгрею!

И сам согреюсь!

– Опять жрать хочется? Голод полезен для фигуры, сынуля. Что? Один киль торчит? Радуйся, что другие кости пока не выпирают! Ладно, вон видишь кашка на мусорке – иди, поешь. Что? Зелёная и воняет? Ты привереда, сынок! Значит не такой голодный. Я сволочь? А по мозгам? И не жалуйся, что не родился ласточкой. Не повезло, тебе, бывает!

Холод собачий. Пойти, что ли в будку погреться? Или котов погонять?

– Что, сын? Опять жрать хочешь? Видишь Синицыну кормушку? Там – САЛО! Стой на стрёме! А теперь ты понял, почему умные птицы не летают на юг?

Зрелость:

– Не, жена, больше детей не хочу! Что уходишь к другому? Аллилуйя! А я уж переживал, что никогда не дождусь этого дня!

Соседский мальчишка, гад, подстрелил из рогатки. Ну, паршивец, держись! Я тебе глаза выцарапаю! А ты, мамаша, не гоняй меня полотенцем! Я ваше окно вычислю и на подоконник методично срать буду! Я злой! И живу долго! Знаешь, а на голову тебе гадить приятней! Как это я раньше не додумался!

Ох, блин, не летается! Крыло совсем не шевелится. Не ел уже два дня. Неужели моя жизнь вот так бесцельно прошла и так печально должна закончиться? Я ж теоретически до трёхсот дожить должен. А кот, здравствуй, по мою душу пришёл? А фиг я тебе дамся! Ай!

Я уже приготовился к худшему, когда меня осторожно подхватили чьи-то руки.

– Что, двуногая, добить решила? Бедный? Это ты меня жалеешь? Красавец? Девушка, ты часом не слепая? Ветеринар?!

Оказывается, человек, подобравший меня, оказалась врачом. Крыло выздоровело и стало как новым. За время лечения я жил у неё в большом, светлом, тёплом гнезде как в раю. Звали мою спасительницу Ольга. На самом деле двуногие тоже общаются. Я даже понимать их стал.

Но вот моя человечка подошла к окну и распахнула его настежь. Что? Выздоровел? На волю пора? Я так и знал, что всё хорошее быстро заканчивается. Слушай, а может, ты меня себе оставишь, а?

– Оль-га?

Я твоё имя назвал? Да если ты хочешь я вообще заговорю! Я некрасивый, но очень умный! Что я для тебя красавец?

– Ольга! Ольга! Ольга! – а вот тебе контрольный аргумент! – Ворон хороший!

УРА!!! Я – домашняя птица! Трехразовое питание! Постоянная ласка! Пятая сверху открытая форточка – моя! Жизнь удалась! А! Тот самый сорванец, что мне крыло подбил! Ладно, живи. А вот на подоконник ваш я наведаюсь. Будем считать, к деньгам вас благословлю!

(Дзюба – белорусск. клюв)

Святые грешники и грешные святые.

 Не знаю, когда именно я решил стать священником, то ли когда меня впервые отвели родители на первое причастие, то ли когда пошёл учиться, и понял, что труд отца меня не прельщает, в любом случае с самого начала и до определённого дня мне нравилось быть тем, кем я являлся.

Меня зовут Кристиан Эрнола. Родился я в семье крестьянина, довольно бедного для звания господина, но довольно богатого для того, чтобы отдать меня учиться в монастырскую школу. Учёба мне понравилась больше, чем каждодневный труд отца в поле либо развод овец и коров. К тому же, сколько бы родитель мой не лез из шкуры вон, даже заполонив своими овцами и коровами всю округу, да хоть пол-Испании, он бы всегда оставался всего лишь крестьянином. У меня же был шанс.